Сочинения - Поплавский Борис Юлианович. Страница 38

Где ты, энигматическое сердце?

Я высоко, я за границей света,

Где ничего уже вам не поможет,

Дойти не сможет.

Кто знает вас, тот будет горько плакать,

Потом уснет в усталости ужасной.

Уйдет в напрасный

Звездный сумрак.

Время шумит,

Счастье молчит.

Белое пламя бумаги

Гаснет в ночном саркофаге.

Кто еще знает о счастье

Скажи скорей.

А небо молчит,

Там время течет до заката,

Падая к белым бортам корабля Гесперид

С надписью странной:

Расплата.

Сумрак сошел долгожданный.

Медленный, странный

Родился страх.

Авиатор

От счетоводства пятен много,

Пятнист безмерно счетовод,

Душа же вьется как минога,

Несется как водопровод.

Она играет на ковре,

В садах, как на клавиатуре,

Она гуляет на горе,

Не расположена к халтуре.

Иль в слишком синей синеве

Она вздыхает, издыхает.

Проспясь, идет на голове

И с лестницы друзей порхает.

Так жизнь ее слегка трудна,

Слегка прекрасна, и довольно.

Смотри, она идет одна

По крыше — ей легко и больно.

Как вертел нож-громоотвод

Ее пронзил, она кружится,

Указывая: север вот —

Восток, а нам на юг разжиться.

Бесшумно рукавами бьет

Живой геликоптер-пропеллер.

Качнулся дом на огород,

Навстречу к моему веселью.

Я осязаю облака,

Они мокры и непрозрачны,

Как чай где мало молока,

Как сон иль человек невзрачный.

Но вдруг хрустальный звон и треск,

Пропеллер лопнул как попало:

В него летя наперерез

Земная стрекоза попала.

Рембрандт

Голоса цветов кричали на лужайке,

Тихо мельницу вертело время.

Воин книгу за столом читал.

А на дне реки прозрачной стайкой

Уплывали на восток все время

Облака.

Было жарко, рыбы не резвились,

Фабрики внизу остановились,

Золотые летние часы

С тихим звоном шли над мертвым морем:

Это воин все читает в книге.

Буквы в книге плачут и поют.

А часы вселенной отстают.

Воин, расскажи полдневным душам,

Что ты там читаешь о грядущем.

Воин обернулся и смеется.

Голоса цветов смолкают в поле.

И со дна вселенной тихо льется

Звон первоначальной вечной боли.

Весна в аду

Отдаленные звуки неба

И страшные звуки жизни

Я сегодня совсем не слышал

Я сегодня не ел и не пил

Я сегодня почувствовал жесткий

Удар посредине сердца

Я сегодня спустился к черным

Безмятежным краям пустынь

Шум автомобиля

Белый низкий свод

Вкус тончайшей пыли

Тишина

Летом жизнь священна

Летом счастье бренно

Летом вся вселенная

Насквозь видна

Звезды и кометы

Золотое лето

Слабость отстраненье

Похороны пенье

Снежная весна

Комната во дворце Далай-Ламы

Святым не надо бессмертия

Они не хотят награды

Они не ждут не боятся

Они презирают печаль

Но оставьте их отвернитесь

Все легко что касается тления

Нет награды и нет наказания

Бескорыстно все безвозвратно

Все летит в серебре пустынь

На восток от Кавказа

Сон анемоны был темен, был неподвижен.

Что ей снится, быть может себя она видит во сне?

Спящим спокойно, быть может то прошлые жизни

Спали и видели мы эти жизни в себе.

Прошлое так безвозвратно, так тихо, так непорочно

Как все понятно, как все убаюкано бременем…

Спит анемона, ей снится — все ждет, все непрочно,

Все возвращается, отяжелевшее временем.

Окна уже запотели, как холодно,

Кажется все достигает покоя.

Кажется все наконец возвращается к Богу.

Армейские стансы

Ты слышишь, колокол гудет, гудет,

Солдаты пришли домой.

Прав кто воюет, кто ест и пьет,

Бравый, послушный, немой.

Прав кто оправился, вышел и пал

Под терновой проволокой сильно дыша,

А после — в госпиталь светлый попал,

В толстые руки врача.

В толстые руки — на белый стол,

В синие руки — под белый плащ.

Сладкую маску не снять, хоть плачь,

Хоть издай человек последний свисток.

Лежат солдаты в сырой земле,

Но в атаку идти — из землянки долой.

Идут солдаты в отпуск, как в бой,

Возвращаются навеселе.

С легоньким треском кончают вшей,

С громким стуком Господь их ловит и давит.

А потом, поевши холодных щей,

Ложатся спать — не спать не заставишь.

Или по линии прямой —

Равняясь, стоят вдоль своей казармы.

Но время. Прощай, действительная армия,

Солдаты пришли домой. Солдаты пришли в рай.

Летит солдат на белых крылах,

Хвостиком помахивает,

А внизу сидят старики в домах,

Им черт твердит: скорей помирай,

И трясет за плечо прозрачной рукой,

Будто пьяного, милицейский какой.