Любви покорны все буквально возраста - Филатов Леонид Алексеевич. Страница 6
«В наш трехдневный краткосрочный отпуск…»
В наш трехдневный краткосрочный отпуск,
Презирая жалкую корысть,
Мы в бюджетах пробиваем пропасть,
Что ничьим наследством не покрыть.
Отпуск! Мы хмелеем и хмуреем,
Нас бросает в холод или в пот,
Мы не сознаем, за коим хреном
Нас несет в ночной аэропорт…
Пензенцы, клинчане, одесситы,
Знаю, что на родине, что там
Мчат вас одинокие таксисты
К беспокойным аэропортам…
…Я толкусь в малаховских буфетах,
Лопаю икру и огурцы…
Немо, как у пушечных лафетов,
У прилавков стынут продавцы.
Дрыхнут, не добравшись до калиток,
Жертвы необузданных страстей,
И рычат цепные монолиты
На подворьях дачных крепостей…
Я, как блудный сын из старой притчи,
Получить прощение хочу.
Я лечу в Москву на электричках,
На попутных «газиках» качу.
Я с тобой не виделся два года —
Понимаешь, целых долгих два…
Плюнь ты на нелетную погоду —
Смилуйся, прими меня, Москва!..
Удача
День закончен – и кисть до утра
Остывает светло и натруженно…
Головешкой ночного костра
В темноте догорает натурщица…
Я гляжу на законченный труд
И, как это случается издавна,
Понимаю, что новый этюд —
Это, в общем, не новая истина.
Но я счастлив, как юный жених,
И танцуется мне, и хохочется:
Я сегодня остался в живых
На войне, именуемой творчество!..
Уцелевший, стою у холста,
Полный солнца, любви и смятенья.
…Уважайте удачу, когда
Неудача была бы смертельна!
Компромисс
Я себя проверяю на крепость:
Компромиссы – какая напасть!
Я себя осаждаю, как крепость,
И никак не решаюсь напасть.
Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.
Вычисляю, тревожно сопя,
Сколько пороху и провианту
Заготовил я против себя.
Но однажды из страшных орудий
Я пальну по себе самому,
Но однажды, слепой и орущий,
Задохнусь в непроглядном дыму…
И пойму, что солдаты побиты,
И узнаю, что проигран бой,
И умру от сознанья победы
Над неверным самим же собой…
Ипподром
…Вот впереди, других сминая,
Сосредоточенно смурная
Несется лошадь, чуть дыша!
Она летит по чьим-то судьбам,
И дребезжит ларьком посудным
Ее усталая душа…
А некто толстый и вспотевший
Азартно машет тюбетейкой:
Мол, кто же первый, как не ты!..
Толпа и впрямь теряет шансы,
И разверзаются, как шахты,
До легких высохшие рты.
Она не знает, эта лошадь,
Зачем ей нужно облапошить
Своих зачуханных подруг,
Одно известно ей покуда:
Необходимо сделать чудо —
И дотянуть последний круг!..
…Люблю пустые ипподромы,
Когда неспешны и подробны
Они вершат свои дела…
Жокей расседлывает лошадь
И тихо, чтоб не потревожить,
Снимает нимб с ее чела…
Рекрутская песня
Разбойная пирушка,
Измятая подушка, —
Случайная подружка
Уснула как сурок…
И с первыми лучами —
С котомкой за плечами —
В тревоге и печали
Ты выйдешь за порог!..
Ать-два!
Ать-два!
Ать-два!
Капрал тебе, бедняге,
Поднес ведерко браги,
Перо и лист бумаги, —
Адье – и был таков…
А утром – взятки гладки,
Печать – и все в порядке,
И ты уже в десятке
Таких же дураков!..
Ать-два!
Ать-два!
Ать-два!
И нет к семье возврата,
И нет к стрельбе азарта,
Сегодня жив – а завтра
Сколачивают гроб…
В казарме ждут к обеду
И ты кричишь: приеду! —
И в полдень, в ту же среду
Получишь пулю в лоб!
Ать-два!
Ать-два!
Ать…
Подарок Андерсена
Ты не веришь в таинственность радуги
И загадок не любишь совсем.
Ты сегодня сказал мне, что яблоки —
Это тот же коричневый джем.
И глаза у тебя улыбаются,
И презрительно морщится нос.
Ведь у взрослых ума не прибавится,
Если к ним относиться всерьез.
Ты не числишься в сказочном подданстве
На седьмом от рожденья году.
Это яблоко – самое позднее
Из оставшихся в нашем саду.
Это яблоко – солнечной спелости,
Как последний счастливый обман,
Дарит Вашей Взрослеющей Светлости
С уважением – Ганс Христиан.