Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 118
«Упрямо я стремлюсь ко дну…»
Упрямо я стремлюсь ко дну —
Дыханье рвется, давит уши…
Зачем иду на глубину —
Чем плохо было мне на суше?
Там, на земле, — и стол, и дом,
Там — я и пел, и надрывался;
Я плавал все же — хоть с трудом,
Но на поверхности держался.
Линяют страсти под луной
В обыденной воздушной жиже, —
А я вплываю в мир иной:
Тем невозвратнее — чем ниже.
Дышу я непривычно — ртом.
Среда бурлит — плевать на среду!
Я погружаюсь, и притом —
Быстрее, в пику Архимеду.
Я потерял ориентир, —
Но вспомнил сказки, сны и мифы:
Я открываю новый мир,
Пройдя коралловые рифы.
Коралловые города…
В них многорыбно, но — не шумно:
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна.
Где ты, чудовищная мгла,
Которой матери стращают?
Светло — хотя ни факелá,
Ни солнца
мглу не освещают!
Все гениальное и не —
Допонятое — всплеск и шалость —
Спаслось и скрылось в глубине, —
Все, что гналось и запрещалось.
Дай бог, я все же дотону —
Не дам им долго залежаться! —
И я вгребаюсь в глубину,
И — все труднее погружаться.
Под черепом — могильный звон,
Давленье мне хребет ломает,
Вода выталкивает вон,
И глубина не принимает.
Я снял с острогой карабин,
Но камень взял — не обессудьте, —
Чтобы добраться до глубин,
До тех пластов, до самой сути.
Я бросил нож — не нужен он:
Там нет врагов, там все мы — люди,
Там каждый, кто вооружен, —
Нелеп и глуп, как вошь на блюде.
Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
Забудем и чины, и ранги, —
Мы снова превратились в рыб,
И наши жабры — акваланги.
Нептун — ныряльщик с бородой,
Ответь и облегчи мне душу:
Зачем простились мы с водой,
Предпочитая влаге — сушу?
Меня сомненья, черт возьми,
Давно буравами сверлили:
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили?
Зачем, живя на четырех,
Мы встали, распрямивши спины?
Затем — и это видит Бог, —
Чтоб взять каменья и дубины!
Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных.
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных!
И я намеренно тону,
Зову: «Спасите наши души!»
И если я не дотяну —
Друзья мои, бегите с суши!
Назад — не к горю и беде,
Назад и вглубь — но не ко гробу,
Назад — к прибежищу, к воде,
Назад — в извечную утробу!
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу, —
И я — выплевываю шланг
И в легкие пускаю воду!..
Сомкните стройные ряды.
Покрепче закупорьте уши:
Ушел один — в том нет беды, —
Но я приду по ваши души!
«Здравствуй, „Юность“, это я…»
Здравствуй, «Юность», это я,
Аня Чепурная, —
Я ровесница твоя,
То есть молодая.
То есть мама говорит,
Внука не желая:
Рано больно, дескать, стыд,
Будто не жила я.
Моя мама — инвалид:
Получила травму, —
Потому благоволит
Больше к божью храму.
Любит лазать по хорам,
Лаять тоже стала, —
Но она в науки храм
Тоже забегала.
Не бросай читать письмо,
«Юность» дорогая!
Врач мамашу, если б смог,
Излечил от лая.
Ты подумала, де, вот
Встанет спозаранка
И строчит, и шлет, и шлет
Письма, — хулиганка.
Нет, я правда в первый раз —
О себе и Мите.
Слезы капают из глаз, —
Извините — будет грязь —
И письмо дочтите!
Я ж живая — вот реву, —
Вам-то все — повтор, но
Я же грежу наяву:
Как дойдет письмо в Москву —
Станет мне просторно.
А отца радикулит
Гнет горизонтально,
Он — военный инвалид.
Так что все нормально.
Есть дедуля-ветошь Тит —
Говорит пространно,
Вас дедуня свято чтит;
Всё от бога, говорит,
Или от экрана.
Не бросай меня одну
И откликнись, «Юность»!
Мне — хоть щас на глубину!
Ну куда я ткнусь! Да ну!
Ну куда я сунусь!
Нет, я лучше — от и до,
Что и как случилось:
Здесь гадючее гнездо,
«Юность», получилось.
Защити (тогда мы их!
Живо шею свертим)
Нас — двоих друзей твоих, —
А не то тут смерть им.
Митя — это… как сказать?..
Это — я с которым!
В общем, стала я гулять
С Митей-комбайнером.
Жар валил от наших тел
(Образно, конечно), —
Он по-честному хотел —
Это я, — он аж вспотел,
Я была беспечна.
Это было жарким днем,
Посреди ухаба…
«Юность», мы с тобой поймем —
Ты же тоже баба!
Да и хоть бы между льдин —
Все равно б случилось:
Я — шатенка, он — блондин,
Я одна — и он один, —
Я же с ним училась!
Зря мы это, Митя, зря, —
Но ведь кровь-то бродит…
Как — не помню: три хмыря,
Словно три богатыря, —
Колька верховодит.
Защитили наготу
И прикрылись наспех, —
А уж те орут: «Ату!» —
Поднимают на смех.
Смех — забава для парней —
Страшное оружье, —
Ну а здесь еще страшней —
Если до замужья!
Наготу преодолев,
Срам прикрыв рукою,
Митя был как правда лев, —
Колька ржет, зовет за хлев
Словно с «б» со мною…
Дальше — больше: он закрыл
Митину одежду,
Двух дружков своих пустил…
И пришли сто сорок рыл
С деревень и между.
…Вот люблю ли я его?
Передай три слова
(И не бойся ничего:
Заживет — и снова…), —
Слова — надо же вот, а! —
Или знак хотя бы!..
В общем, ниже живота.
Догадайся, живо! Так
Мы же обе — бабы.
Нет, боюсь, что не поймешь!
Но я — истый друг вам.
Ты конвертик надорвешь,
Левый угол отогнешь —
Будет там по буквам!