Книга 1 - Высоцкий Владимир Семенович. Страница 47

НЕВИДИМКА

Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,

Приходит ли знакомая блондинка,

Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,

Но только не простой, а невидимка.

Иногда срываюсь с места,

Будто тронутый я,

До сих пор моя невеста

Мной не тронутая.

Про погоду мы с невестой

Ночью диспуты ведем,

Ну, а что другое если, —

Мы стесняемся при нем.

Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

Однажды выпиваю, да и кто сейчас не пьет?

Нейдет она: как рюмка — так в отрыжку.

Я чувствую, сидит, подлец, и выпитому счет ведет

В свою невидимую книжку.

Побледнев, срываюсь с места,

Как напудренный я,

До сих пор моя невеста

Целомудренная.

Про погоду мы с невестой

Ночью диспуты ведем,

Ну, а что другое если, —

Мы стесняемся при нем.

Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

Я дергался, я нервничал, на хитрости пошел:

Вот лягу спать и поднимаю храп, ну

Коньяк открытый ставлю и закусочку на стол,

Вот сядет он, тут я его и хапну.

Побледнев, срываюсь с места,

Как напудренный я,

До сих пор моя невеста

Целомудренная.

Про погоду мы с невестой

Ночью диспуты ведем,

Ну, а что другое если, —

Мы стесняемся при нем.

Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

К тому ж он мне вредит. да вот не дале, как вчера,

Поймаю, так убью его на месте,

Сижу, а мой партнер подряд играет мизера,

А у меня — гора, три тыщи двести.

Иногда срываюсь с места,

Будто тронутый я,

До сих пор моя невеста

Мной не тронутая.

Про погоду мы с невестой

Ночью диспуты ведем,

Ну, а что другое если, —

Мы стесняемся при нем.

Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

А вот он мне недавно на работу написал

Чудовищно тупую анонимку.

Начальник прочитал и показал,

А я узнал по почерку родную невидимку.

Оказалась невидимкой —

Нет, не тронутый я

Эта самая блондинка

Мной не тронутая.

Эта самая блондинка —

У меня весь лоб горит.

Я спросил: — Зачем ты, Нинка?

— Чтоб женился, — говорит.

Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

КАМЕННЫЙ ВЕК

А ну, отдай мой каменный топор

И шкур моих набедренных не тронь,

Молчи, не вижу я тебя в упор.

Иди в пещеру и поддерживай огонь.

Выгадывать не смей на мелочах,

Не опошляй семейный наш уклад.

Неубрана пещера и очаг.

Избаловалась ты в матриархат.

Придержи свое мнение.

Я глава и мужчина я.

Соблюдай отношения

Первобытно-общинные.

Там мамонта убьют, поднимут вой,

Начнут добычу поровну делить.

Я не могу весь век сидеть с тобой,

Мне надо хоть кого-нибудь убить.

Старейшины сейчас придут ко мне,

Смотри еще: не выйди голой к ним.

Век каменный, а не достать камней,

Мне стыдно перед племенем моим.

Пять бы жен мне, наверное,

Разобрался бы с вами я.

Но дела мои скверные,

Потому — моногамия.

А все твоя проклятая родня.

Мой дядя, что достался кабану,

Когда был жив, предупреждал меня:

Нельзя из людоедов брать жену.

Не ссорь меня с общиной, это ложь,

Что будто к тебе кто-то пристает.

Не клевещи на нашу молодежь,

Она надежда наша и оплот.

Ну, что глядишь? Тебя пока не бьют.

Отдай топор, добром тебя прошу.

И шкуры где? Ведь люди засмеют.

До трех считаю, после задушу.

ДУХ СВЯТОЙ

Возвращаюсь я с работы,

Рашпиль ставлю у стены.

Вдруг в окно порхает кто-то,

Из постели, от жены.

Я, конечно, вопрошаю: „Кто такой?“

А она мне отвечает: „Дух святой“

Ох, я встречу того духа,

Ох, отмечу его в ухо,

Дух он тоже духу рознь,

Коль святой, так машку брось.

Хоть ты кровь голубая,

Хоть ты белая кость,

До Христа дойду я знаю —

Не пожалует Христос.

Машка — вредная натура,

Так и лезет на скандал,

Разобиделася, дура,

Вроде, значит, помешал.

Я сперва сначала с лаской: то да се,

А она к стене с опаской; Вот и все.

Я тогда цежу сквозь зубы,

Но уже, конечно, грубо.

Хоть он возрастом и древний,

Хоть годов ему тыщ шесть,

У него в любой деревне

Две-три бабы точно есть.

Я к Марии с предложеньем,

Я ж на выдумки мастак:

Мол, в другое воскресенье

Ты, маруся, сделай так:

Я потопаю под утро, мол, пошел,

А ты прими его как будто хорошо.

Ты накрой его периной

И запой. Тут я с дубиной

Он крылом, а я колом,

Он псалмом, а я кайлом.

Тут, конечно, он сдается,

Честь Марии спасена,

Потому что мне сдается

Этот ангел — сатана.

Вот влетаю с криком с древом,

Весь в надежде на испуг.

Машка плачет. Машка, где он?

Улетел желанный дух.

Но как же это, я не знаю, как успел?

А вот так вот, отвечает, улетел.

Он, говорит, псалмы мне прочитал,

И крылом пощекотал.

Ты шутить с живым-то мужем,

Ах, ты скверная жена.

Я взмахнул своим оружьем.

Смейся, смейся, сатана.