Асы нелегальной разведки - Шварев Николай Александрович. Страница 6

В начале апреля 1938 года «Фелипе» (новый псевдоним Григулевича) и «Марио» пароходом отправились из Новороссийска в Соединенные Штаты. Морской канал для заброски агентуры использовался часто и был отработан в совершенстве. Рейс прошёл без приключений. Оба нелегала спокойно сошли на берег в нью-йоркском порту и растворились в городской толпе. О прибытии нелегалов резидентура в Нью-Йорке была информирована. С учётом специфики задания, на встречу с «Фелипе» на этот раз вышел сам резидент Пётр Давидович Гутцайт.

На скамейке в Центральном парке он вручил Иосифу новые документы, две тысячи долларов наличными, обсудил дальнейшие условия связи. Боевикам надлежало обосноваться в Мексике, ознакомиться с оперативной обстановкой в стране и после этого наладить изучение «объекта» операции, чтобы в дальнейшем войти в его ближайшее окружение. В мае 1938 года «Фелипе» и «Марио» прибыли в столицу Мексики город Мехико (в оперативной переписке – «Деревня»). Мексиканская столица поразила их множеством недавно построенных школ и десятками заброшенных церквей.

Несколько дней нелегалы прожили в гостинице, изображая, что не знакомы друг с другом, потом разъехались по арендованным квартирам. Изучая город и его окрестности, они побывали и в районе Койоакане. Обошли вокруг «Синего дома», в котором после приезда в Мексику в январе 1937 года поселились Троцкий и его жена Наталья Седова. Из газетных интервью Троцкого Григулевич знал, что «Старику» понравилась экзотическая Мексика. Он надеялся, что эта страна станет его пристанищем на долгие годы.

На улице Акасиас, в нескольких кварталах от «Синего дома», «Филипе» арендовал небольшой особняк, в котором организовал «явочную квартиру». Чуть позже был создан пункт наблюдения, из которого осуществлялся контроль за передвижением Троцкого и его сотрудников, изучалась система внешней и внутренней охраны, порядок допуска посетителей.

Существуют сведения о том, что в 1937–1938 годах секретарём у Троцкого работала девушка из семьи с русскими корнями, которая была якобы «двойным агентом», работая на НКВД и ФБР. Скорее всего, это была Сильвия Агелоф. В некоторых публикациях в числе лиц из ближайшего окружения изгнанника называется «Патрия» – Африка де Лас Эрас, испанка, полковник советской разведки.

Подготовка операции по «Старику» развивалась динамично. «Фелипе» вёл активную переписку с резидентурой в Нью-Йорке, получал инструкции, писал отчёты о проделанной работе, И вдруг связь прервалась. Нью-Йорк замолчал. В нескольких газетах появились сообщения об аресте и расстреле наркома МВД СССР Николая Ежова.

Некоторое время спустя это сообщение подтвердилось. В октябре 1938 года Гутцайта вызвали в Москву, где он был арестован. Резидент всё отрицал, но его обвинили в «предательстве» и работе «в пользу вражеских разведок». Как и Шпигельгласа. Главных оперативных кураторов операции по «Старику» в конце концов расстреляли.

Находясь в полном неведении, «Фелипе» вынужден был выехать в Нью-Йорк. Гутцайт как в воду канул. На условные телефонные звонки он не отвечал. На конспиративной квартире не появлялся. В сложившейся ситуации Иосиф вернулся в Мехико, решив продолжать работу, несмотря ни на что. Такая неопределённость сохранялась около полугода.

Но польза от поездки в Нью-Йорк всё же была. Там Григулевич встретился с человеком, который стал его другом, главной опорой и помощником в разведывательной работе на долгие годы. Леопольдо Ареналь [6] прибыл в США по заданию мексиканской компартии (МКП), чтобы закупить новое типографское оборудование для нужд партии. Весь вечер «Фелипе» провёл с Леопольдо и пришёл к выводу, что его можно рассматривать в качестве кандидата в свою резидентуру. Ещё до встречи в Нью-Йорке Иосифу доводилось слышать об Ареналях. Его друзья-мексиканцы говорили о них так: «Это семья революционеров». В семье было четверо детей: Леопольдо, Луис, Анхелика и Берта. Луис, как художник, входил в «творческую бригаду» Давида Альфаро Сикейроса. Благодаря Луису Давид подружился с семьёй Ареналей, а Анхелика через несколько лет – уже в Испании – стала его женой.

В начале 1939 года Анхелика вернулась из Испании в Мексику и была привлечена Леопольдо к работе по «Старику». Несколько позже в Мехико появился Сикейрос и после беседы с Григулевичем, которую организовал Леопольдо, дал согласие на участие в операции. Леопольдо получил псевдоним «Поло» и стал основным помощником Иосифа.

Между тем Сталин напомнил новому руководителю НКВД, что задание по ликвидации Троцкого никто с разведки не снимал. Преемник Ежова Лаврентий Берия понимал, что устранение «Иудушки-Троцкого» даст ему шанс заявить о себе «во весь голос» и обеспечит доверие Хозяина на обозримое будущее, конечно, в тех пределах, в которых Сталин был способен «доверять».

В феврале 1939 года Сталин вызвал к себе в Кремль комиссара госбезопасности 3-го ранга П. Судоплатова. Разговор был кратким: Сталин говорил без обиняков. В ЦК принято решение о ликвидации «фашистского отщепенца» Троцкого, подрывная деятельность которого наносит всё больший вред стране. Для окончательного решения «проблемы» разведка должна использовать все имеющиеся в её распоряжении средства. Координатором операции в Москве назначается П. Судоплатов. В качестве оперативного руководителя в Мексике – Наум Эйтингон (псевдоним «Том»).

Вскоре Судоплатов и Эйтингон разработали план операции под кодовым названием «Утка», который был схематичен и оставлял простор для импровизаций. Предусматривались такие методы, как использование подрывного устройства в доме или в машине «Старика», отравление пищи или воды, применение удавки, кинжала, огнестрельного оружия, просто тяжелого предмета для нанесения смертельного удара. Не исключалось нападение на жилой дом Троцкого вооруженной группы боевиков. Документ санкционировал привлечение к операции проверенных агентов-испанцев – Каридад Меркадер (псевдоним «Мать») и её сына Рамона («Раймонд»). Вспомогательный центр в Париже должен был возглавить Лев Василевский (Тарасов), в Нью-Йорке – Павел Пастельняк (псевдоним «Лука») [7]. Сталин согласился с планом, но визы своей на нем не поставил.

Прибывшая информация резидента в Нью-Йорке об успешной работе «Фелипе» в Мехико Л. Берию не удовлетворила! «На этого человека я хочу посмотреть сам. Он слишком долго работал с Орловым, Шпигельгласом и Гутцайтом. Не исключено, что для успеха дела “Фелипе” придётся убрать из Мексики».

Григулевич отправился в Москву в конце 1939 года. В Европе шла война. Поэтому был предложен для поездки в СССР более безопасный «тихоокеанский вариант».

Через некоторое время экспресс прибыл на московский вокзал. Времени на передышку Григулевичу не дали. На следующий день, с утра, – первая беседа с Судоплатовым. Множество вопросов. Деловая обстановка, корректность. Всё более тёплый взгляд собеседника. Григулевича заслушивали несколько раз: Судоплатов, снова Судоплатов, ещё раз Судоплатов, затем начальник разведки П.М. Фитин. Было очевидно, что оперативные наработки «Фелипе» оказались более чем кстати. Чем-то надо было отчитаться перед Сталиным. А «Фелипе» предоставил практически подготовленную операцию по штурму «крепости» Троцкого.

В ходе докладов в Москве Иосиф дал исчерпывающую характеристику командиру боевой группы Давиду Альфаро Сикейросу: это человек действия – решительный, бесстрашный, безжалостный к врагам. Самое главное: стоит на чётких политических позициях и считает, что Троцкий – главный виновник поражения республиканской Испании. Сикейрос не раз призывал на митингах и в своих статьях «выбросить» этого агента Гитлера и Франко из Мексики. Григулевич заверил руководство НКВД, что художник доведёт дело до конца, какими бы последствиями это ему ни грозило. Сикейрос не раз сидел в тюрьмах. Он достойно проявил себя в Испании. Свой чин полковника Сикейрос заслужил на передовой, командуя бригадами, а затем 29-й дивизией.

В этот приезд в Москву Григулевич встречался с Берией на его загородной даче. Нарком признал удовлетворительной работу «Фелипе» в Мехико. Скупой на похвалу Берия сказал Судоплатову: «Этот ваш нелегал – самостоятельный парень. По всему видно, что троцкистов не боится и готов с ними бороться до конца».