Полное собрание стихотворений - Случевский Константин Константинович. Страница 32
«Полдень декабрьский! Природа застыла...»
Полдень декабрьский! Природа застыла;
Грузного неба тяжелую высь
Будто надолго свинец и чернила
Всюду окрасить любовно взялись.
Смутные мысли бегут и вещают: .
Там, с поднебесной, другой стороны
Светлые краски теперь проступают;
Тучи обласканы, жизни полны.
Грустно тебе! Тяжело непомерно,
Душу твою мраком дня нагнело...
Слушай, очнись! Несомненно, наверно
Где-нибудь сыщешь и свет, и тепло.
«В чудесный день высь неба голубая...»
В чудесный день высь неба голубая
Была светла;
Звучали с церкви, башню потрясая,
Колокола...
И что ни звук, то новые виденья
Бесплотных сил...
Они свершали на землю схожденье
Поверх перил.
Они, к земле спустившись, отдыхали
Вблизи, вдали...
И незаметно, тихо погасали
В тенях земли...
И я не знал под обаяньем звона:
Что звук, что свет?
Для многих чувств нет меры, нет закона
И прозвищ нет!..
«Заката светлого пурпурные лучи...»
Заката светлого пурпурные лучи
Стремятся на гору с синеющей низины,
И ярче пламени в открывшейся печи
Пылают сосен темные вершины...
Не так ли в Альпах горные снега
Горят, когда внизу синеет тьма тенями...
Жизнь родины моей! О, как ты к нам строга,
Как не балуешь нас роскошными дарами!
Мы силами мечты должны воссоздавать
И дорисовывать, чего мы не имеем;
То, что другим дано, нам надо отыскать,
Нам часто не собрать того, что мы посеем!
И в нашем творчестве должны мы превозмочь
И зиму долгую с тяжелыми снегами,
И безрассветную, томительную ночь,
И тьму безвременья, сгущенную веками...
«А! Ты не верила в любовь! Так хороша...»
А! Ты не верила в любовь! Так хороша,
Так явственно умна и гордостью богата,
Вся в шелесте шелков и веером шурша,
Ты зло вышучивала и сестру и брата!
Как ветер царственный в немеряной степи,
Ты, беззаботная, по жизни проходила...
Теперь, красавица, ты тоже полюбила,
Насмешки кончились... Блаженствуй и терпи!
«Не наседайте на меня отвсюду...»
Не наседайте на меня отвсюду,
Не говорите сразу, все, толпой,
Смутится мысль моя, и я сбиваться буду,
Вы правы будете, сказавши: «Он смешной!»
Но если, медленно окрепнувши в раздумье,
Я наконец молчание прерву,
Я, будто в море, в вашем скудоумье,
Под прочным парусом спокойно поплыву.
Что я молчал так долго, так упорно,
Не признак слабости мышленья и души...
Не все то дрябло, хило, что покорно...
Большие силы копятся в тиши!
«Славный вождь годов далеких...»
Славный вождь годов далеких!
С кем тебя, скажи, сравню)
Был костер – в тебе я вижу
Сиротинку-головню.
Все еще она пылает...
Нет, не то! Ты – старый дуб,
В третьем царствованьи крепок
И никем не взят на сруб.
Много бурь в тебе гудело,
И, спускаясь сверху вниз,
Молний падавших удары
В ленту черную свились.
Все былое одолел ты
От судеб и от людей;
Не даешь ты, правда, цвета,
Не приносишь желудей...
Но зато листвою жесткой
Отвечать совсем не прочь
И тому, что день подскажет,
Что тебе нашепчет ночь!..
Голоса твоей вершины —
В общей музыке без слов —
Вторят мощным баритоном
Тенорам молодняков...
«Гляжу на сосны, – мощь какая...»
Гляжу на сосны, – мощь какая!
Взгляните хоть на этот сук:
Его спилить нельзя так скоро,
И нужно много, много рук...
А этот? Что за искривленье!
Когда-то, сотни лет назад,
Он был, бедняга, изувечен,
Был как-нибудь пригнут, помят.
Он в искривлении старинном
Возрос – и мощен, и здоров —
И дремлет, будто помнит речи
Всех им подслушанных громов.
А вот вблизи – сосна другая:
Ничем не тронута, она,
Шатром ветвей не расширяясь,
Взросла – красива и стройна...
Но отчего нам, людям, ближе
И много больше тешат взор
Ветвей изломы и изгибы
И их развесистый шатер?
«Не померяться ль мне с морем...»
Не померяться ль мне с морем?
Вволю, всласть души?
Санки крепки, очи зорки,
Кони хороши...
И несчитанные версты
Понеслись назад,
Где-то, мнится, берег дальний
Различает взгляд.
Кони шибче, веселее,
Мчат во весь опор...
Море места прибавляет,
Шире кругозор.
Дальше! Кони утомились,
Надо понукать...
Море будто шире стало,
Раздалось опять...
А несчитанные версты
Сзади собрались
И кричат, смеясь, вдогонку:
«Эй, остановись!»
Стали кони... Нет в них силы,
Клонят морды в снег...
Ну, пускай другой, кто хочет,
Продолжает бег!
И не в том теперь, чтоб дальше...
Всюду – ширь да гладь!
Вон как вдруг запорошило...
Будем умирать!