Камни его родины - Гилберт Эдвин. Страница 9

– Все уже устроено, ¬– перебил ее Винс. Постепенно он начал уяснять какие-то особенности ее характера. – Вы приглашены.

– Кем? – спросила она, на этот раз без особого интереса.

– Винсентом Мэлкомом Коулом, – ответил он, позабыв, что уже пригласил Мэрион Халстед. Ладно, придется потом что-нибудь придумать. Сперва самое главное. – Пойдемте, – добавил он, – разыщем такси.

– Ох, минутку!.. – Трой Остин оглянулась. – Подождите, я обещала этому мальчику в поезде… господи, да куда же он девался? – Она продолжала озираться. – Он такой… – Она не договорила и побежала куда-то в сторону.

Винс увидел, как она подошла к одной из скамеек у кирпичной стены и заговорила с худеньким негритенком лет одиннадцати. Она представила его Винсу и Раффу.

– Это Поль Свенсон. Я обещала Полю, что помогу ему разыскать родственников на.. какой адрес, Поль? – обратилась она к мальчику.

Тот поднял худенькое личико и ответил, старательно выговаривая слова:

– Джэксон-стрит, 31.

Трой Остин сунула подмышку сверток с газетами и журналами, взяла мальчика за руку, и они пошли к выходу. Она спросила:

– Мы дивно провели время в поезде, правда?

Мальчик улыбнулся ей и кивнул.

Винс шел рядом. За несколько минут его настроение совершенно изменилось. Теперь он готов был восхищаться решительно всем, что имело какое-либо отношение к Трой. Она прелестна – как он сразу не заметил этого? Сколько в ней задора, какое своеобразие! Как трогательно она заботится об этом негритенке! Сразу видно, что она на редкость великодушна. И хотя Винс никогда не был рьяным поборником равноправия негров, и даже негодовал, когда Рут как-то раз привела домой цветную девушку, которая будто бы отличалась редкими художественными способностями, – поведение Трой Остин казалось ему необыкновенным и привлекательным.

Ему тоже следовало бы порой отваживать на такие вот поступки. Но тут сказывается главная его слабость: попадешь в какую-то колею и бредешь по ней. Почему он не умеет ломать привычные рамки, совершать смелые, неожиданные поступки?! Почему не может стать человеком с действительно яркой индивидуальностью?

Он с облегчением вздохнул, когда Рафф Блум наконец ушел, а он уселся в такси с Трой Остин и мальчиком,

И когда, сидя рядом с ней, рядом с сестрой Эбби, дочерью мистера и миссис Эббот Остин, внучкой Эббота Чейза Остина и праправнучкой (по материнской линии) Ханы Хастингз Трой, сидя бок о бок с девушкой, в ушах у которой болтались серьги, вдруг показавшиеся ему удивительно изящными, с девушкой, которая сразу же сбросила туфли и протянула на откидное сиденье стройные, обтянутые чулками ноги, выглядывавшие из-под короткой прямой юбки, Винс почувствовал, что у него перехватило дыхание и горячая волна медленно разлилась по телу.

Совместное заседание обоих комитетов (финансового и художественного) по устройству традиционного университетского бала закончилось около шести. Эбби Остин, председатель финансового комитета, передал собранные деньги Бинку Нетлону, который жил рядом с банком, чтобы тот завтра внес их на текущий счет; это была куча скомканных долларовых бумажек, которые Эбби с превеликим трудом выуживал у студентов в Уэйр-Холле, Стрит-Холле и общеуниверситетских аудиториях.

Эбби выходил из Уэйр-Холла с таким чувством, будто он сам и вся его семья уже с незапамятных времен трудятся не покладая рук во всяких комитетах. В Бостоне ни одно общественное дело, ни одно благотворительное начинание не проходило без участия его отца, на которого обычно возлагался сбор денежных средств. И сам Эбби в Гротоне, да и здесь, в Иеле, вечно был завален многочисленными – и, как правило, неблагодарными – обязанностями такого рода. Почему так получалось – трудно сказать: то ли дело было в его честной физиономии, то ли в добром имени, то ли просто в уверенности окружающих, что если денег не хватит, он сумеет покрыть дефицит.

Он шел по мощеной дорожке вдоль заросшей плющом стены медицинского факультета и размышлял.

Слава богу, хоть удалось уклониться от приглашения вступить в корпорацию медиков. И без того хватает комитетов и заседаний. Отказ от этой великой чести был самым отважным поступком за всю его юную жизнь, если, конечно, не считать поступления в Йельский университет вопреки давней традиции Остинов учиться в Гарвардском. Но после этого он как-то поплыл по течению и не сумел осуществить свои планы. Так они и остались планами. Теперь он с улыбкой припомнил тот памятный день в старинном доме Остинов на Коммонвелт-авеню, когда он вдруг обратился к отцу с неслыханным заявлением.

– После долгих размышлений, – сказал он, – я решил не поступать в Гарвард...

Румяное лицо отца посерело, так он был поражен.

– Мне хотелось бы учиться где-нибудь на Западе, – добавил Эбби.

– На Западе? – Отец даже поперхнулся. – Ты что же, собираешься поступить в Йель?

И хотя прежде ему и в голову не приходила мысль о Нью-Хейвене, этот вариант оказался единственным, на который согласился отец.

Эбби дошел до Хай-стрит, когда с Харкнес-Тауэр донесся бой часов. Минута в минуту! Вечно он является минута в минуту! Почему бы иной раз и не опоздать или не прийти раньше времени? Он смотрел на Стрит-Холл, где Нина Уистер назначила ему свидание, и не понимал, почему ему так хочется опоздать. Будь на его месте Рафф...

И тут он увидел Раффа Блума, который выскочил из-за угла Чейпл-стрит и устремился под мост. Эбби ждал, повернувшись лицом к ветру и покуривая сигарету. На этот раз он все-таки опоздает. Очень хорошо! Рафф держал в руке бумажный кулек – конечно, с виноградом!

– Я встретил твою сестру, и она... – начал Рафф еще издали.

– Знаю, – ответил Эбби. – Я уже звонил ей в отель. Там у нее Винс.

– Господи, Эбби, девчонка еще хуже, чем ты говорил. – Рафф порылся в кульке и вытащил гроздь винограда.

Эбби улыбнулся, стараясь не показать, как глубоко его огорчили эти слова.

– Мы собираемся к "М. и М. " выпить. Надеюсь, ты с нами?

Рафф свирепо расправлялся с виноградом.

– Мне надо работать, – коротко бросил он.

– Винс приглашает нас провести вечер вместе, – сказал Эбби.

– Твоя дурацкая сестра произвела на Винса такое впечатление, что прямо смотреть тошно, – разразился рафф, ожесточенно выплевывая виноградные косточки. – Я был лучшего мнения о его вкусе.

– Пойдем, Рафф, – настаивал Эбби. – Будет тебе валять дурака! Что это за вечер без тебя!

– Не прихватить ли за компанию еще этого негритенка, которого она подцепила в поезде? – проворчал Рафф, мотая головой.

– Ах, ты вот о чем? – сказал Эбби. – Ну, это похоже на Трой. Только ведь она и вправду...

– И к чему это кривлянье, к чему эта поза: "Ах, посмотрите, какая я ужасная либералка!" – вскипел Рафф. – Почему она не хочет быть такой, какая есть?

– А она такая и есть, – отвечал Эбби. – Во всяком случае, думает, что такая.

– Ну и черт с ней, – сказал Рафф. – Прости меня, Эбби. Я сегодня не в духе.

Рафф действительно был мрачен как туча (о чем Трой уже сообщила Эбби). Его темно-синие глаза стали совсем черными. Ни с того ни с сего Эбби вдруг попытался представить себе, как выглядело бы лицо Раффа, не будь у него сломана переносица. Пожалуй, без этого дефекта оно потеряло бы часть своей привлекательности. И вообще оно не могло быть другим. Такие лица, состоящие из одних только углов и пересекающихся плоскостей, выражающие одновременно силу и нежность, бывают у поэтов, боксеров и, может быть, у клоунов. "Таких людей, – подумал Эбби, – никогда толком не поймешь: на их лицах одновременно отражаются самые противоречивые чувства и настроения. Словом, все вперемешку".

Эбби неохотно попрощался с Раффом и некоторое время смотрел ему вслед. Вот его высокая фигура мелькнула на мгновение под готической аркой Уэйр-Холла и скрылась в мрачных глубинах здания. Досадно, что Рафф Ушел. Эбби всегда лучше чувствовал себя, когда он был Рядом: Рафф умел решительно всему придать интерес, умел вселить уверенность в собеседника и как бы обострить его зрение.