Полководцы Украины: сражения и судьбы - Табачник Дмитрий Владимирович. Страница 26

В это время стали создаваться и семейные связи местной знати с новым центром влияния на Руси – Московским великим княжеством. Так, в 1350 г. дед Боброка-Волынского (если принять версию, что он был сыном Михаила Любартовича), последний правитель Галицко-Волынского княжества, Любарт (в крещении Дмитрий) Гедиминович женится на племяннице великого князя Московского Симеона Иоанновича Гордого Ольге-Астафии.

Вероятно, именно эта родственная связь способствовала тому, что женой Боброка-Волынского в 1356 г. становится сестра великого князя Московского Дмитрия Иоанновича Анна.

Ратная служба потомка Гедимина начинается в 1359 г. у князя суздальского Дмитрия Константиновича. В это время князь суздальский становится одним из наиболее влиятельных русских князей – в 1360 г. он сумел одолеть Московское княжество, в котором правил малолетний Дмитрий Иоаннович, и получить в Орде ярлык на княжение во Владимире. Но вскоре ситуация меняется, и в 1364 г. ярлык на княжение во Владимире передается Москве. Вражда между Дмитрием Иоанновичем и Дмитрием Константиновичем заканчивается в 1366 г., когда князья породнились между собой, и с этого момента князь суздальский выступает в роли союзника Москвы.

На следующий год после этого примирения Боброк-Волынский переходит на ратную службу к своему родственнику Дмитрию Иоанновичу и с этого времени становится его ближайшим соратником во всех воинских делах.

Первой крупной победой московского воеводы явилась битва 14 декабря 1371 г. с войсками князя Олега Рязанского. В этом сражении рязанцы потерпели сокрушительное поражение, и их князь был вынужден бежать (на некоторое время, по решению Дмитрия Иоанновича, его место занял князь пронский Владимир).

Перед этим рязанцы захватили Лопасню, а Дмитрий Иоаннович поручил Боброку-Волынскому возвратить город и разбить князя Олега.

Противоборствующие стороны встретились около Скорнищево неподалеку от Переславля. В произошедшей битве Боброк-Волынский проявил высокое полководческое искусство, сумев найти способ преодолеть ранее безотказный прием рязанцев. Последние широко использовали монгольские арканы, которые были чрезвычайно эффективным средством как против конницы, так и пеших воинов, и были абсолютно уверены в своем превосходстве. Согласно свидетельству Софийского свода, перед выступлением в поход рязанцы самоуверенно говорили: «Не берите с собою ни доспехов, ни щитов, ни коней, ни сабель, ни копья, ни иного оружия, берите только ремни, чтобы вязать москвичей, которые слабы и боязливы и некрепки».

Московский воевода нашел простой способ, как этому противостоять – он выстроил свои боевые порядки в плотном строю, что сделало применение арканов неэффективным.

Летописец отмечал крайне ожесточенный характер сражения – «брань люта и сеча зла». Итогом стало сокрушительное поражение рязанских войск, которыми командовал лично князь Олег (сумевший бежать от Боброка-Волынского с небольшим количеством дружинников). Как было написано в Софийской летописи, сославшейся на слова царя Соломона: «Господь гордым противится, а смиренным дает благодать».

Следующий полководческий успех Боброка-Волынского пришелся на 1376 г., когда он возглавил московские и суздальские войска в походе на Волжскую (Казанскую) Булгарию. Карамзин, характеризуя командующего московско-суздальским войском, подчеркнул, что он «усердствовал отличаться подвигами мужества».

Покорение Волжской Булгарии имело важное значение для Москвы – таким образом она лишала монголо-татар стратегического плацдарма для контроля за русскими землями и людских резервов для их войска. Решающая битва произошла под Казанью. Волжские булгары тогда посадили часть своей конницы на верблюды в надежде, что это невиданное для русских животное устрашит пришедшее войско. Кроме того, они имели на вооружении пушки (которых у московско-суздальского войска не было), что значительно увеличивало их силу.

Расчет волжских булгар не оправдался (хотя вначале конница и дрогнула под напором конников на верблюдах) – в результате столкновения с русским войском они были разбиты и панически бежали. После этого Боброк-Волынский и Дмитрий Константинович взяли штурмом крепость Булгар (защитники которой и применили пушки) и прошли по Волжской Булгарии, сжигая села и зимовища. В конечном итоге правители Волжской Булгарии князья Асан (Осанн) и Махмат-Салтан согласились заключить мир и постоянно платить Москве дань, что означало полный успех похода и давало возможность бросить вскоре вызов Золотой Орде.

В 1379 г. уже снискавший громкую славу Боброк-Волынский был отправлен (вместе с князьями Владимиром Андреевичем Храбрым и Андреем Ольгердовичем) великим князем Московским в поход на юго-восточные земли Великого княжества Литовского, и им были взяты Трубчевск и Стародуб. Поход этот прошел без боев – княживший в Брянске и Трубчевске князь Дмитрий Ольгердович решил добровольно перейти под власть Дмитрия Иоанновича. Однако если бы не сильное войско и полководческая слава Боброка-Волынского, то вполне вероятно, что Дмитрий Ольгердович оказал бы сопротивление, а великий князь Литовский Ягайло выступил бы ему на помощь.

Звездным часом Боброка-Волынского как полководца стала Куликовская битва. Достаточно долго можно рассказывать ее предысторию, но ограничимся констатацией, что все противоборствующие стороны понимали цену победы.

Так, союзники реального властителя Золотой Орды беклярбека Мамая (правившего формально от имени марионеточных ханов) Олег Рязанский и Ягайло договаривались между собой о следующем: «Как скоро князь Димитрий услышит о нашествии Мамая и о нашем союзе с ним, то убежит из Москвы в дальние места, или в Великий Новгород, или на Двину, а мы сядем в Москве и во Владимире; и когда хан придет, то мы его встретим с большими дарами и упросим, чтоб возвратился домой, а сами с его согласия разделим Московское княжество на две части – одну к Вильне, а другую к Рязани и возьмем на них ярлыки и для потомства нашего».

Летом 1380 г. войско Мамая переправилось через Волгу, дошло до устья реки Воронеж и кочевало здесь около трех недель, ожидая соединения с литовскими и, возможно, рязанскими (хотя Олег Рязанский играл свою игру и не собирался реально присоединяться к Мамаю) союзниками, с которыми собиралось идти вместе на Москву Численность войска Мамая мы можем определить лишь приблизительно – от 100 до 150 тысяч воинов. Монголо-татары составляли его основную часть, но, согласно данным Московского летописного свода конца XV века, под командованием Мамая были также половцы и следующие наемники: «Бесермены (по-видимому, имеются в виду бесермяне – финно-угорский народ, проживающий сейчас в Удмуртии. – Авт.) и Армены (армяне. – Авт.), Фрязы (генуэзская наемная пехота. – Авт.) и Черкассы (торки и берендеи. – Авт.) и Буртасы (финно-угорское племя, жившее на правобережье Волги. – Авт.)». Из наемников особую опасность представляли генуэзские ландскнехты – опытные профессиональные воины, численность которых достигала четырех тысяч.

Русские войска начали собираться по призыву Дмитрия Иоанновича в Коломне 15 августа. Состояли они из отрядов 23 русских князей и воевод. Это были почти все князья Северо-Восточной Руси, дружины Суздальского, Тверского и Смоленского великих княжеств, новгородцы, полки Андрея и Дмитрия Ольгердовичей (вероятно, из Полоцка, Стародуба и Трубчевска), а также поддержавшие великого князя Московского князья некоторых литовских земель.

Летописные данные сильно расходятся в оценке численности войск антитатарской коалиции, но все они явно сильно ее завышают (так, Никоновская летопись определяет общую численность войска Дмитрия Иоанновича и союзников в 400 тысяч). Во многом это объясняется тем, что летописцы обычно подсчитывали количество «тысяч» (количество которых тоже преувеличивали). Но боевая единица «тысяча», как правило, не состояла из тысячи воинов – зачастую ее численность была не просто меньше, а меньше в несколько раз. Реально количество войск, противостоящих Мамаю, было около 50–60 тысяч воинов (из них более половины конников), из которых примерно 2/3 состояло из собственно войск великого князя Московского.