Дорогой ценой - Рой Кристина. Страница 93

— Взять? О нет! Мы охотно и терпеливо подождём. Но если вы позволите, мы обручимся, чтобы я, не опасаясь сплетен, мог навещать мою невесту в Подолине. В мире нашу любовь уже заметили бы, так как скрыть её мы не в силах. О, я вас прошу, отдайте мне Тамару, если вы считаете меня достойным её, и позвольте мне сообщить о нашем счастье моему отцу.

— Ты можешь ему сообщить, но сперва спросим Тамару. Позови её сюда.

— Тамара! — окликнул молодой человек девушку, которая только что подошла к другому окну.

Она оглянулась. По её улыбке и по блеску глаз было заметно, что она его искала.

— Ты где пропадаешь, Никуша? Чем ты занят? — спросила она.

Молодой человек склонился к ней. Маркиз наблюдал за шми странным взглядом.

— Я разговаривал с твоим отцом.

— С моим отцом? Он здесь? И о чём ты с ним говорил?

— О нашей любви.

— Никуша!

Она наморщила лоб.

— А разве ему нельзя знать о ней? Он вправе отдать тебя мне или не отдать. Она подняла голову, размышляя. Но вдруг она увидела отца и подбежала к нему, спрятав своё лицо на его груди.

— Тамара, это правда?

Она молчала.

— Верно, что ты хочешь принадлежать Николаю? Он боится, что его состояние тебя не удовлетворит. Будешь ли ты довольна этими условиями?

Голос маркиза дрожал.

— Что Никуша может, то и я смогу. Что его удовлетворяет, достаточно и для меня.

Везде я с ним буду счастлива и несчастна без него, — проговорила она уверенно.

— Однако подумай о том, что с того момента, когда ты предстанешь пред алтарём, ты уже не будешь маркизой Орано.

— О, это меня ничуть не пугает, ведь ты всё равно останешься моим отцом, — засмеялась она от счастья.

Маркиз облегчённо вздохнул.

— Ты сама сделала выбор, любимица моя. Через год будет ваша свадьба, если Господь даст нам здоровья и продлит жизнь. Раньше я тебя не отдам, сокровище моё!

Кто бы утром мог подумать, что этот для всех столь знаменательный день закончится обручением Николая и Тамары? Нет, событий в этот короткий день было слишком много!

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

В Подолине сидели за ужином, когда в дверь комнаты, где в эти дни жил Мирослав Урзин, кто-то постучался. Урзин открыл дверь, и перед ним предстал барон Райнер!

— Добрый вечер, пан Урзин! — Барон обнял молодого человека. — Не ожидали?

Но когда я узнал, что вы здесь один, я не мог не зайти к вам.

Урзин провёл гостя в комнату, пригласив сесть. Он сразу включил свет и опустил шторы.

— Вы к Петру, пан барон?

Райнер кивнул головой.

— Я пришёл, чтобы успокоить его и убедить, что я его не забыл.

Но я рад, что сначала могу поговорить с вами. Вы Петра знаете лучше меня и поэтому сможете помочь мне в одном деле. Когда я в Подграде узнал, где вас можно найти, я очень обрадовался.

— Вы были в Подграде, пан барон? — спросил Урзин участливо.

— Вы мне сочувствуете? Да, этот путь для меня был нелёгким, но долг потребовал этого.

— Я бы это охотно сделал за вас, если бы вы поручили мне это дело.

— Верю, но вы уже так много для меня сделали, что я и не знаю, как отблагодарить вас. Да я и пани X. с Агнессой лично хотел поблагодарить. Я и материально думал о них позаботиться, но семья Орловских опередила меня. Пани

X. переселилась в Орлов. К счастью, я нашёл Агнессу в домике, в котором страдала моя супруга, и она мне ещё раз всё рассказала. Притом я узнал, сколько вы добра сделали для моей бедной Наталии, и понял слова Николая Коримского: «За то, что он сделал, мы ему никогда воздать не сможем». Поэтому я вас прошу, примите хотя бы мою искреннюю благодарность.

— Я её охотно принимаю. Но я вас прошу, не будем больше говорить обо мне.

Мне так хочется узнать о состоянии вашей души.

— Моей души? — Барон удивлённо откинулся назад. — На этот вопрос я вам не могу дать определённого ответа, Урзин. Во всяком случае, состояние её не такое уж хорошее. Боль утраты всё ещё угнетает меня. Представьте себе, какая пустота у меня дома!

Напрасно я стараюсь услышать шорох её лёгких шагов, её голос.

В глазах слуг моих я вижу участие. Я замечаю, что они меня любят, и я ценю их любовь, но это чужие люди. А мысль о том, что это навсегда, угнетает меня.

Однако я чувствую, что одиночество приблизило меня к Богу, к Которому ушла моя супруга и где ей, наверное, хорошо. Я уже трижды отогнал молитвой овладевшее мной отчаяние. Я знаю, если бы я мог прильнуть к Господу так как вы, моя душа нашла бы облегчение… Будучи в Германии, я несколько раз посетил собрания и получил там благословение. Но мне одного недостаёт: мира с Богом. Урзин, помолитесь со мной!

— Охотно, — ответил провизор, склоняясь рядом с Райнером.

— Уже поздно, — сказал барон, когда они поднялись с молитвы,

— мне нужно идти.

— Я вас прошу, пан барон, не уходите, останьтесь у меня на ночь. Никуша очень обрадуется. А завтра я вас провожу в долину Дубравы, если пожелаете.

— Значит, вы пошли бы со мной?

— Да, если Богу угодно. Мне нужно туда пойти проститься.

— Проститься? Вы возвращаетесь в Подград?

— Отпуск у меня ещё не кончился, — улыбнулся Мирослав. — Но без меня пану Коримскому нельзя отлучиться. А так как в семье Орловских очень радостное событие, он, наверное, с удовольствием побыл бы с ними, чтобы разделить эту радость.

— Вот как? Что же там произошло?

Урзин кратко сообщил барону, что пан Николай в докторе Лермонтове нашёл своего внука. Барона это очень заинтересовало. Заметно было, что он искренне радовался за старика и Маргиту, особенно же за Николая Коримского.

— Эту радость, — проговорил он, — Господь даровал Николаю Коримскому за то, что он так благородно отнёсся ко мне.

После того, как Райнер согласился остаться на ночь, Урзин разыскал бабушку Степана и с её помощью приготовил ужин для дорогого гостя. Барон поужинал с аппетитом, чего ещё не бывало после смерти Наталии.

— А когда я смогу принять вас? — спросил он.

— А вы желали бы моего посещения, пан барон?

Молодой провизор отложил ложку.

— Желательно ли мне ваше посещение? Как вы можете такое спрашивать? Я бы много отдал за то, чтобы вы меня не только посетили, но чтобы помогли мне начать новую христианскую жизнь.

Молодой провизор задумался. Барон с любовью и участием смотрел на него.

— Вы приедете, пан Урзин?

— Приехать к вам просто так в гости мне средства не позволяют. Да в такой одежде, как я сейчас, роль гостя в вашем доме мне и не подошла бы. Но если бы вы могли мне дать какую-нибудь работу в вашем доме, пан барон, вы бы меня облагодетельствовали.

— Работу в моём доме, пан Урзин? Вы шутите?

Молодой человек совершенно смутился.

— Я не шучу, пан барон. Обстоятельства заставляют меня оставить аптеку Коримского. Но так как это мои личные дела, о которых я с Никушей говорить не могу, и так как я не могу назвать причины моего ухода, я не вижу возможности поступить на службу в другую аптеку, не обидев этим пана Коримского и Николая. Поэтому мне приходится искать другую работу, чтобы сказать, что работа в аптеке мне вредна. А это правда. Если бы вы, пан барон, могли поручить мне какую-либо работу в вашем доме, вы бы освободили меня от неловкого положении, за что я был бы вам очень благодарен.

Во взгляде юноши было что-то умоляющее и печальное, и барон растроганно взял его за руку.

— Мне ничего другого не остаётся, дорогой Урзин, как сделать вас моим секретарём. Мой секретарь через месяц уходит от меня, потому что получил другое место. Однако я не могу себе представить вас в моём подчинении.

— Почему же нет, пан барон? Сын Человеческий не пришёл, чтобы Ему служили, а чтобы служить, а я Его самый младший слуга. Вы были бы ко мне добры, я знаю, и платили бы мне столько, чтобы я мог прилично одеваться. Если у меня будет одежда и питание, я буду доволен.

— Но кто вам сможет заменить то, что вы оставляете в Подграде? — воскликнул барон взволнованно.