Пламя любви - Филлипс Патриция. Страница 44

— Куда вы меня повезете? — воскликнула Элинор, когда д'Акр схватил ее за руку и потащил за собой.

— В Наварру. Будете компаньонкой моей молодой жены. Она жаждет навестить свою родню в Бургосе.

— В Бургосе? Где это?

— В Кастилии, мадам. Я буду держать вас там до тех пор, пока ваш богатый муж не заплатит мне выкуп. Надеюсь, его хватит, чтобы возместить причиненные им убытки.

В главном зале толпились наваррские воины, угощаясь вином и едой из припасов замка. У очага храпел Пэйн, не подозревая о том, какая судьба постигла Монтджой.

— Скажите служанке, чтобы собрала ваши вещи, — напомнил д'Акр.

— Вся моя одежда на мне, кроме халата. Гастингс похитил меня.

Темные брови рыцаря удивленно приподнялись. В свете яркого пламени, пылавшего в очаге, Элинор увидела, что он намного моложе, чем ей показалось вначале, хотя превратности военной жизни уже наложили свой отпечаток на его черты.

— Вас похитили? — недоверчиво воскликнул он.

— Я была в Бордо на службе у принцессы Уэльской. Лорд Гастингс похитил меня и заставил выполнить брачный контракт.

Наваррец разразился хохотом. Когда он поделился услышанным со своими соратниками, те тоже расхохотались.

— Вот это уже похоже на правду, — сказал он, перестав смеяться. — Я велю захватить ваш халат. Это было незабываемое зрелище: красный бархат, серый мех — и белый шелк. — Он ухмыльнулся.

Элинор залилась румянцем под его выразительным взглядом. Она не представляла, что ей готовит судьба, но не жалела, что покидает Монтджой.

— Хорошо, сэр Жан. Если мне нельзя вернуться в Бордо, я поеду с вашей женой в Кастилию.

— И поступите мудро. — Д'Акр подал ей руку, и они вместе покинули замок в это холодное зимнее утро.

Глава 11

Колонна всадников, представлявшая собой авангард войска принца Уэльского, медленно взбиралась по крутому склону. Этот мучительный двадцатимильный подъем получил название ущелье Роланда в честь храброго рыцаря Карла Великого, некогда оборонявшего его от врагов.

Предполагалось, что к тому времени, когда возглавляемый Ланкастером авангард доберется до перевала, принц Уэльский начнет подъем во главе основных сил. Перевалив через Пиренеи, Ланкастер должен был направиться в Памплону, столицу Наварры, и дожидаться там подхода остальных частей.

Во второй половине дня повалил снег, в воздухе закружились пушистые хлопья, подгоняемые колючим ветром. Из белой круговерти, накрывшей колонну, то и дело раздавались вопли ужаса, когда кто-то из воинов срывался с заледеневшей тропы. Пригнувшись в седле, Джордан кутался в плащ, щурясь от слепившего глаза снега. Руки, ноги, лицо — все окоченело. Такого с ним еще не бывало. Тяжелые доспехи, превратившиеся в ледяной панцирь, слабо защищали от стужи.

Окрестные долины были окутаны густым туманом, а разыгравшаяся метель поглотила редкие ориентиры на местности. Видимость была настолько скверной, что любой шаг в сторону грозил неминуемой гибелью. Со всех сторон слышались испуганное ржание лошадей и встревоженные крики мужчин, когда кто-нибудь оказывался в опасной близости к краю тропы. Каждая пройденная миля давалась с таким трудом, что рыцари не переставали благодарить Господа онемевшими от холода губами.

Только теперь Джордан понял, почему гасконцы и испанцы так скептически относились к намеченному на февраль походу. Воины принца Уэльского, хотя и привычные к военным кампаниям, не имели ни опыта, ни экипировки, необходимых для перехода через горные перевалы в разгар зимы.

Время от времени из белесой мглы раздавался голос Ланкастера, подбадривавшего воинов.

Выбившись из сил, они падали прямо на обочине. Обмороженные руки и ноги стали обычным делом.

Измученный до предела, едва удерживаясь в седле, Джордан боролся со сном. Некоторые из его товарищей, поддавшись слабости, теперь лежали занесенные снегом на горных уступах и служили мрачным предостережением для остальных.

Джордан так отупел от холода и усталости, что не заметил, как они достигли вершины. Нарастающий шум вывел его из забытья. Выпрямившись в седле, Джордан вгляделся в серую пелену, щурясь от свирепого ветра, бросавшего в лицо колючие снежинки.

— Перевал! — воскликнул он хриплым голосом. — Перевал! Мы на вершине!

Следовавшие за ним воины подхватили радостное известие, и оно понеслось дальше, вливая бодрость в измученных мужчин. Плечи распрямлялись, лошади прядали ушами и ускоряли шаг, заражаясь воодушевлением людей.

В память об отважном Роланде, оборонявшем перевал от басков, было воздвигнуто аббатство. Выстроенное в готическом стиле здание включало гостиницу для паломников, где воины Ланкастера смогли отогреться и подкрепиться горячей пищей, о чем уже и не мечтали.

В Памнлоне им пришлось задержаться. В городе бесчинствовали наемники, вызывая гнев Карла Наваррского. Наконец, когда войска, включая арьергард, возглавляемый королем Майорки, воссоединились, поступил приказ выступать. Джордан с радостью встретил долгожданное известие. Его воины проявляли нетерпение, ввязываясь в мелочные ссоры и драки, а драгоценные припасы таяли с пугающей быстротой.

Обернувшись на зов Ральфа д'Обри, приглашавшего разделить с ним бочонок доброго вина, Джордан зашагал к громадному костру, вокруг которого собралась шумная компания.

— Садись, — предложил Ральф, подвинувшись. — Как можно хандрить, когда вокруг столько дармовой еды и вина?

В морозном воздухе стоял восхитительный аромат жареной баранины. Повар-наваррец приготовил жаркое по домашнему рецепту, со специями, и мужчины жадно ели, накалывая обжигающие куски на кончики кинжалов.

— Кто угощает? — поинтересовался Джордан, набивая рот сочным мясом, пропитанным запахами тимьяна и розмарина.

Рассмеявшись, Ральф утер тыльной стороной ладони стекавший по отросшей бородке жир.

— Гастингс. Ешь, дружище, не стесняйся.

Джордан напрягся при упоминании человека, с которым отец Элинор заключил устное соглашение, пообещав отдать ему в жены дочь.

— А где же наш щедрый хозяин? — поинтересовался он небрежным тоном. — Хотелось бы поблагодарить его за угощение.

Ральф указал ножом на закутанного в одеяла мужчину, сидевшего по ту сторону костра:

— Да вот он.

Несмотря на сумерки, было еще достаточно светло, чтобы рассмотреть грузную фигуру, грубые черты и жидкие космы, падавшие на черную повязку на глазу. Типичный старый вояка из тех, что любят прихвастнуть былыми подвигами у лагерного костра. При мысли, что прекрасная Элинор обещана этому старику, Джордану стало не по себе.

— Старый пройдоха еще хоть куда, — проговорил Ральф, не прекращая жевать. — Недавно женился. Клянется, что не слезал с новобрачной всю ночь.

— Так он женился, — протянул Джордан с облегченным вздохом. — Надо его поздравить.

Улыбнувшись, он сделал большой глоток вина. Гастингс женился! Значит, Элинор свободна. Слава Богу!

Много позже, изрядно выпив, Джордан поднялся на нетвердые ноги. Ральф уже спал, сотрясаясь от могучего храпа. Шатаясь, Джордан направился к группе мужчин, среди которых был и хозяин торжества.

— Горячая оказалась штучка, — фыркнул Гастингс, к удовольствию слушателей. — Не желала меня отпускать, но какой мужчина пропустит хорошую схватку? Придется ей потерпеть, пока я вернусь. — Он поднял чашу с вином. — Выпьем за мою прекрасную Элинор!

— И за то, чтобы она не остыла, — ввернул какой-то остряк под дружный гогот.

Джордан покачнулся, ухватившись за молодое деревце. Элинор? Не может быть! Наверное, он спьяну не разобрал. Однако подвыпившая компания принялась распевать непристойные куплеты, заменив имя девицы на Элинор.

— Мужчине в моем возрасте нужна молодая красивая жена. Я снова чувствую себя восемнадцатилетним, — заявил Гастингс, горделиво выпятив огромный живот.

— Мои поздравления, милорд, — произнес из темноты Джордан.

— Спасибо, — отозвался Гастингс, не потрудившись обернуться.

— Я не расслышал имя вашей жены.