Волшебник из Манчжурии - Финней Джек. Страница 10

В двадцати или десяти ли отсюда есть горы. В эих горах существует нависший над пропастью утес – ужасное место, известное под названием Прыжок безумца. Я сам дал ему это название. Давным-давно два безумца забрались на самый край этого утеса и заглянули вниз. «Только безумец прыгнет с этого утеса», – сказал один из них. «Точно», – ответил второй и тут же сиганул вниз. Затем, когда я проходил мимо, я спросил первого безумца: «А где твой попутчик?» «Он прыгнул в пропасть», – последовал ответ. «Но, – сказал я, – только безумец догадается прыгнуть в такую пропасть». «Точно», – согласился первый безумец и тоже сиганул в пропасть. Поэтому я и назвал это место Прыжок безумца, и название это живет до сих пор.

– А теперь я вот что тебе скажу: кто будет большим безумцем, те двое, которые прыгнули в пропасть, или я, если по твоему совету брошусь с головой в политическую интригу?

– Возможно, ты уже бросился, – заметил отшельник, – возможно, тебя уже затянуло в политические игры.

– Только вот мне об этом ничего не известно, – возразил Волшебник.

– У тебя есть королева, – сказал отшельник. – Этим самым ты уже волей-неволей ввязался в политику. Королевы и коммуны не совместимы. Тебе тогда следовало оставить ее в безопасных руках Неп Тун Аха. Ты не должен был ничего делать с ее уродливостью. Сейчас, когда люди думают, что она исчезла, они помнят только ту красоту, которую она символизировала для них. Они забыли все ее мелкие пакости и помнят только ее славу. Но, сказать по правде, теперь она довольно мила.

И он протянул руку и похлопал королеву по разным местам.

– Убери свои лапы, грязный старикашка! – воскликнула королева.

– Ага! Убери эти слабые руки, – печально заметил отшельник. – Были времена, когда девушки были не такими привередливыми. Дай мне еще вина, Волшебник. Это вызывает во мне разные старческие реминисценции.

Ибо когда я пью вино, то всегда вспоминаю детство и свой родимый дом в области песка, серы и пены, Речную землю.

– А где находится эта земля? – спросил Волшебник, скучающим жестом подлив вина отшельнику.

– Вон там, – указал старец. – Когда я был юношей, там была девушка, стройная, с голодными глазами. И теперь иногда, когда я сплю в своей пещере, она мне снится. Мне снится, что я снова играю с ней в песках после захода солнца. Ах, да! Это были любовные игры, которые мы копировали, наблюдая за резвящимися козами. В своих смелых импровизациях мы часто превосходили коз в пылкости, и они с изумлением следили за нами.

Увы, теперь на земле моего детства построили плотину; они построили плотину через всю эту землю песков, серы и пены. Говорят, это будет самая большая плотина в мире. А эта стройная девушка с голодными глазами теперь сгорбленная старуха, и каждый день она обречена таскать на своих плечах корзину, полную камней, которую она должна поставлять на строительство плотины. И хотя я сейчас и уклонился от того, чтобы таскать камни, но я обречен быть грязным стариком.

Тут он замолчал, отпил немного вина и вдруг запел старую печальную песнь:

– Вполне подходящая песня, – заметил Волшебник, – хорошо бы еще и понять, что она означает. Но в мире так много вещей, что очень утомительно пытаться в них разобраться. Давайте лучше выпьем еще вина. Момент для этого самый подходящий. Давайте выпьем. А потом, когда мы достаточно просветлимся и сможем ясно разглядеть сущность вещей, предлагаю заняться любовью с королевой.

– Согласен! – с энтузиазмом поддержал его отшельник.

– Только попробуйте, – предупредила королева, – и я тут же отрежу ваши пьяные головы.

И она взяла в руки большой нож, которым Волшебник разделывал спинку дикого вепря.

Глава 5

У входа в обсиженную летучими мышами пещеру отшельника произошло горькое прощание, и Волшебник из Маньчжурии сказал тогда:

– Ну что ж, о чуть сморщенный и несущественно вонючий старец, мы насладились твоим щедрым гостеприимством, но, увы, всему даже хорошему наступает конец. Я бы лучше подремал в туманном солнечном свете у входа в твою великолепную зловонную пещеру, чем сделал бы то, что собираюсь, но меня зовет долг. Увы, долг, эта моя вечная неумолимая возлюбленная, ведет меня возвращать законный трон Сладострастной королеве Ла. И этому ничем не поможешь. Так что, увы, мы отправляемся дальше, поэтому прощай!

– Это неудачный исторический момент, – сказал отшельник. – Для тех, кто собирается вернуть трон королеве, пророчества очень плохие. Более неподходящего исторического момента мне и не представить. Предлагаю вам уменьшить вашу грандиозную задачу до простого желания выжить. Но, увы, даже это будет довольно трудно осуществить.

– Я хочу обратно свой трон, – капризно заявила королева. – И давайте на этом поставим точку.

– Видишь, – беспомощно заметил Волшебник отшельнику. – Так что действительно на этом надо поставить точку.

– Нет, здесь ты не совсем прав, – возразил отшельник. – Но нет смысла углубляться в дальнейшие споры. Однако ваш путь будет беспокойным. Идите вот по этой тропинке, – и он указал на тропинку, которая уходила в сумрак за его пещерой, – она проведет вас через поднебесные, покрытые облаками вершины гор Лунного света. Только разбойники, бандиты, негодяи и отчаявшиеся живут тут. Но здесь нет новых политиков, а значит, тут для вас безопасно.

– Великолепно! – воскликнул Волшебник. – Похоже, что здесь живут люди моего сорта, дикие и свободные. Покорных овец, которые образуют человеческую цепь и таскают корзины с камнями, строя дамбу во славу нового государства, я не переношу. Так вперед! Семени своими туфельками, королева! Двигай ногами, Клешня! Да, впереди нас ждет опасность, но это обычная, традиционная опасность пустынной дороги!

– В горах Лунного света водится много ящериц. Они цвета зеленой плесени и стараются жить колониями, как коралловые аспиды. Когда они не заняты поиском пищи, то собираются вместе и образуют нечто наподобие мертвого куста или коряги. Если пнуть по такому кусту или коряге, то рептилии рассыпаются и пускаются наутек, изумляя врага скоростью, с которой они разбегаются в разные стороны.

Волшебник рассказал об этой небольшой загадке гор Лунного света Клешне и королеве и пообещал им продемонстрировать это, как только они наткнутся на такое дерево.

Чтобы более полно разъяснить, что он имел в виду, он остановил их и указал на маленький мертвый кустик, на котором не было ни одного листочка, а только коротенькие острые веточки.

– Вот именно так и выглядит дерево из ящериц, – сказал Волшебник. И если это действительно дерево из ящериц, и я вот так пну его, то оно сразу же распадется на составляющих его ящериц, и те рассыплются в разные стороны.

И он пнул ногой по маленькому кустику.

Кустик моментально распался на множество зеленых как плесень ящериц, и те разбежались в разные стороны.

Волшебник торжествующе взглянул на Клешню и королеву. Лица у обоих были мрачные и ничего не выражающие, оба стояли и молчали.

– Вперед, – объявил Волшебник ледяным голосом.

Отряд послушно двинулся вперед. Но Волшебник был уверен, что время от времени он слышит хихиканье, булькающее хихиканье мальчика и чистый прозрачный смех королевы. Нг Гк, похоже, только кашлял, но однажды он закашлялся так сильно, что пришлось остановиться и подождать, пока пройдет приступ кашля.

Для путешествия королева надела свободные белые шаровары, которые были настолько широки на щиколотках, что, казалось, будто на ней одеты не брюки, а юбка. На поясе у нее был туго затянут голубой шарф, концы его были аккуратно заправлены внутрь. На ней была прозрачная вязаная блузка, по которой были рассыпаны черные драконы, ее ворот был плотно застегнут вокруг шеи королевы. Рукава у блузки были такими короткими, что большая часть бледных рук королевы оставалась обнаженной. Длинные черные волосы королевы свисали сзади длинным свободным хвостом, который волновался, как волокнистый мох под струей бегущей воды. На ногах у нее были черные туфельки на толстой мягкой серой подошве. Спокойный утренний горный воздух обволакивал ее, разнося слабые волны нежного аромата ее духов. Птицы, порхающие над тропинкой, заметили ее длинные черные волосы и захотели добыть несколько прядей для того, чтобы устлать ими дно своих гнезд. Королеве приходилось с раздражением отгонять их, когда те подбирались слишком близко к ее прическе. Что же касается самой королевы, то она вспоминала своего шестого любовника, стройного, смуглого молодого человека, молчаливого и подверженного меланхолии, но проявлявшего временами горячую неотразимую настойчивость.