По закону – привет почтальону - Мориц Юнна Петровна. Страница 5
ГУЛЯЩАЯ ТЮРЬМА
1.
Пожары в яйцах тьмы,
Огонь ночами лижет
Московские дома.
Гремучие умы —
Их замыслами движет
История сама,
И все преграды выжжет
Гулящая тюрьма.
Гулящая тюрьма,
Гремучие умы,
Пожары в яйцах тьмы,
Огонь гудит и ноет.
Все знают – что почём.
Бегут за скрипачом,
За теннисным мячом.
Гулящая тюрьма,
Пожары в яйцах тьмы,
Пирует пироман,
Пирует параноик.
2.
Москва пожарами пылает по ночам.
Открой окно – и через миг воняют гарью
Одежда, волосы… Как смертники к печам,
Дома московские идут в огонь, где тварью
Поджог заказан за какой-то миллион
Каких-то денег… Слон в гробу, а моська лает.
Все смотрят серию – в Москву Наполеон
Привёл войска, идёт кино, Москва пылает,
Открой окно – столбами дым, идёт кино.
Мы приспособлены кошмары поглощать,
Отсутствия включая механизмы.
И прошлым нас бессмысленно стращать,
И будущим… Другие организмы
Давным-давно с ума сошли бы. Но не мы.
Мы не боимся даже ядерной зимы,
Нас не возьмёшь огнём, микробом, бомбой, газом, —
Мы здесь отсутствуем… Пожары в яйцах тьмы.
И там присутствуем, где явно высший разум.
* * *
Прославим рукопись!.. Прославим эту местность,
Прославим пастбища, где бегают каракули.
Её единственность прославим и чудесность
Её полей, где и чернила горько плакали.
Прославим рукопись!.. Рука Её Высочества
Играет музыку, являясь инструментом,
И рукописную природу одиночества
Не подвергает никаким аплодисментам.
Прославим рукопись!.. Прославим замарашку,
Прославим ритмы перечёркнутых попыток,
Прославим трепет и отчаянье, и чашку,
На эту рукопись пролившую напиток.
Прославим рукопись!.. Её прославим древность —
Сиюминутную и вечную!.. Прославим
Всё то, чем рукопись так разжигает ревность
В обложках твёрденьких с оттиснутым заглавьем.
* * *
Я написала женщину на чёрном,
И вся она – из листьев и цветов,
В её пространстве, ярко освещённом,
Мерцают волны в зареве портов,
Где я была в другом тысячелетье,
Где оттиск мой остался на песке, —
Как волны, как цветы, как листья эти
Остались чудом у меня в руке.
Прощай, моя красавица на чёрном,
В тебя влюблён один заморский гость,
Он ходит за тобой котом учёным
И улыбается во всю зубную кость.
А ты ему подмигиваешь листиком,
Где нет зрачка, но обитает глаз.
Он думает, дурак, что это – мистика,
А это – взгляд, преследующий нас.
ВСЯКИЕ ГЛУПОСТИ
Все выросли… Больше не нужен
Им твой опостылевший труд.
Ты куришь, ты стар и простужен,
Все выросли, главное – врут.
Ты вёл их за ручку, не очень
Им нравится это тепло.
Их мир для тебя заколочен.
Ты выбит мячом, как стекло.
Осколки свои собирая,
Ты счастлив, что выросли все.
Но ужасы детского рая
Для них – как стекло в колбасе.
Ответь, собирая осколки:
А кто тебя, милый, просил,
Чтоб выросли козлики, волки,
Ворона, лисица и сыр?..
Все выросли…Завтрак на ужин
Едят, не слезая с колёс.
Ты куришь, ты стар и простужен.
Все выросли – жаль их до слёз!
* * *
Нежнее памяти, которая во сне
Плывёт волнами
Блаженства райского у яблок в глубине,
Играя с нами,
Играя снами прежних жизней, тайных глаз
Во тьме и влаге,
Что глубже нас, прекрасней нас, счастливей нас
И нашей тяги
К тоске чудовищной по ясности вещей,
По лжи значений,
В которых – точность казначеев, палачей,
Царящих мнений…
Не оставляй, не оставляй во мне надежд
На эту ясность,
Она оклеена обоями одежд,
Мозгов, чья страстность
Уже прославилась обоями таблиц,
Содрав так много
Обоев тайны и прижав обои лиц
К обоям Бога.
Не оставляй, не оставляй надежд во мне
На эти блага.
Пускай трепещет мгла и бездна в глубине,
Где жизни влага —
Нежнее памяти, которая плывёт
Во сне волнами,
Лаская плоть, лаская этот звёздный плод
В садах над нами.
* * *
Мы живём, под собою не чуя…
Наши речи за десять шагов…
Здесь обои свободы ночуя,
Превратились в обои мозгов.
Рабски, в рабство из рабства кочуя,
Наша доблесть – товар для торгов.
Мы живём, под собою не чуя…
Наши речи за десять шагов…
Труп тирана со свистом бичуя,
Наглый трус веселит дураков.
Мы живём, под собою не чуя…
Наши речи за десять шагов…
Бисер свиньям побед не мечу я,
Чтоб в гармонию влиться кругов,
Где живут, под собою не чуя…
Наши речи за десять шагов
Не слышны. Униженьем врачуя,
Зверским хохотом, – обречены
И живём, под собою не чуя…
Под собою не чуя страны.
Что там чуять?.. Остались обои —
Клей, бумага и хвост сатаны.
Мы живём, наполняя собою
Не страну, а обои страны.
Где читатель?!. Да здесь, где торчу я
В переходе меж трёх берегов.
Мы живём, под собою не чуя…
Наши речи – обои шагов.