Нелегалы 2. «Дачники» в Лондоне - Чиков Владимир. Страница 48

Польза Отечеству от разведывательной деятельности Геннадия была в те годы огромна — он старался сделать для своей страны как можно больше. Были у него для этого неплохие заделы, и вдруг в один прекрасный день 1933 года пришла в Берлин короткая телеграмма из Центра с неожиданным для резидентуры требованием:

Не поняв, в чем дело, А. Слуцкий вызвал в свой офис на Линденштрассе резидента по Германии Б. Бермана. Но тот тоже ничего не знал о причинах отзыва подчиненного, но охарактеризовал его только с положительной стороны.

В Москве Геннадию объяснили, что в связи с установлением дипломатических отношений с Соединенными Штатами Америки руководством разведки принято решение о переброске его в Нью-Йорк для организации работы по линии НТР. Сначала он как научный сотрудник должен для прикрытия пройти стажировку в Нью-Йоркском химическом институте, поработать там над докторской диссертацией, по возможности защититься, а затем он будет переведен в аппарат уполномоченного Наркомхимпрома СССР при Амторге.

В Америку Овакимян выехал полный разных планов и по научным проблемам, и по вопросам разведки. В Нью-Йорке он быстро определился с перспективной темой докторской диссертации и в процессе работы над ней, проявляя изобретательность и находчивость, начал устанавливать и закреплять полезные контакты с нужными для разведывательной деятельности людьми. Обладая исключительной способностью входить в доверие к интересующим его лицам, Геннадий познакомился на одной из научных конференций с неким Дэвисом, имевшим свои труды и запатентованные изобретения на известных американских фирмах «Сперри инструмент компани» и «Сперри гироскоп». Развивая контакт с ним, Геннадий под удобным предлогом начал получать от него заслуживающую высокой оценки Центра научную и технологическую информацию, а затем завербовал его на идейной основе. После этого Дэвис постоянно стал поставлять разведке ценные сведения по авиационным и морским приборам, бомбоприцелам, звукоулавливателям, по телерадиоэлектронике и другие важные документальные материалы, необходимые для реализации советской военной программы.

Убедившись в надежности агента и его возможностях оказывать своим авторитетом и занимаемым положением воздействие на других людей, Геннадий впервые в практике разведки предложил резиденту П. Д. Гутцайту использовать Дэвиса в качестве вербовщика по научно-технической линии. Предложение Геннадия было воспринято резидентом с пониманием, и на свой страх и риск они решили провести подобный эксперимент без санкции Центра, опасаясь, что там могут с ними не согласиться. Надежды Овакимяна на успех этой новой формы работы с агентурой оправдались: Центр впоследствии дал «добро» на установление подобных взаимоотношений с группой источников.

Так впервые в истории советской внешней разведки начали действовать за кордоном агенты-групповоды, которые сами осуществляли подбор, изучение и проверку нужных людей, а после их вербовки с участием сотрудника резидентуры они же поддерживали и связь с ними. Первыми групповодами стали Дэвис и Звук, [79] которые провели впоследствии вербовки таких ценных источников, как Брюс, Роджер, Брайен, Хью… Дальше — больше.

1937 и 1938 годы стали звездным часом в разведывательной деятельности Овакимяна. Добытые им в эти годы документальные материалы — чертежи, схемы, расчеты, инструкции и описания по проблемам математики, физики, химии, атомного ядра и бактериологии раскрывали направления ранее неизвестных в СССР научных исследований. Для организации проведения подобных работ в Советском Союзе стали создаваться новые НИИ, КБ и секретные экспериментальные заводы. Геннадий же тем временем продолжал с присущей ему активностью разрабатывать и осуществлять операции по проникновению в американские научные центры и крупные фирмы, в которых велись серьезные засекреченные конструкторские изыскания. В характеристике, подписанной резидентом Николаем [80] и отправленной из Нью-Йорка в Центр, отмечалось:

В Москве словно ждали такого предложения: через неделю Г. Б. Овакимян был назначен заместителем резидента в Нью-Йорке. В ответ на это Геннадий еще больше активизировал свою разведывательную деятельность: впервые были получены агентурным путем сведения о технологии производства автобензинов прямой перегонкой в атмосферно-вакуумных установках и авиабензинов с октановым числом -74; о переработке газов нефтеперерабатывающих заводов; о каучуке и масляных дистиллятах для выработки из них разнообразных смазочных масел и парафинов; о термическом крекинге и реформинге и о многих других секретных разработках. Научно-техническая разведка, как отмечалось в 1938 году Центральным Комитетом ВКП(б), имела важнейшее значение для социалистической реконструкции народного хозяйства и развития различных областей науки и техники.

Однако с приходом Берии к руководству органами госбезопасности весь оперативный состав НТР заменили, а ее начальника П. Н. Кропотова арестовали. Вслед за этим отозвали из США резидента П. Д. Гутцайта и разведчиков-нелегалов Б. Я. Базарова и Б. П. Румянцева. В Москве их расстреляли как врагов народа, о чем были сделаны соответствующие сообщения в прессе. Информация об этом перепечатывается в нью-йоркских газетах, и все это приводит к тому, что некоторые агенты, находившиеся на связи у Базарова, Гутцайта и Румянцева, узнав о том, что они сотрудничали с «врагами народа», стали отказываться от дальнейших контактов с советской разведкой.

Назначенный вместо Гутцайта на должность резидента Овакимян не мог поверить, чтобы хорошо знакомые ему люди, верные присяге и достойно служившие Родине, в один день могли перековаться во врагов народа, стать изменниками и шпионами. Невольно подумав о том, что и с ним не сегодня, так завтра могут поступить точно так же, он направляет 24 марта 1939 года шифрованную телеграмму в Центр:

…Испытываю полную неудовлетворенность от своей работы в Тире. Объяснить это состояние могу только тем, что отдача нашей секции с ноября прошлого года стала снижаться по совершенно не зависящим он нас причинам. И вызвано это в первую очередь необоснованным откомандированием из Тира самых опытных охотников [83] и вызванным в этой связи «предательством» пловцов. [84] Должен твердо заверить вас, что предательства, как такового, нет, но есть отказ от сотрудничества после того, как им стало известно, что они работали с отозванными из Тира «врагами народа». Я не удивлюсь, если и на меня теперь навесят подобный ярлык за снижение результатов работы секции.

Поэтому убедительно прошу вас подобрать мне замену.

Этот документ был доложен исполнявшему обязанности начальника советской разведки С. М. Шпигельглазу в один день со служебной запиской военного инженера 3-го ранга Прудникова. [85] В записке говорилось: