Стихотворения и поэмы - Андреев Даниил Леонидович. Страница 32

8—22 декабря 1950

г. Владимир

Темное видение

Гипер-пэон

О триумфах, иллюминациях, гекатомбах,

Об овациях всенародному палачу,

О погибших

и погибающих

в катакомбах

Нержавеющий

и незыблемый

стих ищу.

Не подскажут мне закатившиеся эпохи

Злу всемирному соответствующий размер,

Не помогут —

во всеохватывающем

вздохе

Ритмом выразить,

величайшую

из химер.

Ее поступью оглушенному, что мне томный

Тенор ямба с его усадебною тоской?

Я работаю,

чтоб улавливали

потомки

Шаг огромнее

и могущественнее,

чем людской.

Чтобы в грузных, нечеловеческих интервалах

Была тяжесть, как во внутренностях Земли,

Ход чудовищ,

необъяснимых

и небывалых,

Из-под магмы

приподнимающихся

вдали.

За расчерченною, исследованною сферой,

За последнею спондеической крутизной,

Сверх-тяжелые,

транс-урановые

размеры

В мраке медленно

поднимаются

предо мной.

Опрокидывающий правила, как плутоний,

Зримый будущим поколеньям, как пантеон.

Встань же, грубый,

неотшлифованный,

многотонный,

Ступенями

нагромождаемый

сверх-пэон!

Не расплавятся твои сумрачные устои,

Не прольются перед кумирами, как елей!

Наши судороги

под расплющивающей

пятою,

Наши пытки

и наши казни

запечатлей!

И свидетельство

о склонившемся

к нашим мукам

Уицраоре, угашающем все огни,

Ты преемникам —

нашим детям —

и нашим внукам —

Как чугунная

усыпальница,

сохрани.

1951

О тех, кто обманывал доверие народа ( триптих)

Грудь колесом, в литой броне медалей.

Ты защищал? ты строил? – Погляди ж:

Вон – здание на стыке магистралей,

Как стегозавр среди овечек – крыш.

Фасад давящ. Но нежным цветом крема

Гладь грузных стен для глаз услащена,

Чтоб этажи сияли как поэма,

Чтоб мнились шутки за стеклом окна.

Тут Безопасность тверже всех законов,

И циферблат над уличной толпой

Отсчитывает здесь для миллионов

Блаженной жизни график круговой.

И тихо мчится ток многоплеменный,

Дух затаив, – взор книзу, – не стуча, —

Вдоль площади, парадно заклейменной

Прозваньем страшным: в память палача.

1950(?)

Нет:

Втиснуть нельзя этот стон, этот крик

В ямб:

Над

Лицами спящих – негаснущий лик

Ламп,

Дрожь

Сонных видений, когда круговой

Бред

Пьешь,

Пьешь, задыхаясь, как жгучий настой

Бед.

Верь:

Лязгнут запоры… Сквозь рваный поток

Снов

Дверь

Настежь – «Фамилия?» – краткий швырок

Слов, —

Сверк

Грозной реальности сквозь бредово́й

Мрак,

Вверх

С шагом ведомых совпавший сухой

Шаг,

Стиск

Рук безоружных чужой груботой

Рук,

Визг

Петель – и – чинный, парадный, другой

Круг.

Здесь

Пышные лестницы; каждый их марш

Прям;

Здесь

Вдоль коридоров – шелка секретарш —

Дам;

Здесь

Буком и тисом украшен хитро

Лифт…

Здесь

Смолк бы Щедрин, уронил бы перо

Свифт.

Дым

Пряно-табачный… улыбочки… стол…

Труд…

Дыб

Сумрачной древности ты б не нашел

Тут:

Тишь…

Нет притаившихся в холоде ям

Крыс…

Лишь

Красные капли по всем ступеням

Вниз.

Гроб?

Печь? лазарет?.. – Миг – и начисто стерт

След,

Чтоб

Гладкий паркет заливал роковой

Свет.