По закону – привет почтальону - Мориц Юнна Петровна. Страница 14
ОБНАЖЁННАЯ
Обнажённая в купальне,
На диване, в кресле, в спальне,
Обнажённая с котом,
С виноградом, с антилопой,
На дельфине – кверху попой,
В розах – кверху животом.
Обнажённая солдатом,
Азиатом бородатым,
Европейцем при усах,
Обнажённая Сатиром,
Зевсом, ротным командиром,
Ветром, шпагой и мундиром,
Облаками в небесах,
На аптекарских весах,
Над музеем и трактиром,
В императорских часах.
Обнажённая свободой,
Рабством, похотью и модой,
Ликованьем красоты,
Дивной прелести сияньем,
Обнажённая влияньем
Греко-римской наготы,
Мол, и мы цветём, не вянем,
Обнажённые, как ты.
Обнажённая жестоко,
Нежно, с трепетной подлянкой,
Обнажённая настолько,
Чтобы голос дрогнул склянкой
И улыбка знатока
Обнажила тонкий опыт
Обнажённого стрелка,
Чей способен сердца топот
Цену взвить под облака.
Обнажённая настолько,
Ты уходишь с молотка.
Одевайся! Ну, пока…
СОН В ЛИНЕЕЧКУ
Мне снится сон в линеечку,
Чернила там лиловые,
Чернильницу зовут Невыливайка.
Там в ручку деревянную
Дитя вставляет пёрышко,
Перо бывает Жабка и Рондо.
Когда перо испортится,
Оно бумагу мучает,
Царапает и кляксами журчит.
Мне снится сон в линеечку,
Чернила там лиловые,
Перо бывает Жабка и Рондо.
Дрова мы пилим с матерью,
Опилки пахнут сладостно,
У матери – надежда на отца.
Мне снится сон в линеечку,
Чернила там лиловые,
Перо бывает Жабка и Рондо.
Отец идёт по улице,
Которая – за облаком,
За облаком лиловым, грозовым,
Чернила там лиловые,
Мне снится сон в линеечку,
Чернильницу зовут Невыливайка.
Сестра бежит в линеечку
Под дождиком в линеечку,
И солнце сквозь неё – как сквозь листву.
Мне снится сон в линеечку,
Чернила там лиловые,
Перо бывает Жабка и Рондо…
* * *
Когда б вы знали, из каких кошмаров,
Клубящихся в практичной голове,
Растут тома грядущих мемуаров
У тех, кто с вами в Питере, в Москве,
В Париже, в Лондоне сидел за рюмкой чая,
Фотографа с собою прихватив, —
Тогда бы, на звонки не отвечая
И двери в комнату свою заколотив,
Вы обрели бы царскую свободу
От пошлой свиты, что в любом краю
На вашем имени верхом въезжает в моду —
Слюнявить вашу славу, как свою!..
БРАТЬЯ ГРИММ
Я боюсь этой крошечной дырочки,
Этой взрослой с ребёнком игры, —
Лепесток моей крови в пробирочке
И на стёклышке у медсестры.
Я боюсь эти видеть подробности
В микроскопе, который влечёт,
Магнетический ужас утробности
Предъявляя, как сказочный счёт.
Лаборантка на ключ закрывается,
У неё – перерыв на обед,
У меня с перезвоном трамваится
Пневмонии горячечный бред,
Пять мне лет, и я в валенках плаваю
На морозных уральских ветрах,
Братья Гримм меня лечат отравою,
Выделяет которую страх.
ЗАЗНОБА ОТМОРОЗКОВ
Среди божественных набросков
Листвы багряно-золотой
Идёт зазноба отморозков, —
Земля искрится под пятой.
В её портрете звероломном
Есть невозможная краса,
Сравнимая с одеколоном —
До ужаса за полчаса!..
Идёт зазноба отморозков,
В глазах – лазури по ведру,
Ресницы на манер отростков
Шумят, качаясь на ветру.
Её могущество – на грани
Отсутствия добра и зла,
Которых во вселенском плане
Природа не изобрела.
И сквозь неё, как письма к Богу,
Иду я сквозь миров дворы,
Не уступая ей дорогу —
По жёстким правилам игры!..
* * *
Ребёнка доведи до поворота,
Где незачем плечами пожимать,
Когда живая всем нужна работа
Гораздо больше, чем живая мать.
И незачем, добра ему желая,
Свои являть прекрасные черты,
Когда работа – более живая
И в сотни раз прекраснее, чем ты.
За это ли ему просить прощенья,
Ребёнку, чья бессмертная душа,
Быть может, не желала воплощенья,
В твой смертный мир нисколько не спеша?..
Люби дитя, свиданье с ним, разлуку,
Звонков не требуй, писем и тепла,
Ты – просто невод образу и звуку,
Его душа сквозь невод проплыла.