Полное собрание стихотворений - Цветаева Марина Ивановна. Страница 34

Позор – и честь,

Все, что наводит на раздумье,

Все слишком есть —

Во мне. – Все каторжные страсти

Свились в одну! —

Так в волосах моих – все масти

Ведут войну!

Я знаю весь любовный шепот,

– Ах, наизусть! —

– Мой двадцатидвухлетний опыт —

Сплошная грусть!

Но облик мой – невинно розов,

– Что ни скажи! —

Я виртуоз из виртуозов

В искусстве лжи.

В ней, запускаемой как мячик

– Ловимый вновь! —

Моих прабабушек-полячек

Сказалась кровь.

Лгу оттого, что по кладбищам

Трава растет,

Лгу оттого, что по кладбищам

Метель метет...

От скрипки – от автомобиля —

Шелков, огня...

От пытки, что не все любили —

Одну меня!

От боли, что не я – невеста

У жениха...

От жеста и стиха – для жеста

И для стиха!

От нежного боа на шее...

И как могу

Не лгать, – раз голос мой нежнее, —

Когда я лгу...

3 января 1915

Анне Ахматовой

Узкий, нерусский стан —

Над фолиантами.

Шаль из турецких стран

Пала, как мантия.

Вас передашь одной

Ломаной черной линией.

Холод – в весельи, зной —

В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь – озноб,

И завершится – чем она?

Облачный – темен – лоб

Юного демона.

Каждого из земных

Вам заиграть – безделица!

И безоружный стих

В сердце нам целится.

В утренний сонный час,

– Кажется, четверть пятого, —

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.

11 февраля 1915

“Легкомыслие! – Милый грех…”

Легкомыслие! – Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

Ты в глаза мои вбрызнул смех,

Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научил не хранить кольца, —

С кем бы жизнь меня ни венчала!

Начинать наугад с конца,

И кончать еще до начала.

Быть, как стебель, и быть, как сталь,

В жизни, где мы так мало можем...

– Шоколадом лечить печаль

И смеяться в лицо прохожим!

3 марта 1915

“Голоса с их игрой сулящей…”

Голоса с их игрой сулящей,

Взгляды яростной черноты,

Опаленные и палящие

Роковые рты —

О, я с Вами легко боролась!

Но, – что делаете со мной

Вы, насмешка в глазах, и в голосе —

Холодок родной.

14 марта 1915

“Бессрочно кораблю не плыть…”

Бессрочно кораблю не плыть

И соловью не петь.

Я столько раз хотела жить

И столько умереть!

Устав, как в детстве от лото,

Я встану от игры,

Счастливая не верить в то,

Что есть еще миры.

9 мая 1915

“Что видят они? – Пальто…”

Что видят они? – Пальто

На юношеской фигуре.

Никто не узнал, никто,

Что полы его, как буря.

Остер, как мои лета,

Мой шаг молодой и четкий.

И вся моя правота

Вот в этой моей походке.

А я ухожу навек

И думаю: день весенний

Запомнит мой бег – и бег

Моей сумасшедшей тени.

Весь воздух такая лесть,

Что я быстроту удвою.

Нет ветра, но ветер есть

Над этою головою!

Летит за крыльцом крыльцо,

Весь мир пролетает сбоку.

Я знаю свое лицо.

Сегодня оно жестоко.

Как птицы полночный крик,

Пронзителен бег летучий.

Я чувствую: в этот миг

Мой лоб рассекает – тучи!

Вознесение 1915

“Мне нравится, что Вы больны не мной…”

Мне нравится, что Вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не Вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной —

Распущенной – и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что Вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не Вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем ни ночью – всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо Вам и сердцем и рукой

За то, что Вы меня – не зная сами! —

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце не у нас на головами,

За то, что Вы больны – увы! – не мной,

За то, что я больна – увы! – не Вами.

3 мая 1915

“Какой-нибудь предок мой был – скрипач…”

Какой-нибудь предок мой был – скрипач,

Наездник и вор при этом.

Не потому ли мой нрав бродяч

И волосы пахнут ветром!

Не он ли, смуглый, крадет с арбы

Рукой моей – абрикосы,

Виновник страстной моей судьбы,

Курчавый и горбоносый.

Дивясь на пахаря за сохой,

Вертел между губ – шиповник.

Плохой товарищ он был, – лихой

И ласковый был любовник!

Любитель трубки, луны и бус,

И всех молодых соседок...

Еще мне думается, что – трус

Был мой желтоглазый предок.

Что, душу черту продав за грош,

Он в полночь не шел кладбищем!

Еще мне думается, что нож

Носил он за голенищем.

Что не однажды из-за угла

Он прыгал – как кошка – гибкий...

И почему-то я поняла,

Что он – неиграл на скрипке!

И было всё ему нипочем, —

Как снег прошлогодний – летом!

Таким мой предок был скрипачом.

Я стала – таким поэтом.

23 июня 1915

Асе

Ты мне нравишься: ты так молода,

Что в полмесяца не спишь и полночи,

Что на карте знаешь те города,

Где глядели тебе вслед чьи-то очи.

Что за книгой книгу пишешь, но книг

Не читаешь, умиленно поникши,

Что сам Бог тебе – меньшой ученик,

Что же Кант, что же Шеллинг, что же Ницше?

Что весь мир тебе – твое озорство,

Что наш мир, он до тебя просто не был,

И что не было и нет ничего

Над твоей головой – кроме неба.

<1915>

“И все вы идете в сестры…”

И все вы идете в сестры,

И больше не влюблены.

Я в шелковой шали пестрой

Восход стерегу луны.