Моя навсегда - Финч Кэрол. Страница 32

— Давайте договаривайте до конца. — Элизабет громко всхлипнула. — Я никогда не буду такой, как моя сестра. Я никчемная… — Рыдания не дали ей договорить.

— Ничего подобного, — успокоил се Талли. — По-моему, вы держитесь молодцом. Правда, ваша светлость?

— Молодцом, — эхом откликнулся Себастьян.

— Нет, совсем нет, — рыдая, пробормотала Бет и, сделав судорожный вдох, отодвинулась от груди Себастьяна. Раз уж она потерпела неудачу, то принесет себя в жертву ради спасения Иден. — Отвезите меня обратно в хижину и отпустите сестру, — потребовала она.

— А где ваша сестра? — спросил Себастьян.

— Отзовите своих ищеек-тори и возьмите меня в заложницы, — повторила Бет, вздернув подбородок жестом, которым даже Иден могла бы гордиться.

— Отпустим эту, ваша светлость, — тихо предложил Талли. — Мы скажем генералу Пембруку, что сами освободили одну из его дочерей.

— Мы вернем Элизабет мужу, — принял решение Себастьян.

— Я не хочу, чтобы меня отпускали!

Бет продолжала возмущаться, но Себастьян, невзирая на ее возражения и сопротивление, передал ее в крепкие руки Талли, а сам, оторвав от ее порванного платья полоски материи, завязал ей глаза и связал руки.

— Отвези Элизабет на то место, где ее похитили, — распорядился он. — Но так, чтобы она не вычислила направления.

— Иден и я знаем, что вы замышляете, — выпалила Бет. ~ Но мой отец никогда не предаст свое дело. Никогда!

— Ради своей сестры держите при себе свои соображения, — не опровергая, посоветовал ей Себастьян. Он уже знал о реакции генерала Пембрука, контакт был установлен, и к осуществлению плана уже приступили. — Жизнь вашей сестры висит на волоске.

— Чтоб ваша черная душа побыстрее попала в ад, — успела пожелать ему Бет до того, как Талли увез ее.

Его душа уже и так обречена на ад, бросив угрюмый взгляд на болота, подумал Себастьян и, когда Талли с заложницей скрылись из виду, побрел вперед, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам, которые могли бы привести его к Иден.

Господи, помоги ему найти ее раньше, чем это сделает Локвуд!

Догнав Иден, преследователь схватил ее за ногу, так что она упала и ударилась головой о пень. Дальше все помнилось как в тумане, после удара она то проваливалась куда-то, то снова приходила в себя. Из-за неистового бега по болоту все тело болело, и ужасы настоящего переплетались с кошмарами прошлого. Временами кружащаяся водоворотом темнота рассеивалась, как черное облако, но череп у Иден раскалывался от боли, и она снова погружалась в небытие.

И сейчас, когда она, крепко связанная веревкой, попыталась пошевелиться, тошнота волной подкатила к горлу. Иден не знала, куда се притащил похититель — возможно, в коптильню; сжавшись в комок и дрожа в своей промокшей одежде, она позволила себе поплакать. Мучительные воспоминании детства навалились на нее, на память пришли другие случаи, когда ее запирали в полной темноте. Не в силах справиться с ознобом, она все же поклялась, что не даст прошлому взять над собой верх. Те ужасы уже позади, так пусть они там и остаются, она не позволит себе раскиснуть и не станет вспоминать тот трагический день, когда… Но справиться со страхом никак не удавалось. Если бы не эта беспросветная тьма, она смогла бы совладать с собой. Ей нужен солнечный свет, небо, залитое солнцем — чтобы отогнать преследующих ее призраков, чтобы замолчали голоса, причиняющие муку. Прислонившись к стене, Иден попыталась вытянуть онемевшую руку и наткнулась на другую стену. В этой каморке места хватало лишь для удушающей темноты и мучительных воспоминаний!

Проклятие! Неужели она еще не расплатилась за свое преступление? Разве она ежеминутно не просила прошения? Следовало предвидеть, что она никогда не сможет полностью искупить свой грех и угрызения будут неотступно следовать за ней. Прошлое никогда не умирает, оно, как и воспоминания, живет и дышит. Иден твердо намеревалась держаться на расстоянии от давно минувшего, надеялась забыть его… Но воспоминания поджидали се на каждом шагу, они являлись, как привидения, в темноте и вторгались в ее сны. Как ни старалась Иден взывать к рассудку, мрачные образы приблизились и почти что поглотили ее. Она закричала и стала проваливаться еще глубже в ту самую темноту, которую ненавидела и боялась. Иден пыталась защититься, но ужас заполнил ее, и она снова провалилась в беспамятство. Прошлое взяло верх над настоящим, прошедшие годы исчезли, как будто их и не было, и ничто не смогло удержать правду былого на расстоянии. Иден надеялась каждым своим добрым делом укреплять стену, отделяющую ее от того ужаса, но ничто не помогало. Укрепления рушились одно за другим, и между нею и се тайным грехом не осталось ничего…

Вздрогнув от грохота распахнувшейся двери, Иден отпрянула. Над ней нависла тень массивной фигуры, и она отметила, что этот человек всегда появлялся перед ней в маске и зеленом мундире тори.

— Пора преподать тебе еще один урок кротости, — усмехнулся Локвуд и, схватив Иден за волосы, поставил на ноги. — Ты хорошо запомнишь этот урок, — пообещал он, волоча ее к дому. — Его всемогущая светлость вместе с преданным лакеем не защитят тебя на этот раз, их здесь нет. От тебя одни неприятности, но сейчас я разберусь с тобой, и у тебя пропадет охота к побегам.

Несмотря на дрожь и тошноту, Иден поклялась, что этому мерзавцу не удастся сломить се дух. Мир бешено кружился вокруг нее, но она решила сосредоточиться на дорогих ее сердцу воспоминаниях — о времени, проведенном с Себастьяном. Милый образ станет ее спасением, она воскресит в памяти его красивое лицо, его улыбку и не позволит этому зверю подавить ее волю.

Мысли о Себастьяне защитят Иден от любых ужасов, которые ожидают ее…

После двух часов бесплодных поисков Себастьян повернул назад, к хижине. Талли, должно быть, уже успел доставить Бет в безопасное место и вернуться, так что если Локвуд нашел Иден, он защитит ее.

А если Иден удалось убежать, что тогда? Он не одобрял это предприятие, но все уже было подготовлено, были задействованы немалые силы и слишком многое поставлено на карту. Эта операция могла стать переломным моментом войны. Корнуоллис переводит войска на новую британскую базу, сэр Клинтон продолжает наступать на Нью-Йорк, флот из девятнадцати кораблей уже на подходе и готов поддержать наземные войска, а Джордж Вашингтон продолжает сопротивляться, прося в качестве подкрепления двадцать четыре корабля французов, Иден Пембрук стала гирей, которая могла склонить чашу весов на ту или иную сторону.

Женский крик пригвоздил Себастьяна к месту, этот звук подействовал на него как удар молнии. Крик повторился, и он, забыв обо всем, бросился к дому. От следующего жуткого вопля в нем вскипела ярость. Талли не было, а Хейнс и Бакстер, сидевшие в общей комнате со стаканами виски в руках, с тревогой смотрели на дверь спальни. Выругавшись, Себастьян распахнул дверь в спальню и увидел наяву ночной кошмар — распростертая на постели Иден привязана к кровати, ее испачканная юбка задрана, ноги покрыты синяками и царапинами, а Локвуд сидит на ней верхом.

Кинувшись на мерзавца, Себастьян сбросил его на пол, затем, не переставая ругаться, схватил его за ворот сорочки, рывком поднял и нанес несколько ударов в челюсть. Локвуд закачался и попытался ответить, но сжатый кулак Себастьяна предупредил его попытку, ткнувшись в мягкий живот. Тори согнулся пополам, а посланный вдогонку мощный апперкот выбил воздух из его легких. Локвуд упал на колени, из его разбитой губы сочилась кровь, но Себастьян никак не мог остановиться.

— Ваша светлость! — Громоподобный возглас Талли пробился сквозь пелену ярости, туманившую мозг. Застыв с занесенным кулаком, Себастьян обернулся. — Не торопитесь разделаться с этим подонком. Если вы убьете его, последуют вопросы, на которые придется отвечать. — Рандолф перевел взгляд с безжизненного тела Иден на замершего в угрожающей позе Себастьяна.

— Забери этого ублюдка, чтоб я больше его не видел. — Отступив назад, Себастьян швырнул свою жертву в руки Талли. — Пусть Хейнс и Бакстер отвезут его в Йорктаун. Если Локвуда не разжалуют и не заключат в тюрьму, я добьюсь у лорда Корнуоллиса, чтобы он немедленно предал его суду. — Себастьян отдавал приказания, а Хейнс и Бакстер, смущенно топтались на пороге спальни. — Если Локвуд окажется на свободе, когда я прибуду в Йорктаун, я разыщу вас обоих. Ясно?