Собрание сочинений в одном томе - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 125
«Мы бдительны — мы тайн не разболтаем…»
Мы бдительны — мы тайн не разболтаем, —
Они в надежных жилистых руках,
К тому же этих тайн мы знать не знаем —
Мы умникам секреты доверяем, —
А мы, даст бог, походим в дураках.
Успехи взвесить — нету разновесов, —
Успехи есть, а разновесов нет, —
Они весомы — и крутых замесов.
А мы стоим на страже интересов,
Границ, успехов, мира и планет.
Вчера отметив запуск агрегата,
Сегодня мы героев похмелим,
Еще возьмем по полкило на брата…
Свой интерес мы — побоку, ребята, —
На кой нам свой и что нам делать с ним?
Мы телевизоров напокупали, —
В шесть — по второй глядели про хоккей,
А в семь — по всем Нью-Йорк передавали, —
Я не видал — мы Якова купали, —
Но там у них, наверное, — о’кей!
Хотя волнуюсь — в голове вопросы:
Как негры там? — а тут детей купай, —
Как там с Ливаном? что там у Сомосы?
Ясир здоров ли? каковы прогнозы?
Как с Картером? на месте ли Китай?
«Какие ордена еще бывают?» —
Послал письмо в программу «Время» я.
Еще полно — так что ж их не вручают?!
Мои детишки просто обожают, —
Когда вручают — плачет вся семья.
«Я спокоен — он мне все поведал…»
Я спокоен — он мне все поведал.
«Не таись», — велел. И я скажу.
Кто меня обидел или предал —
Покарает тот, кому служу.
Не знаю как — ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и все добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы,
Когда — опять не знаю, — через годы
Или теперь, а может быть — уже…
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я — что! Спокоен я, по мне — хоть
Побей вас камни, град или картечь.
«Слева бесы, справа бесы…»
Слева бесы, справа бесы.
Нет, по новой мне налей!
Эти — с нар, а те — из кресел, —
Не поймешь, какие злей.
И куда, в какие дали,
На какой еще маршрут
Нас с тобою эти врали
По этапу поведут?
Ну а нам что остается?
Дескать, горе не беда?
Пей, дружище, если пьется, —
Все — пустыми невода.
Что искать нам в этой жизни?
Править к пристани какой?
Ну-ка, солнце, ярче брызни!
Со святыми упокой…
«И кто вы суть? Безликие кликуши?..»
Михаилу Шемякину под впечатлением от серии «Чрево»
И кто вы суть? Безликие кликуши?
Куда грядете — в Мекку ли, в Мессины?
Модели ли влачите к Монпарнасу?
Кровавы ваши спины, словно туши,
И туши — как ободранные спины, —
И ребра в ребра вам — и нету спасу.
Ударил ток, скотину оглоуша,
Обмякла плоть на плоскости картины
И тяжко пала мяснику на плечи.
На ум, на кисть творцу попала туша —
И дюжие согбенные детины,
Вершащие дела нечеловечьи.
Кончал палач — дела его ужасны,
А дальше те, кто гаже, ниже, плоше,
Таскали жертвы после гильотины:
Безглазны, безголовы и безгласны
И, кажется, бессутны тушеноши,
Как бы катками вмяты в суть картины.
Так кто вы суть, загубленные души?
Куда спешите, полуобразины?
Вас не разъять — едины обе массы.
Суть Сутина — «Спасите наши туши!»
Вы ляжете, заколотые в спины,
И Урка слижет с ваших лиц гримасу.
Я ротозей — но вот не сплю ночами, —
В глаза бы вам взглянуть из-за картины!..
Неймется мне, шуту и лоботрясу, —
Сдается мне, хлестали вас бичами?!
Вы крест несли — и ободрали спины?!
И ребра в ребра вам — и нету спасу.
«Давайте я спою вам в подражанье радиолам…»
Давайте я спою вам в подражанье радиолам
Глухим знакомым тембром из-за тупой иглы —
Пластиночкой «на ребрах» в оформленье невеселом,
Какими торговали пацаны из-под полы.
Ну, например, о лете, которо<го не будет>,
Ну, например, о доме, что быстро догорел,
Ну, например, о брате, которого осудят,
О мальчике, которому — расстрел.
Сидят больные легкие в грудной и тесной клетке —
Рентгеновские снимки — смерть на черно-белом фоне, —
Разбалтывают пленочки о трудной пятилетке,
А продлевают жизнь себе — вертясь на патефоне.
«Куда все делось и откуда что берется…»
Куда все делось и откуда что берется —
Одновременно два вопроса не решить.
Абрашка Фукс у Ривочки пасется:
Одна осталась — и пригрела поца, —
Он на себя ее заставил шить.
Ах, времена и эти… как их… нравы! —
<На> древнем римском это «темпора, о морес», —
Брильянты вынуты из их оправы,
По всей Одессе тут и там канавы, —
Для русских — цимес, для еврейских — цорес.
Кто с тихим вздохом вспомянет: «Ах, да!» —
И душу господу подарит, вспоминая
Тот удивительный момент, когда
На Дерибасовской открылася пивная?!
Забыть нельзя, а если вспомнить — это мука!
Я на Привозе встретил Мишку — что за тон!
Я предложил: «Поговорим за Дюка!»
«Поговорим, — ответил мне гадюка, —
Но за того, который Эллингтон».
Ну что с того, что он одет весь в норке,
Что скоро едет, что последний сдал анализ,
Что он уже одной ногой в Нью-Йорке! —
Ведь было время — мы у Каца Борки
Почти что с Мишком этим не кивались.