Своенравная пленница - Финч Кэрол. Страница 16

Глупец Мосли скоро лишится своих денег! Доминик Бодлер не из того теста, чтобы остепениться, он законченный холостяк и бродяга. Городская жизнь быстро ему надоест, и он вернется в милые его сердцу Скалистые горы. Розалин Дюбуа — всего лишь игрушка на время для такого, как его хозяин. Доминик вновь отправится на поиски приключений и вернется в Сент-Луис не раньше, чем лет через пять. Что до его женитьбы… Такая глупость могла прийти в голову только Мосли. И он заплатит за нее двадцать долларов золотом!

Глава 7

Когда на следующий день Чадуэлл вошел в столовую и увидел Доминика, сидящего в одиночестве за столом, он удовлетворенно хмыкнул: хозяин явно страдал от похмелья. Подперев взлохмаченную голову кулаком, он смотрел невидящими красными глазами в одну точку и тяжело вздыхал.

— Добрый день, сэр! — тихо приветствовал его лакей, боясь причинить ему боль громким голосом.

— Разве уже день? Как быстро летит время! — проворчал Доминик и застонал, почувствовав, как собственные слова болезненно отдаются у него в висках и ушах. — Кофе! Принеси мне кофе… — прохрипел он, растирая лоб и затылок ладонями.

Чадуэлл проворно сбегал на кухню за чашкой кофе и поставил ее перед Домиником на стол.

— Вы сегодня не в своей тарелке, сэр! — осторожно заметил он.

Доминик что-то пробурчал в ответ и медленно отхлебнул из чашки.

— Я всегда говорил, сэр, что верный способ забыть женщину — завести себе другую! Это гораздо лучше, чем топить горе в вине, — глубокомысленно наморщив лоб, изрек лакей.

— Разве я говорил о женщинах? — покосился на него мутными глазами Доминик.

— Но об этом нетрудно было догадаться, сэр! — пожал плечами Чадуэлл. — Вы называли то меня, то Мосли одним женским именем, когда мы укладывали вас вчера в постель.

В самом деле? Доминик, опорожнивший целую бутылку бренди, ровным счетом ничего не помнил. Разве только то, что под конец вечера Розалин уже выглядывала из горлышка, и ему приходилось, наполнив бокал, закупоривать бутылку всякий раз, чтобы назойливая малышка не убежала.

Поскольку Чадуэллу очень хотелось победить в споре с Мосли, он упорно поддерживал неприятную для Доминика тему разговора.

— Так вот я и толкую, сэр! По-моему, лучший способ забыть о красотке — это найти себе другую. Я немало слышал о похождениях Розалин Дюбуа. Благоразумный джентльмен предпочтет держаться от нее подальше. Люди говорят, что ее невозможно приручить. Вы не первый, кто на ней обжегся! Мой вам совет: не лезьте вы в пекло!

— Легко давать советы! — горько усмехнулся Доминик и, сделав еще глоток, рассеянно потянулся за куском пирога, услужливо поданным слугой.

— Когда дело касается женщин, сэр, все далеко не просто! — философски изрек Чадуэлл. — Но должен заметить, что еще мальчиком вы были не прочь приударить за разными особами. И я не сомневаюсь, что как только вам на глаза попадется новая смазливая мордашка, Розалин Дюбуа будет забыта. Так что осмелюсь вам порекомендовать поскорее найти замену мадемуазель Дюбуа. Поверьте, она скучать не будет.

С этими словами Чадуэлл с поклоном удалился. Он был уверен, что хозяин задумается над его советом.

Лакей не ошибся: Доминик принял его слона к сведению и после недолгих размышлений заключил, что Чадуэлл прав. Главное в его положении — отвлечься от навязчивых мыслей. До званого ужина лучше вообще не встречаться с Розалин! Хотя это совсем не просто: голубоглазая чертовка, способная разжечь в нем пламенную страсть одним поцелуем, прочно засела в голове.

Доминик решительно встал, намереваясь проверить теорию на практике и найти другую женщину. Поднявшись на второй этаж, он принял горячую ванну. Еще не представляя, сможет ли он обнять кого-то, кроме Розалин, он поклялся во что бы то ни стало ее забыть. Если в другой женщине ему не померещится голубоглазая чертовка, значит, наваждение от него отступило.

Он облачился в костюм из оленьей шкуры и направился к пристани, где без труда найдется легкомысленная девица, зарабатывающая на жизнь тем, что развлекает мужчин, а не морочит им голову.

Темные глаза негритянки с осуждением осмотрели с головы до ног оборванца в мешковатых штанах, грязном жилете и в засаленном картузе, натянутом на уши. Тесс преградила Розалин дорогу и строго спросила:

— И куда же ты направляешься в таком непристойном наряде, хотелось бы мне знать?

— На улицу! — с вызовом ответила Розалин, не замедляя шага.

— Видела бы тебя твоя бабушка! Она бы умерла на месте, — погрозила ей пальцем домоправительница. — И сдается мне, что твой кавалер тоже не пришел бы в восторг от такого костюма.

— Считай, что это мой последний каприз перед замужеством! — усмехнулась Розалин.

Не дожидаясь, пока Тесс схватит ее за рукав, она ловко проскользнула в дверь.

— Чертова непоседа! Вот увидишь, ты влипнешь в какую-нибудь скверную историю, если не одумаешься! — крикнула ей вслед Тесс. — Не девчонка, а сорвиголова! Нет на нее никакой управы! Вытворяет черт знает что и не желает никого слушать.

Оказавшись на улице, Розалин с облегчением вдохнула прохладный ночной воздух, Ей требовалось развлечься, чтобы забыть события прошлой ночи. Проснувшись от сладкого сна и не найдя рядом Доминика, она прокляла себя за легкомыслие. Она отдалась малознакомому мужчине, как заурядная шлюха! Да еще и вытворяла черт знает что, возбуждая его. От стыда Розалин покрылась красными пятнами.

«О чем я тогда думала?» — спросила она себя, направляясь к конюшне, чтобы прогуляться верхом до набережной. Ведь абсолютно ясно, что блаженство не может длиться вечно. Но как легко она поддалась страсти! Впрочем, подумала Розалин, причина в том, что она впервые испытала подобное чувство. Но держать себя в узде, как норовистого скакуна, было не просто. Она ощущала себя совершенно по-иному и осознавала, что не сразу привыкнет к чувствам, разбуженным в ней Домиником.

По пути на пристань Розалин убеждала себя, что она всего лишь очарована Домиником, но не влюблена в него. Он ничего ей не обещал и не признавался в любви. ЕЙ тоже нужно держать себя в руках, а после званого ужина не видеться с Домиником, чтобы все хорошенько взвесить на трезвую голову. Если он не станет искать с ней новых встреч, она не будет за ним гоняться.

Дав себе эту клятву, Розалин направила жеребца к таверне Сэди. Но мысли о Доминике не выходили у нее из головы. Как она могла позволить этому дьяволу с зелеными глазами разбить ее сердце, которое так берегла все эти годы? Неужели она не устояла перед его самодовольной ухмылкой? Доминик ее уверял, что питает к ней глубокое чувство, но можно ли ему верить? Опыт подсказывал Розалин, что мужчинам доверять опасно.

Выбросив на время из головы все опасения, Розалин спешилась и вошла в насквозь прокуренную таверну. Харви Дункан сидел за столиком в углу и сдавал карты троим партнерам.

Узнав Розалин даже а столь необычном наряде, он озорно осклабился, прищурив карие глаза, и кивнул на свободный стул. Пробираясь сквозь толпу, Розалин на ходу обменивалась приветствиями с завсегдатаями.

Едва Розалин уселась напротив Харви, он включил ее в игру, а Джильберт Поуэлл принес для нее кружку эля. Покосившись на стопку монет на столе, Розалин спросила:

— Похоже, вы потрудились на славу, Джил?

— Да, грех жаловаться, — усмехнулся он, рассматривая свои карты. — Один щедрый господин пожелал оказать мне помощь. Должен отметить, это было весьма любезно с его стороны.

Розалин недоверчиво прищурилась: ей не верилось, что все так и случилось на самом деле.

— Тебе пришлось его убеждать, Джил, или он сделал пожертвование добровольно?

Разбойник пожевал сигару и самодовольно произнес:

— Признаться, дрался он как дикарь, но так как его шансы были один к семи, он был вынужден пойти на уступки. Вот черт! — Джил внезапно пригнулся и натянул шляпу на глаза.

Розалин догадалась, что в зал вошла жертва ее приятеля. Эта встреча не сулила разбойнику ничего хорошего, поэтому он и поспешил отвернуться от вошедшего.