Идет розыск - Адамов Аркадий Григорьевич. Страница 50

Нет, решительно ничто не могло его выдать, ничто не могло Свиридова насторожить, кроме… Кроме, конечно, самого факта приезда Виталия сюда. А это наложилось на испуг, который принесли москвичи. Вот старик и забегал, засуетился, занервничал. «Ничего, ничего, – недобро подумал Виталий. – Понервничай». Ведь отменить приезд москвичей Свиридов уже не мог. Если бы мог, так не нервничал бы.

В этот момент за спиной Виталия раздалось шарканье, кашель, и в комнате появился худенький Терентий Фомич в старых брюках и рубахе навыпуск, босой, всклокоченный, с седыми лохматыми бровями и кустистой, седой щетиной на загорелых щеках. Внешностью своей он напомнил Виталию какого-то доброго лесного гнома, не хватало широкой шляпы, палки и белки на плече.

– 0-хо-хо… – потянулся Терентий Фомич и ворчливо сказал Виталию. – Чего не лежишь? Галинка лежать тебе велела.

– Да, вроде, малость отпустило, – ответил Виталий и кивнул на окно. – Вон Петр Савельевич прошел, а к вам чего-то не заглянул.

– Знает, что сплю после своей ночной.

– Небось, хотел проверить, целы мы с Галей или нет после ночного происшествия. Надо полагать, о нем вся деревня уже знает?

– Ясное дело, знает, – недовольно отозвался Терентий Фомич. – Как тут не знать про такое дело. Да я за все года ни разу из сваво ружжа не выпалил. А тут, вот, жахнул, понимаешь. Теперь на правление потянут отчет давать. Что да как.

– Ну, вот, товарищ Свиридов, видно, и обеспокоился за наше здоровье.

– Э, милый, – усмехнувшись, махнул рукой Терентий Фомич. – Петр об нашем с тобой здоровье печься не будет. У него главное дело за собой смотреть, – он взглянул на прибранный стол. – Поел уже?

– Спасибо, поел. Я с вами рассчитаюсь, Терентий Фомич.

– Да, ладно тебе, – снова махнул рукой тот. – Богаче мы будем от твоих рублей, думаешь? Хороший ты человек, вот главное. А такому человеку не то, чтоб помочь, а дружбу к нему проявить надо, я так полагаю. А уж я людей, во, как вижу. Насквозь. И тебя тоже, не думай, враз определил. Зря, что ли, столько годов свет копчу? Вся смысла нашей жизни, я тебе скажу, это друг дружке добро оказывать, помощь какую ни то, чтобы, значит, легче было людям с етой жизнью справляться. Вот такая, понимаешь, у меня линия. И потому мне твои рубли ни к чему. Одна обида. Понял ты меня, аль нет?

– Понял, – Виталий улыбнулся. – У меня у самого такая линия.

– Во, во. Я ж вижу, – удовлетворенно констатировал Терентий Фомич и поднялся со стула. – Ну, а таперича соберу себе чего поесть, – объявил он. – И Алдану вот тоже надо.

– Хороший у вас пес.

– А как же! Первым делом, верный дружок. Вторым – умный, все про всех понимает. Третьим делом – ученый, что скажу, все сделает, не напутает. Ну, а четвертым – силен, ужас как. Видал, как он шибанул того парня? А было дело, он и троих раскидал. Одному руку насквозь прокусил, потому в ней нож был. Мне за него сотню давали. Ха! А я и за тыщу его не отдам.

Разговаривая, старик принес себе из кухни еду, потом стакан с чаем и быстро за столом поел. Ему, видно, не хотелось обрывать разговор. Потом он повозился в кухне, вышел во двор и кликнул Алдана. А вскоре снова заглянул в комнату в своей неизменной черной телогрейке и кепке.

– Ну, пошел я. Дела, – объявил он. – Скоро буду. А ты сиди и особо не шебуршись. Скоро и Галинка будет, тогда обед соберет.

Старик ушел. А Виталий, вздохнув, прошелся по комнате и снова уселся у окна. Невыносимо медленно текло время. И все чаще начинали возникать неприятные мысли: «Почему-то не появляется Пенкин. Москвичи должны были бы уже приехать. Пропустил он их, не засек? А, может быть, они вообще сегодня не приедут? Допустим, сорвалось у них что-нибудь. Вполне возможно».

Неприятные эти размышления прервал приход двух ребят из вчерашней компании у Лили. Ребята пришли возбужденные, негодующие, полные дружбы и желания чем-нибудь помочь новому приятелю. Убедившись, что Виталий не очень пострадал в результате ночного нападения на него, они наперебой стали сообщать всякие новости и обсуждать, что следует теперь предпринять.

– Судить, – объявил один из них, сурово рубанув ладонью воздух. – Всех мы их знаем. Свидетели есть. Судить и все. Пусть в тайге лес валят, раз так.

– А, может, мы им еще раз по шее накостыляем? – с надеждой спросил другой. – Однако чтоб надолго память осталась.

– Сема Вальков да Колька Дуб уже в больнице, – сообщил первый. – С утра отвезли. Тут насчет памяти порядок. Ты им куда врубил-то? Прием такой, что ли?

– Погорячился, – с неудовольствием ответил Виталий. – Нельзя было так.

– Ну, как же, нельзя! – воскликнул второй парень. – Им, видишь, можно, а тебе, выходит… Уж, нет! – перебил он сам себя. – Верно, судить всех, чего там.

– А что Григорий-то думает, как работник милиции? – поинтересовался Виталий. – Или он еще не знает?

– Ха! «Не знает»! Ну, насмешил, – засмеялись парни. – Все собаки да коровы на деревне уже знают. Всем уши пролаяли, да промычали. А милиция, выходит, не знает? Лопухи там, по-твоему, сидят? Григорий Данилович сказал, сам к тебе приедет. Проведать.

– Когда вы его видели?

– А вот, как к тебе шли, так и встретили. Обещался, – парень взглянул в окно и сообщил. – Да вот он!

Прибыл.

Звук мотоцикла замер возле дома.

Ребята заторопились.

– Ну, а мы бегом назад. На час отпросились.

В дверях они столкнулись с Пенкиным. Тот, озабоченно усмехнувшись, пропустил их. Потом, убедившись, что парни ушли, сообщил:

– Приехали. Только на легковушке, однако.

– Те самые?

– Так точно. Я их уже видел. Да и по фотороботу, как дважды два.

– Установил, как зовут?

– Так точно. Водитель – Смоляков Семен Гаврилович, второй – Шанин Дмитрий Михайлович. Шебутной малый, – Пенкин скупо усмехнулся и, тут же сразу посерьезнев, строгим тоном добавил: – Машину я тоже зафиксировал.

– А под каким предлогом ты проверку эту сделал?

– Проверяли все машины подряд. Со мной еще один инспектор был. Мол, ЧП в районе, авария и нарушитель скрылся.

– Не растревожил ты их?

– Никак нет. Этот второй все шутки шутил. В Москву звал. В театр.

– В какой театр? – рассеянно спросил Виталий.