Пламя любви - Филлипс Патриция. Страница 35

— За мной! — Руки Элинор судорожно сжали поводья.

— Мой отец не молодеет. Он жаждет последовать за принцем на войну, но хотел бы вначале ближе познакомиться с вами.

— Ближе познакомиться, — упавшим голосом повторила Элинор. Звучит двусмысленно, но, может быть, все не так уж и страшно. И потом, принцесса па ее стороне.

Пэйн хмыкнул, явно догадываясь о ее отношении к предстоящему браку.

— Так вы не знали, что мы присоединились к отряду герцога? Отец намерен направиться дальше в Кастилию, ну а мне, бедному инвалиду, придется задержаться здесь до выздоровления. Кстати, леди Элинор, с нами прибыли ваши знакомые: сэр Ральф д'Обри и его сестра, леди Миллисент.

Элинор встретила эту новость без всякого воодушевления. Она не сомневалась, что злопамятная Миллисент сделает все, чтобы отравить ее жизнь в наказание за воображаемое унижение на турнире в Саттоне.

Спешившись, Элинор отдала поводья груму и последовала за Гастингсом во дворец.

— Прошу прощения, сэр, мне нужно навестить мою госпожу, — сказала она, пытаясь проскользнуть мимо Пэйна, но он схватил ее за локоть.

— Не думаю. Хотя принцесса недавно родила, она развлекается с гостями. Поистине Иоанна — удивительная женщина.

Элинор потянулась к волосам, надеясь избавиться от навязчивого рыцаря под тем предлогом, что ей нужно привести себя в порядок.

Пэйн прищурился.

— Идемте, — резко произнес он. — Вы достаточно хороши, чтобы предстать перед самим королем.

Элинор неохотно последовала за ним в приемный зал, заполненный вновь прибывшими рыцарями и дамами. Без праздничного убранства просторное помещение с закопченными балками казалось унылым. Некоторые из гостей уже переоделись в придворное платье, другие остались в дорожной одежде, носившей следы трехнедельного плавания.

Принцесса Уэльская сидела на кушетке, беседуя с прибывшими из Англии друзьями. Рядом расположился ее деверь, Джон Гонт, высокий шатен с пышной, как у льва, гривой волос. Получив по линии жены титул герцога Ланкастера, он стал весьма влиятельной персоной, однако всегда находился в тени своего старшего брата.

— Элинор, познакомься с моим деверем. Джон, это моя новая фрейлина, Элинор Десмонд.

Присев в реверансе, Элинор застенчиво улыбнулась в ответ на восхищенную улыбку герцога. Хотя он считался довольно высокомерным, Элинор обнаружила в лице Ланкастера больше искреннего тепла и дружелюбия, чем у его прославленного брата.

— Так вот вы какая. Должен признать, все, что я слышал о вашей красоте, — истинная правда. Мне остается только сожалеть, что я отбываю на войну.

Он запечатлел на руке зардевшейся от смущения девушки легкий поцелуй.

— Элинор, дорогая, — поманила ее к себе принцесса Уэльская, когда Ланкастер ненадолго отвлекся. — Ты знаешь, что лорд Гастингс здесь? — спросила она вполголоса.

— Да, ваше высочество. Я разговаривала с его сыном.

— Не волнуйся. Он скоро уедет к моему Эдуарду. А я постараюсь, чтобы ты была занята в ближайшие несколько дней. Что ты на это скажешь?

С сияющими от счастья глазами Элинор поцеловала руку госпожи.

— Спасибо, ваше высочество. Буду вам вечно благодарна.

Не прошло и нескольких минут, как она получила первое из жизненно важных поручений принцессы, которое не мог выполнить никто, кроме «дорогой Элинор». Правда, столь очевидное предпочтение не прибавило ей благожелательности придворных дам, но Элинор сейчас было не до этого.

До пятницы Элинор так и не встретилась с Миллисент, которая, едва увидев ее, устремилась к ней с фальшивой улыбкой:

— Дорогая Элинор, рада видеть тебя! Как поживаешь?

Они обнялись. Затем Миллисент отступила на шаг и, склонив голову набок, прошлась взглядом по синему бархатному сюрко Элинор, надетому поверх платья из голубой шерсти. Это был один из нарядов принцессы, который та уже не носила. Довольно скромный по сравнению с другими, он удивительно шел Элинор.

— Ты такая модная, — заметила Миллисент, поджав губы. — Это французское платье?

— Да, а у тебя?

Высокомерно вскинув голову, Миллисент разгладила пышные юбки из мшисто-зеленого атласа.

— Это платье мне сшили в Лондоне специально для представления ко двору. Я приехала служить принцессе. Похоже, я заменю тебя, когда ты вернешься в Англию и выйдешь замуж.

Злобное замечание болезненно отозвалось в душе Элинор, но она не подала виду.

— О, до этого еще далеко. В Англию я вернусь лишь по окончании испанской кампании.

Миллисент натянуто улыбнулась, схватив ее за руку:

— Ах, святая невинность! Неужели ты не знаешь, что кое-кому не терпится тебя увидеть?

Словно по сигналу, из-за драпировок появился лорд Гастингс. Он вырядился в рейтузы и тесную тунику из коричневого бархата, подпоясав выпирающий живот кожаным поясом. Элинор похолодела.

— Ну, лорд Генри, разве я не обещала, что доставлю вам Элинор?

Элинор вымученно улыбнулась. Она понимала, что попалась, и с трудом сдерживалась, чтобы не стереть пощечиной хитрую улыбочку с лица Миллисент.

— Дорогая леди Элинор, — произнес лорд Гастингс своим скрипучим голосом. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я лицезрел вашу красоту. — Он схватил ее руку и прижался к ней губами, вперив в Элинор восхищенный взгляд своего единственного глаза. — Клянусь распятием, вы стали еще красивее.

— Благодарю вас, лорд Гастингс, — ответила Элинор, ошарашенная внезапным появлением своего нареченного. Краешком глаза она заметила самодовольное выражение на лице Миллисент.

— Вы были так заняты, прислуживая принцессе, что я подумал, будто вы избегаете меня, — проскрипел лорд Генри, не выпуская ее руки из своей потной ладони.

— Какая странная мысль.

— Ревность — плохой советчик, — пробормотал он, ведя Элинор к мягкой скамье, над которой висела большая картина в золоченой раме. Придворные с любопытством поглядывали на них, недоумевая, чем Гастингс заслужил внимание прекрасной Элинор. Но те немногие, кто знал об условиях выкупа Гая, вскоре просветили остальных.

— Я хотела бы поблагодарить вас за брата, — сказала Элинор. — Хотя от этого мало проку, учитывая, что он уже на пути назад, в Испанию.

— Смелый парень. Вы должны гордиться им, а не осуждать.

— Вы тоже собираетесь в Кастилию?

— Да, с отрядом герцога.

Элинор передвинулась на дальний край скамьи, подальше от витавшего вокруг лорда Гастингса облака мускуса. Видимо, он надушился, чтобы заглушить исходивший от него неприятный запах. Черная повязка на глазу сбилась, открыв изуродованную шрамами плоть. Одного его вида было достаточно, чтобы Элинор замутило.

Лорд Генри снова придвинулся к ней.

— Элинор, — начал он, пытаясь взять ее руку, которую она спрятала в складках юбки. — Мы скоро выступаем. И я хотел бы знать, когда мы поженимся.

— Это должен решить мой отец. К тому же я нахожусь на службе у ее высочества.

Ее уклончивый ответ разозлил Гастингса. Побагровев от гнева, он рявкнул:

— Вы ничуть не изменились! Я полагал, что, вкусив придворной жизни… Ну да ладно. Вначале нам нужно кое-что выяснить. До меня дошли слухи, будто вы здесь неплохо проводили время с молодым де Вером. Танцы, скачки, бесстыдные отлучки вдвоем… Что вы на это скажете? — Добравшись наконец до ее руки, он так сжал ее пальцы, что они хрустнули.

— Мне больно! Пустите!

— Только после того, как услышу ваш ответ. Я имею право знать правду, Элинор. Вы моя будущая супруга. Или вы забыли об этом?

— Нет, не забыла. Но мне не в чем признаваться. Я делала только то, что приказывала принцесса Иоанна.

— Развлекаясь с этим… распутником?! И вы смеете утверждать, что делали это по приказу ее высочества?

— Тише! Мы здесь не одни, — напомнила Элинор, сгорая от стыда. Трубный голос лорда Генри разносился по всему залу, привлекая всеобщее внимание.

— Пусть слышат. Я хочу знать: правда ли, что вы развлекались с де Вером в рождественскую ночь?

— Всего лишь танцевала, милорд. Таково было желание ее высочества. Рождественская причуда, не более того. Можете спросить кого угодно. Все подтвердят, что принцесса Иоанна приказала Джордану де Веру быть моим кавалером.