ГРЕЦИЯ
КОСТИС ПАЛAMАС
Костис Паламас(1859–1943). — Родился в городе Патры; воспитывался в доме своего дяди в Месолонги. В 1886 г. выходит в свет первый сборник его стихотворений — «Песни моей родины». В атмосфере общественного подъема конца XIX — начала XX в. романтическая лирика Паламаса проникнута патриотическими настроениями и мотивами национального возрождения, которое поэт связывает как с продолжением культурных традиций античности, так и с демократическим обновлением общества. В этот период творческого расцвета Паламас издает серию поэтических сборников («Ямбы и анапесты», 1897; «Горести лагуны», 1912; «Алтари», 1915, и др.), а также монументальные лиро-эпические поэмы «Двенадцать песен Цыгана» (1907) и «Свирель Короля» (1910). В 1926 г. он был избран членом созданной тогда Афинской академии, а в 1930 г. стал ее президентом.
Поздняя лирика Паламаса исполнена философских раздумий о жизни я поэзии. Умер поэт во время итало-германской оккупации Греции. Его похороны 28 февраля 1943 г. вылились в яркую демонстрацию антифашистского Сопротивления.
Стихотворения К. Паламаса печатаются по изданию: Костис Паламас. Избранное. М. «Художественная литература», 1970.
«Еще феаки там живут Гомеровы…»
Перевод Новеллы Матвеевой
Еще феаки там живут Гомеровы… [73]
Восток в объятье с Западом сливается,
и, темный, близ оливкового дерева,
там кипарис к лазури прорывается.
Там сердце жаждет снова жить и веровать,
там земли Пирра взору открываются;
гармония ключами изливается,
стремится грезы древние навеивать.
Там слышен мудрый голос новогреческий, —
Слепец бессмертный ловит песни новые
и вздохи роз разносятся пунцовые;
Тень Соломоса [74]дышит их цветением,
и Демодок, объятый вдохновением [75],
прекрасный Крит и край поет отеческий.
* * *
«И я, такой как есть, с таким непрочным сердцем…»
Перевод Новеллы Матвеевой
И я, такой как есть, с таким непрочным сердцем,
в груди большой дрожащим, подобно птице пленной,
среди сильнейших и могущественных мира
всех ближе к свету я и к истине священной.
И потому кипит в душе моей глубоко, —
хотя тоску в себе и слабость я несу, —
ко всем сильнейшим и могущественным мира
презрение. И мне оно к лицу.
* * *
«Богиня Слова ты, о материнский…»
Перевод Новеллы Матвеевой
Богиня Слова ты, о материнский,
родной язык, души язык достойный!
Глубокое прозренье исчертило
чело твое и стан согнуло стройный.
Но распрямись! Из будущего мира
победы весть я для тебя похитил,
как ту звезду, что светит через время.
О греческий язык! О смерти победитель!
* * *
«На дне отцовских книг вы сном священным спите…»
Перевод Новеллы Матвеевой
На дне отцовских книг вы сном священным спите,
о древние слова, под мертвой пеленою.
И вы, испуганные вороны, молчите:
живая жизнь встает передо мною.
Чем жестче я веду с судьбою старый спор
и чем уверенней гоню коня мышленья,
с тем большей жаждою вдыхаю воздух гор,
тем легче говорю на языке селенья.
* * *
«Певец! Поверь, в ней нет ни капли лжи…»
Перевод Н. Горской
Певец! Поверь, в ней нет ни капли лжи:
в ней — плоть твоя, в ней — красной крови гром!
Фантазия — в тебе, но рубежи
фантазии — до звезд, и в небе — дом.
Ее поток всегда бурлил и жил
и, все сметая, несся напролом;
ты — в нем, как луч, зажегший витражи
и вдруг переиначенный стеклом.
В раю, обители цветов живых,
возьми росток, в своем саду взрасти,
и рай придет в твой сад — и в сад любой.
Дробясь в мечтах, как в каплях дождевых,
ты держишь целый мир в своей горсти,
но цепью скован навсегда с собой.
* * *
«О Город мой! До звездного предела…»
Перевод Н. Горской
О Город мой! До звездного предела
ты эту весть великую вознес;
она — лавровой веткой, пухом гнезд,
колоколами в небеса взлетела.
О Город мой, одень цветами тело —
пусть буря умиляется до слез,
пускай в свечах блаженно плачет воск!
Как светел МИР! И как шагает смело
на темный Запад, на пустой Восток,
народам обещая, что из тлена
пробьется новой лилии росток.
Вот так же некогда прошла Елена
по тронам шатким, по клочкам порфир
и безмятежно прошептала — Мир…
* * *
«Не мановением руки господней…»
Перевод Н. Горской
Не мановением руки господней
нам души отравил военный яд —
то Цезари на бойню шлют солдат,
призвав на помощь силы преисподней.
От Рейна до Афин пожар сегодня;
Горгоны и Валькирии вопят:
«Распни!» — и вот уже народ распят,
а венценосцам дышится свободней:
они с ухмылкой в крест вбивают гвозди.
Но где-то созревают гнева грозди,
народ провозгласит: «Да будет так!» —
и вот, рожденный яростью, обидой,
из пепла воскрешенный Немезидой [76],
в дворцы войдет карающий Спартак.