Горянка - Гамзатов Расул Гамзатович. Страница 15
* * *
Средь улиц, сей повести близких,
Есть в горской столице одна,
Что в честь комиссаров бакинских
Давно уже наречена.
Был в каменном здании красном
Во время войны еще тут
Решением партии властным
Особый открыт институт.
Табличка у входа.
Не глянув,
Читаю ее наизусть.
Друзья, с институтом горянок
Я вас познакомить берусь.
Зачеты папахи носившим
В нем не приходилось сдавать,
Как не приходилось кассиршам
Стипендию им выдавать.
Не роясь в студенческом списке,
С любым я поспорить готов,
Что здесь комендант для прописки
Не брал у парней паспортов.
Я многое видел на свете,
Но только скажу без прикрас:
Нигде института не встретил
Такого, как этот у нас.
Звонков его всех расписанье
Когда-то неплохо я знал
И с ним по соседству свиданья
Студентке одной назначал.
Марьям ее звали… Забуду ль?
Была из Мискинжа она…
Любовь моя,
молодость,
удаль,
Да будет вам память верна!..
…Седой, с красноватым оттенком,
Рокочет вечерний прибой.
Давай в общежитье к студенткам
Заглянем, читатель, с тобой.
На час невидимками станем,
Чтоб нас не заметил никто.
Нашла у себя в чемодане
Одна из студенток чохто.
Смеется. «Ей-богу, девчата.
Сойти можно просто с ума!
В Анди эту тряпку когда-то
Не я ли носила сама?!»
А тонкая девушка справа,
Шитье разложив на столе,
Сказала:
«У всех свои нравы.
Вот в нашем Кахибском Кале
Украшены бронзой у женщин
Чохто с незапамятных лет.
Два с четвертью фунта — не меньше
Уходит на это монет.
Для тонкости талий полезный,
Не кожаный носят они,
А кованый пояс железный,
Что обручу только сродни.
И головы также несчастным
Пред свадьбою брили». — «Вот жуть!..»
«И мазали сливочным маслом…»
«Да ты сочиняешь?»
«Ничуть!
Мол, если луч солнца заметит
На темени хоть волосок,
Согласно старинной примете,
Оставит без дождика бог.
Должна пред аулом экзамен
Была там невеста держать.
Серп — в руки:
Посмотрим, мол, сами,
Как можешь ты, девушка, жать?
Вручали топор для потехи,
Тупой, как балды голова:
«Колоть ты умеешь орехи,
А как, мол, ты колешь дрова?..»
Не в девичьей горской натуре
Бежать разговора подруг,
И девушка из Хелетури
С улыбкою вспомнила вдруг:
«На клубной играла я сцене,
А тот, кто признался в любви,
Сказал мне порою весенней:
«Оставь увлеченья свои!»
Устроил он ревности сцену
(При всех целовалась с другим):
«Пускай драмкружковцы замену
Найдут. Не обязана им».
Пришлось мне сказать поневоле:
«Чудак, не тебе ли под стать
Сегодня все женские роли,
Как в древнем театре, играть?»
И спор наш окончился длинной
Размолвкой.
Но месяц назад
Явился жених мой с повинной:
«Прости, говорит, виноват…»
Есть в каждом ауле обычно
И речка своя, и родник,
И даже особый, отличный
От прочих селений язык.
Вот так и у девушки каждой,
Что учится здесь, приглядись:
Свой день за плечами вчерашний,
Судьба своя,
чаянья,
жизнь.
Как звезды в полуночной сини,
В круг судьбы сошлись их.
Я рад,
Что в этом созвездье отныне
Ты будешь сиять, Асият.
* * *
Экзамены. Памятна многим
Тревожная эта пора.
А сдашь их — забыты тревоги,
Что так волновали вчера.
Пока все идет без оказий,
Уже на «четыре» и «пять»
Сданы два экзамена Асей.
А третий ей в среду сдавать.
Пять дней впереди, и к тому же
Устала уже голова.
Ей отдых немедленный нужен:
Подруга, пожалуй, права.
И вышла с подругою этой
Она погулять вечерком.
Аварский цветок, мной воспетый,
Сдружился с кумыкским цветком.
Был возраст у них одинаков,
Как хочешь его назови.
То возраст несорванных маков,
Проснувшейся жажды любви.
Обид, остывающих скоро,
Заветных надежд золотых…
Шли девушки рядом. И город
Смотрел, как влюбленный, на них.
Он будто затем, чтобы взгляды
Привлечь этих юных подруг,
Театра и летней эстрады
Афиши развесил вокруг.
Вокзал. Не отсюда ли разве
Идут на Москву поезда?
И тут же увидели Каспий,
Что был величав, как всегда.
И обе смотрели на море,
Как будто бы на мудреца,
Что много поведать историй
От первого может лица.
Знал Каспий и скорбь, и напасти,
Пьет реки, бегущие с гор,
Шторма, словно бурные страсти,
Волнуют его до сих пор.
То станет седым, разъяренным,
То синий он, как небосклон.
То кажется полем зеленым,
То в красный наряд облачен.
То лунным ремнем подпоясан,
То в тучи, как в бурку, одет.
Наверное, в жизни обязан
Я многим ему как поэт.
Заставив разуться красавиц,
Он нежно коснулся их ног.
И брызги его оказались
У девушек в ямочках щек.
И долго еще целовал он
Следы их ступней на песке,
На берег бросавшийся в алом,
Вечернем своем башлыке.
Подруги в кино побывали,
А вышли когда из кино,
Окутались сумраком дали,
Звезд на небе стало полно.
Серебряный месяц лобастый
Вплывал уже с моря в горсад.
Вдруг голос послышался: «Здравствуй!
Откуда ты здесь, Асият?»
И юноша гор в гимнастерке
С улыбкою к ней подошел.
Простой, как слова в поговорке,
Смутился, а с виду — орел.
И были при свете фонарном
От снятых погон полевых
Заметны у этого парня
Следы на плечищах крутых.
Подруга сейчас же смекнула
В сторонку тайком отойти.
«Вах! Здравствуй, Юсуп! Из аула
Давно ли ты?»
«Месяц почти.
Твой голос случайно в толпе я
Услышал — и сразу вослед,
Шагаю, окликнуть робею,
Все думаю: ты или нет?»
И встретились.
«Люди не горы,
Хоть время летит, как поток
С высокой вершины…»
«В который
Ты бросила красный цветок…»
Дошли до дверей института.
Свет падал на них из окна.
Печальна прощанья минута…
«Пора мне», — сказала она.
«Когда же мы встретиться сможем?»
«Не знаю». — «Ты занята?» — «Да…»
Он думал: оглянется все же.
Да где там! Знать, слишком горда.
Тонка, как серебряный месяц.
Светла, точно свет из окна.
Кто знает, быть может, раз десять
В душе оглянулась она.
У встреч есть особое свойство:
Приносят иные из них
Блаженнейшее беспокойство
Горячим сердцам молодых.
Понять ее чувства несложно:
Давно этот парень ей люб.
И сладко душе, и тревожно,
Ах, что ты наделал, Юсуп?
Подруга смешком залилася:
«Клянусь, не пойму ничего!
Ведь ты говорила мне, Ася:
Не знаю, мол, здесь никого».
Ответила Ася смущенно,
Зардевшись, как спелый кизил:
«То парень один из района,
В соседнем ауле он жил…»