Избранная лирика - Вордсворт Уильям. Страница 92

Когда я вспомнил то, что покорило… [161]

Когда я вспомнил то, что покорило

Империи, как сникнул чести дух,

Когда мечи сменили на гроссбух,

А золото науку заменило —

Страна моя! мне просто страшно было.

Моя ль вина? Но я к тебе не глух.

Огонь в сыновнем сердце не потух,

И совесть эти страхи пристыдила.

Тебя должны ценить мы, коль оплот

Нашли в тебе, неся благое бремя;

Как был обманут я в любви своей:

Не странно, коль Поэт в иное время

К тебе среди раздумий обретёт

Привязанность влюблённых иль детей!

When I Have Borne in Memory what has Tamed

by William Wordsworth

When I have borne in memory what has tamed

Great Nations, how ennobling thoughts depart

When men change swords for ledgers, and desert

The student's bower for gold, — some fears unnamed

I had, my Country! — am I to be blamed?

Now, when I think of thee, and what thou art,

Verily, in the bottom of my heart,

Of those unfilial fears I am ashamed.

For dearly must we prize thee; we who find

In thee a bulwark for the cause of men;

And I by my affection was beguiled:

What wonder if a Poet now and then,

Among the many movements of his mind,

Felt for thee as a lover or a child!

«бомонтовский» цикл стихотворений [162]

Уильям Вордсворт дружил с художником-любителем Джорджем Бомонтом и часто посещал последнего в его поместье. Эти 4 стихотворения написаны в этом поместье.

Сочинено по просьбе сэра Джорджа Бомонта, баронета, и под его именем для урны, поставленной им после высаживания новой аллеи в своём поместье

Вы, липы, перед Урной [163] сей святой

Ростки пускайте мощные весной;

Пусть каждая из вас быстрей встаёт

Колонною, ветвясь из года в год,

Пока Придел здесь не возникнет скоро,

Как в уголке громадного Собора [164]; —

Средь англичан великих в этом месте

Покоится и Рейндольс в благочестье.

Хоть лучший Живописец крепко спит —

Где Смерть и Слава, там покой средь плит,

Но может Дух его воспринимать

Хвалу и слёзы друга — благодать:

Вот почему в поместье родовом

Почтил его я памятным столпом,

Я, с юных лет приверженец Искусства,

Что утверждал он [165]; горестные чувства

Я испытал, поняв, что потеряла

Страна, лишь только Рейндольса не стало.

Поместье Колеортон, памятное место Сэра Джорджа Бомонта, баронета. Лестершир

Акация, Сосна и клумба Роз

Не пустят никого, кто б рядом рос,

Но только Кедр, что подрастает слева, —

Бомонт и Вордсворт посадили древо.

Они здесь добивались Мастерства, —

Средь Рощ лились их мудрые слова,

Срослись их души этим общим рвеньем

Меняться знаньем или восхищеньем.

Придаст Природа Кедру свежий вид,

Любовь его от порчи защитит!

Когда ж его ветвей широких сень

Погрузит Стелу памятную в тень,

В том месте отдохнуть все будут рады,

При слабом свете, средь благой прохлады.

Здесь сможет Живописец побывать,

Поэт свои баллады сочинять,

Не хуже, чем в тот давний век чудесный,

Когда был Вдохновлён поэт известный [166],

Что Босвортское поле воспевал,

Где англичане бились наповал;

Иль Юноша [167], что умер так мгновенно,

Возможно, с похвалой Шекспира ценной,

Соавтор Флетчера, любимец Бена [168].

В саду того же самого поместья

Порой Медаль хранит все панорамы,

Когда в пыли — Колонны, Башни, Храмы;

И так уж предназначено судьбою,

Что малое переживёт большое:

Когда же этот Дом и дивный сад

Цветущий, где аллей тенистых ряд,

И мощные деревья — всё умрёт,

То этот Грот века переживёт,

Не осознав крушенья. — Ведь известно,

Выдалбливался он в скале чудесной

Не медленным усердьем, с неохотой

Тех, кто живёт наёмною работой,

Но рвеньем, что любовью рождено;

Здесь помогали женщины равно

Создать тропинок и беседок сень,

Чтоб веселиться в долгий зимний день.

Посвящение памятному месту в Рощах Колеортона

Внизу Хребта восточных скальных гор,

На землях, где шумит Чэрнвудский бор,

Стоит, но Путник! от тебя сокрытый,

В развалинах GRACE DIEU, плющом увитый.

Сначала монастырь, где днём и ночью

Звучали гимны, возводились очи;

Потом здесь славный Муж родился, он

Талантами был сразу награждён:

Там у ручья, что бурно извивался,

Ребёнком Фрэнсис Бомонт забавлялся;

И там под сенью близлежащих скал

Жизнь пастухов он, юный, воспевал;

То темы героической запев:

Презренье, слёзы мук, ревнивый гнев,

Печаль любви отвергнутой — на Сцене

Всех потрясал его трагичный гений.

Империи в пыли, падут твердыни,

И нечестивцы осквернят святыни,

Но Разум лёгким словом вознесёт

Громаду, дав бессмертный ей оплот.