Маг для особых поручений - Филоненко Вадим Анатольевич. Страница 65

Теперь, когда мое сознание перестало играть со мной в прятки, я полностью контролирую ситуацию. Сартавви, конечно, очень сильны, но со мной им будет справиться не так-то просто.

Продолжая вести бой, ищу глазами Темьяна и архимага. Замечаю невдалеке у покосившейся березки кучу-малу и белое рычащее веретено. Так, понятно, Темьян-Барс действует. А где же наш мэтр?

Но тут в бою наступает острый момент, и я перестаю отвлекаться. Враги наседают так сильно, что я впервые решаюсь использовать свое магическое искусство. Чуть-чуть, очень осторожно, чтобы не потревожить проходящие по Скользящим Степям меридианы силы.

Ма-ахонькая волшебная змейка скользит по плечам сартавви, и от ее прикосновения у них глаза лезут на лоб. Они выпускают из рук оружие и хватаются за горло, раздирая его ногтями в кровь, хрипя и задыхаясь, словно в мире внезапно закончился воздух.

Кстати о воздухе. Я четко различаю его колебания, будто колышется прозрачная занавесь, – Степи все-таки отреагировали на применение мною волшебства.

Один из хар-хадовцев умудряется прихлопнуть мою помощницу. Я мысленно аплодирую ему – такое даже не каждому Высшему под силу! Ладно, змейка сделала свое дело – количество врагов значительно уменьшилось. Да что там – единицы остались, дальше справится и мой меч.

Удар, поворот, шаг, выпад, укол – и вот передо мной всего два врага. Одного я сейчас убью, а второго оставлю в живых для допроса.

Внезапно между мною и приговоренным врагом появляется архимаг Оромаки, будь проклята его способность шутить с пространством! Он появляется из ниоткуда, и я уже не успеваю ни прервать свой удар, ни смягчить его. Мой меч забирает жизнь, но совсем не ту, что планировал я.

Белая тога архимага окрашивается кровью, а он улыбается и шепчет:

– Вы победили Пятую Стихию, Великий. Теперь Он отпустит мою дочь, а моя совесть не…

Он не договаривает, но мне и так ясен ход его мыслей: он предпочел умереть, но не поднимать руку на Будущего Бога!

Перед моими глазами все расплывается, но я не плачу, нет. Это пронизывающий ветер вызывает резь в глазах и сковывает льдом мою душу.

…Я опомнился, стоя над трупами врагов. Убил обоих, хотя собирался одного оставить в живых. Будем надеяться, что Темьян окажется более предусмотрительным. Вскоре выяснилось, что Темьян не оказался таковым.

25

Спустя некоторое время мы с Барсом бездумно сидим на поваленном дереве и по привычке пялимся в рвущиеся от ветра языки костра. А Степь буянит непогодой. Небо заволакивает тучами такого густого цвета, что кажется, будто раньше времени наступает ночь. Первые тяжелые капли барабанят по земле, выбивая настоящие кратеры. Наш костер затухает – его разметал ветер. Нам негде укрыться от непогоды. Странно, что трагги не забирают нас отсюда, мы же выполнили задание, и Ритуал должен вступить в свою последнюю, самую приятную стадию. Но трагги медлят, и скоро я понимаю почему.

Буря носит не только физический, но и магический характер. Вероятно, мое баловство с волшебной змейкой не прошло даром. Дело наше плохо: пережить подобный ураган без магии невозможно, но, если я применю еще хоть толику волшебства, мир Ксантины сотрясут чудовищные катаклизмы. Разрушить целый мир таким образом, конечно, нельзя, но близлежащие к Скользящим Степям страны превратятся в гибельные, безжизненные пустыни. Ну Кротас, положим, устоит, если захочет вмешаться Бовенар-амечи, но Акавия, Беотия… Красивый цветущий край! Тысячи деревенек, раскиданных среди полей и лесов, десятки городов…

Вот так и оказываются на одной чаше весов жизни тысяч и тысяч ни о чем не подозревающих людей, а на другой – наши с Темьяном. Паскудный выбор, на мой взгляд. Даже и не выбор – из чего здесь выбирать-то! – а приговор. Наш с Темьяном, между прочим.

Барс молчит и только смотрит на меня, словно уже догадался обо всем: и о принятом мною единолично решении, и о своей страшной участи.

А дождь тем временем превращается в острые иглы. Нет, внешне-то он остается дождем, вот только там, где холодные капли касаются одежды или кожи, остаются следы – дырки и царапины. Пока царапины. Но вскоре ливень наберет силу и обрушится на наши головы беспощадным лезвием гильотины…

Внезапно от небесной мглы отделяется туча – относительно небольшая, размером с быка, – и ныряет к земле. К нам.

Я кричу Темьяну, срывая голос, так громко, как могу, чтобы перекричать ревущий ветер:

– Бежим!!! Темьян, бежим!!!

Он понимает и выполняет команду не раздумывая. Мы несемся сломя голову, прочь от свинцово-черной смерти, а справа готовится к нападению еще одна лохматая небесная гадина.

Мы с Темьяном отличные бегуны, но и туч-охотниц становится все больше. Мы лавируем, подныриваем, распластываемся по земле, чтобы через мгновение вскочить и снова бежать. И стараться не обращать внимания на саднящие, кровоточащие раны от острых игл дождя. Белоснежная шкура Барса уже вся испятнана кроваво-грязными потеками, а с меня, кажется, содрана вся кожа, и крови мы на землю уже уронили не одну унцию, а значит, плакал Ритуал трагги. Но мне уже плевать на все. Для меня теперь существует только бег и дикое, животное желание прожить еще хоть полчаса!

Вдруг впереди явственно обозначается воздушная воронка. Темьян успевает бросить на меня вопросительный взгляд, прежде чем ничком упасть на землю, пропуская в волоске от своего тела пикирующую тучу. Я скачками петляю неподалеку – даю ему время встать на ноги. Обычный страх вынуждает нас держаться вместе. Тот самый страх, который заставляет овец жаться по ночам друг к другу при зловещем завывании волка. Мы с Темьяном «цепляемся» друг за друга, отчаянно надеясь, что одному из нас придет-таки в голову план спасения.

Внезапно громкий вопль сотрясает Степь. Голос незнаком и идет из воронки:

– Эй, вы!!! Сюда!!! Скорее, пока я держу ее!!!

Темьян-Барс подпрыгивает и, прижав уши, мчится на зов, а я кричу ему вслед:

– Погоди, дурак! Это же Яма!!!

Но он не слышит меня – его хвост мелькает среди кружащихся воздушных струй, прежде чем окончательно скрыться с моих глаз.

Голос из воронки ревет:

– Ну ты! Амечи!!! Давай сюда!!! Сколько мне еще держать ее для тебя, придурок!

И я решаюсь: Яма – та же смерть, только отсроченная, а остаться на месте – умереть немедленно в сжимающемся вокруг меня кольце туч, и я выбираю отсрочку…

26

Наш спаситель относительно молод, невысок, худощав, с темными короткими волосами и какими-то смазанными чертами лица, довольно невыразительными, незапоминающимися. Он может принадлежать к любому народу любого мира. Для того чтобы понять, кто же он такой, требуется увидеть его глаза, но вот это как раз мне и не удается, хотя он вроде не прячет взгляда.

Я трясу головой: никак не могу посмотреть ему в глаза! Просто чудеса какие-то! Впрочем, чего-чего, а магии в нем не чувствуется. Даже странно, как он умудрился выкопать Яму в Степи.

– Ты кто? – спрашивает Темьян-барс, переводя дух.

Человек глядит на нас, но мне вновь не удается заглянуть ему в глаза. И как это у него получается?!

– Меня зовут Аль ри Эстан.

Он выделяет голосом частицу «ри» перед фамилией, и я обмираю, невольно выразив свои эмоции звуком:

– У-у-у!

Темьян замечает мое паническое состояние, вернее, ощущает своим звериным чутьем и тихонько спрашивает:

– Эрхал, у нас что, опять проблемы?

Я с трудом пожимаю плечами, Аль ри Эстан усмехается и, сделав приглашающий жест: пообщайтесь, мол, я не тороплюсь, отходит в сторонку.

К слову сказать, мы на симпатичной летней полянке в окружении веселых березок, кучи певучих ярких птичек и забавных, пушистых зверьков, отдаленно напоминающих белок. Этакая пасторальная картинка.

Вообще, пейзаж в Яме создается фантазией выкапывающего. Вероятно, Аль ри Эстан по натуре сентиментален и не жесток. И на том спасибо, – значит, моя смерть будет легкой.