Собрание сочинений. Том 1 - де Вега Лопе Феликс Карпио. Страница 106

Федерико

Начинали вы с упреков,

А закончили слезами

Речь, способную растрогать

Даже самый твердый камень.

Боже мой, что я услышал!

Хоть вы мните, что пред вами

Сын того, кто вас обидел,

Я перед лицом столь страшной

Незаслуженной обиды

Чувств сыновних отрекаюсь.

Что же до моей тоски,—

Вы ошиблись, полагая,

Будто в низких побужденьях

Кроется ее разгадка.

Чтобы быть самим собою,

Мне земель отца не надо:

Коль женюсь я на Авроре,

Мне их более чем хватит;

А не хватит, я сумею,

Обнажив стальную шпагу,

Возместить за счет соседей

То, что потерял в Ферраре.

Нет, не из корысти низкой

Я скорблю. Синьора! Знайте,—

Хоть, быть может, в этом я

И не должен признаваться,—

Что со дня, когда впервые

Лук напряг Амур коварный,

Не живал еще на свете

Человек меня несчастней.

Болен я неизлечимо.

Словно свечка, догорает

Жизнь моя, но в то же время

Я напрасно заклинаю

Смерть не ждать, пока потухнет

Дотлевающий огарок,

А ведь ей дохнуть довольно,

Чтобы в ночь ее я канул.

Кассандра

Федерико! Удержите

Слезы, ибо небесами

Вместо них даны мужчинам

Твердость духа и отвага.

Плач — наследственный удел,

Матерью-природой данный

Женщинам, в которых есть

Смелость, но нет силы вашей.

Только в случае одном

Слезы лить мужчина вправе —

Если он утратил честь

И отмстить не может сразу.

Как не совестно Авроре,

Что из-за нее страдает

Кавалер столь благородный,

Умный, доблестный, галантный,

Столь достойный быть любимым!

Федерико

Не она тут виновата.

Кассандра

Кто ж?

Федерико

Само светило дня,

Без которого из мрака

Не вставала бы аврора.

Кассандра

Как! Другая?

Федерико

Да. Гораздо

Выше залетел я мыслью.

Кассандра

Кто ж из женщин, встретясь с вами

И признаньям вашим вняв,

Охладить их мог отказом?

Просто неправдоподобно,

Чтоб такой неблагодарной

Женщина была, и вам я

Верю лишь с трудом.

Федерико

Когда бы

Вы узнали, в чем тут трудность,

Вы б сочли, что, словно мрамор,

Крепок я иль только чудом

Не убит еще несчастьем.

Ведь ни Фаэтон, который

К солнцу дерзко путь направил;

Ни беглец Икар, чьи крылья,

Воском слепленные наспех,

Словно стая птиц под ветром,

Разлетелись над волнами,

Вследствие чего могилу

Он нашел в соленой влаге;

Ни Беллерофонт, взлетевший

Так высоко на Пегасе,

Что земля ничтожной точкой

В сонме звезд ему казалась;

Ни Синон, тот грек, которым

Был построен для дарданцев

Конь, чреватый разрушеньем

Крепкостенного Пергама;

Ни Ясон, дерзнувший первым

Переплыть морские дали,

Хлябь смирив, как шпорой, килем

Судна смелых аргонавтов,

Не равны мне в безрассудстве [180].

Кассандра

Граф! Неужто воспылали

Вы любовью к изваянью,

Высеченному из камня?

Нет, не яшма ледяная

Душу женщины скрывает.

Лишь стыдливостью одета

Мысль ее, как тонкой тканью.

Стоит в сердце постучаться

К ней любви такой, как ваша,

И оно уж отвечает:

«Отперто. Входи без страха».

Высказать любовь не бойтесь:

Ведь недаром греки часто

Рисовали, как Венера

Уступает страсти фавна,

Как на Латм к Эндимиону,

Торопливо покидая

Свой серебряный дворец,

Сходит строгая Диана [181].

Верьте, граф, что в самом прочном,

Самом неприступном зданье —

Дверь из воска. Говорите,

Чтобы молча не зачахнуть.

Федерико

Каждый опытный охотник

За индийским пеликаном

Вкруг гнезда костер разводит,

И, птенцов спасти стараясь,

С дерева слетает птица,

Бьет испуганно крылами,

Но не укрощает ими,

А лишь раздувает пламя,

Обжигается вконец

И в неволю попадает,

Хоть легко взлететь над лесом

И не даться в плен могла бы.

Так, птенца моей любви,

Мысль мою в гнезде молчанья

Пламя вашей жаркой речи

Нестерпимо обжигает,

А любовь крылами бьет,

Вызволить ее пытаясь,

И теряет оперенье.

Унимать меня вы стали —

Я воспламеняюсь пуще;

Обнадеживать — смущаюсь;

Ободрять — сбиваюсь с толку;

Отпускать — в огонь кидаюсь;

В руки брать — мечусь в смятенье;

Успокаивать — пугаюсь.

Я перед собою вижу

Столь смертельную опасность,

Что, молчание храня,

Умереть предпочитаю.