Миссис Кеннеди и я - Хилл Клинт. Страница 17

– Отличный план, – сказал я Бену. – Когда отправляемся?

– Поездка назначена на конец мая, так что вы с Тиш должны быть там неделей раньше. Президент и миссис Кеннеди проведут в Париже три дня, а затем отправятся в Вену на встречу с премьер-министром Хрущевым. После этого они на несколько дней задержатся в Лондоне. Оттуда президент вернется в Вашингтон, а первая леди вместе со своей сестрой Ли и ее мужем, князем Радзивиллом, поедет в Афины.

Младшая сестра миссис Кеннеди по имени Ли была замужем за польским князем Станиславом «Стасем» Радзивиллом, которого я никогда раньше не видел. План поездки выглядел весьма амбициозно.

– Лично вы из Парижа отправитесь прямиком в Афины, чтобы подготовить все к прибытию миссис Кеннеди.

– Так точно, сэр, – спокойно ответил я, хотя на самом деле уже вовсю предвкушал путешествие. Я даже и подумать не мог, что так скоро отправлюсь в Европу вместе с первой леди.

– Помогать вам будет Кен Джианнулис.

Это был один из агентов президентской группы. Нам уже приходилось работать вместе, когда президент приезжал в Миддлбург, и ничего против такого напарника я не имел.

– Он приедет в Париж вместе с президентом, а по окончании визита вы вдвоем вылетите в Афины. У него есть родственники в Афинах, а сам он хорошо говорит по-гречески, так что его помощь будет весьма кстати.

– Вас понял. Приложим все усилия.

– Хорошо. Спасибо, Клинт. Будьте начеку.

Будьте начеку… Джерри Бен очень любил это выражение: оно очень точно описывало суть работы секретного агента. Не расслабляйтесь. За каждым углом может ждать опасность, и нужно быть готовым к любой чрезвычайной ситуации.

Через несколько недель я отправился в Париж вместе с Тиш Болдридж и парой агентов из группы президента, чтобы заняться подготовкой к первому зарубежному визиту президента Кеннеди. У нас была всего неделя на то, чтобы решить все логистические проблемы и проработать все детали поездки до прибытия делегации.

Сразу после объявления об этом путешествии среди всего персонала Белого дома началась тайная борьба за места на Борту номер один и в самолете прессы. Нужно было обеспечить проживание и трансфер не только для четы Кеннеди, но и для нескольких десятков сопровождающих лиц – от горничной Прови до советника по национальной безопасности МакДжорджа Банди. Я держал связь с Тиш и членами посольства США, но моей главной задачей были переговоры с правоохранительными органами, в частности с Sureté Nationale – французской полицией.

К сожалению, я не знал их языка. Как правило, на встречах разговаривала Тиш, а я сидел молча, пытаясь понять суть сказанного по жестам и немногим знакомым словам. Обычно я узнавал результаты переговоров уже после их окончания. К счастью, для работы с полицией посольство США предоставило мне переводчика. Я чувствовал себя крайне неуверенно, но у меня не было другого выбора, кроме как довериться специально обученным людям.

Французская полиция работала прекрасно, но порой их методы меня смущали. Охранников своего собственного президента они называли «гориллами», и я опасался, что миссис Кеннеди не выдержит их чрезмерной опеки. За последние полгода, которые мы провели вместе, я понял, что первой леди следовало предоставлять максимум личной свободы, чтобы она могла вообще забыть о присутствии агентов. Агент Джеффрис, например, иногда нарушал ее личные границы, и миссис Кеннеди явно не нравилось, когда у нее стояли над душой. Нельзя было допустить никаких накладок, нельзя было допустить, чтобы она потеряла доверие ко мне. Именно это я пытался объяснить французам: первая леди была очень скромной и свободолюбивой женщиной. Я мог только надеяться, что переводчик правильно передает смысл ответа: «Хорошо, мистер Хилл, мы сделаем все, как вы сказали», потому что сам бы ничего не понял, даже если бы они просто послали меня в задницу.

Заботам и делам не было конца, так что времени у нас не оставалось ни на что, кроме работы. Я даже ни разу не выбрался на Ле-Аль за луковым супом, но зато к тридцать первому мая 1961 года все было готово. Ко дню прибытия четы Кеннеди мы решили все проблемы и утвердили все планы до мельчайших деталей. Оставался лишь один дипломатический нюанс. Президент де Голль славился своим высокомерием и холодным отношением к лидерам других стран, и мы боялись, что с президентом Кеннеди, молодым и не слишком опытным, он проявит эти качества во всей красе. Хорошо, что мне самому не пришлось беспокоиться еще и об этом – я просто обеспечивал безопасность первой леди.

Борт номер один приземлился в аэропорту «Орли» четко по расписанию в 10:30 утра. На улице было прохладно, но солнечно. За ограждением скопилась толпа из нескольких тысяч восторженных зрителей, которые махали американскими флажками и аплодировали, пока президент и миссис Кеннеди спускались по трапу и принимали положенные почести. По улицам Парижа кортеж сопровождал полицейский мотоциклетный эскорт числом более ста человек. На площади Пирамид их сменили конные гвардейцы в парадной форме, которые сопроводили процессию до отеля «Quai D’Orsay», где путешественников уже ждал королевский номер. Зрелище было удивительное. Французы устроили целое представление, и с ним не мог сравниться ни один государственный прием из виденных мною. Миссис Кеннеди была просто в восторге.

В тот день более двухсот тысяч парижан выстроились вдоль улиц с американскими флажками в руках. Из каждого окна выглядывали любопытные лица, а на всех балконах по пути кортежа яблоку было негде упасть. Всем хотелось хоть одним глазком увидеть и попытаться сфотографировать молодого американского президента и его очаровательную жену. В толпе мелькали транспаранты с приветственными надписями; многие кричали: «Vive le président Kennedy [7]!» Чаще, однако, можно было услышать: «Vive Jac-qui [8]! Vive Jac-qui!» Первая леди изящно махала в ответ, ослепительно улыбаясь, и весь французский народ немедленно влюбился в нее. После официального обеда и визита в Дом ребенка миссис Кеннеди вернулась в отель, чтобы отдохнуть и подготовиться к вечернему приему в Елисейском дворце. Она выглядела усталой, но счастливой.

– Какое представление, мистер Хилл, какое представление! А кавалерия? Поверить не могу, что все это – специально для нас!

Миссис Кеннеди не слишком любила быть в центре внимания, но столь теплое отношение французского народа явно ее впечатлило.

Тем временем президент Кеннеди и президент де Голль отправились по Елисейским полям к Триумфальной арке. Голубое небо вдруг затянули тучи, и президенту Кеннеди пришлось возложить роскошный венок к Вечному огню на могиле Неизвестного солдата под проливным дождем.

Путешествие во Францию для миссис Кеннеди стало своеобразным возвращением домой. Когда она училась в университете Гренобля и Сорбонне, то жила во французской семье, что позволило ей впитать не только язык этой страны, но и культуру. Я с восхищением наблюдал, с какой легкостью она говорила по-французски с президентом и мадам де Голль, и не только с ними, но и с кем угодно еще.

Естественно, я знал, что этот язык для первой леди почти родной, но живое подтверждение этой строчки в ее досье лишь укрепило мое уважение к ней.

Как правило, первых леди прошлого было хорошо видно, но плохо слышно. Все они, за малым исключением в лице Элеоноры Рузвельт, не имели особого политического влияния, и их государственная активность ограничивалась ролью очаровательной, но молчаливой спутницы президента. Миссис Кеннеди решила изменить эту традицию и не стеснялась пользоваться своей все растущей славой, чтобы приумножать добро по всему миру.

Первым делом она отправилась в парижский Дом ребенка – этот визит весьма поспособствовал огласке проблем здоровья беспризорных детей и ухода за ними. На встрече своего мужа с французскими чиновниками в «Отель-де-Виль» она переводила их разговоры с французского и обратно, а затем встретилась с женской половиной корреспондентского корпуса.