Поэмы - Пшавела Важа. Страница 36

1908 Перевод Н. Заболоцкого

Рассказ старика

Стар я, сынок, одряхлел я,

Ноги трясутся у старца,

Много мне времени нужно

Только на то, чтоб подняться.

Но, как и в юные годы,

Сердце без устали бьется,

Только услышу я выстрел,

Снова оно встрепенется.

Горе мне! Старость сурова,

Стройный, согнулся в дугу я!

Если враги на отчизну

Вновь нападут дорогую,

Серого не оседлаю.

Шашкою не опояшусь.

Старый я, где мне с врагами

Биться, как прежде, бесстрашно?!

Время настало иное,

Все изменилось здесь ныне:

Крик петуха изменился,

Стали и люди иными;

Юноши все о любви лишь,

Играх, забавах мечтают,

Грустно смотреть на них, доблесть

Наших времен вспоминая.

Часто хожу я по лесу

И собираю валежник,

Вижу, сидят у духана,

Веселы и безмятежны,

В песнях их только и слышно,

Что о вине да о девах…

Те же и рады, внимают

Этим никчемным напевам.

Девушка ль, парень да будет

Стыдно им, честное слово,

Чем они заняты только,

Целом каким пустяковым!

Должен мужчина быть храбрым,

Речь его твердой и правой.

Да позабыли вот, как же

Не возмущаться мне, право?!.

То ль было времечко наше!

Девы влюблялись тогда лишь,

Если отважного мужа

Перед собою видали.

Статен он был и гордился

Славой своей боевою,

Крепкоколенный и быстрый,

Билось в нем сердце героя.

Люди не те уже стали,

Прежней не стало в них силы,

Удали старой, отваги,

Сердце их переродилось…

Доброе старое время,

О, если б ты возвратилось,

Чтобы гордились вновь жены

Мужней отвагой и силой!

Быль расскажу я вам, дети,

Сам видел, честное слово,

Колыбельного песнью в ту пору

Грохот казался свинцовый.

Весть разлетелась однажды:

Рати неверных подходят,

Сам Мамед-хан предводитель,

Враг христианских народов…

Грузией правил в то время

Ираклий, Патара Кахи,

Хмурый, но медовосердый,

Крепкий, не знающий страха.

Царский указ получили,

Громко в Жинвани читают:

"Поторопись-ка, Арагва,

Царь твой тебя ожидает.

Бейте неверных! Прикройте

Родину вашей десницей,

Лучше ослепнуть, чем выдать

На разграбленье столицу"

Весть полетела по селам,

Встали могучие станом,

Кличет деревня деревню,

Трубы гремят, барабаны.

Бдительных стражей призывы

С гор растекаются, ширясь,

Чтоб выходили герои

И защитили бы сирот.

Царский указ я увидел,

Помню, зашлось ретивое:

Перед глазами блеск копий,

Сабель удары, гром боя.

Юношей был я в то время,

Усики лишь пробивались,

Свадебным пиршеством битва,

Кровь родником мне казалась.

Помню, задвигались плечи,

Грудь ходуном заходила;

Взял самопал на колени,

Шашку рука ухватила.

III

Ныне когда же собраться

Рать наша грозная сможет?

Вспрыгнул и я бы на лошадь,

Перекрестился бы тоже;

Край свой родной защищая,

Шел бы с героями в ногу,

Мнит себя воин в то время

Крестником господа бога.

Войско несметная сила,

С нею ничто не сравнится;

От барабанного боя,

Трубного грома не скрыться!.

Выстрелы вскоре раздались

И взбудоражили горы,

Заговорили с надеждой:

Горцы спускаются, горцы!..

Песня потом загремела,

Сила была в том напеве…

Горным орлам разве нужен

Славящий их песнопевец?..

В пестрые ткани одеты,

Стройные, медленно шествуют,

Добросердечны, степенны,

Наша опора в дни бедствий.

Тело одето железом,

Головы шлем украшает,

Сабля ж такого на делает,

Только врагу пожелают!

Враг многочислен? Ну, что же,

Тем сокрушительней ярость,

Смело ору дуют саблей

И отражают удары.

Знамя несет хевисбери,

Шествует белобородый,

Будто проносят кулухи,

С песнями люди проходят.

Рядом и наши собрались,

Я лишь опаздывал к стану,

Мать собирала в дорогу

Хлебцы мне, сыр и сметану.

Женщины хором запели,

К шумной Арагве взывая:

"Бодрствуй на страже, Арагва,

Наша сестра боевая!

Если б беглец с поля битвы

В волны твои окунулся,

Ты накорми его илом,

Чтобы домой не вернулся!.. "

Встретили мы их и громко

Кликнули: Горцы, "с победой!

Грузия пусть веселится,

Враг же да сгинет бесследно"

Вскинули горцы кинжалы,

Выстрелы загрохотали,

И, на дыбы поднимаясь,

Кони протяжно заржали.