Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Примаков Евгений Максимович. Страница 9

Иван Грозный быстро «разобрался» с заговорщиками и всех их отправил на эшафот.

Прошло долгих тринадцать кровавых лет после смерти Ивана Михайловича Висковатого. Трудно сказать, какими душевными переживаниями и угрызениями совести мучился Грозный, но, очевидно предвидя неизбежную встречу с Богом, царь решил покаяться. С 1583 года во всех монастырях стали регулярно проводиться «поминовения опальных». И одним из первых в трагический список поминаемых попал Иван Михайлович Висковатый. Более того, доподлинно известно, что Иван Грозный самолично прислал в Троице-Сергиев монастырь 223 рубля и на 23 рубля свечей на «помин души Висковатого». Не зря утверждали историки, что царь любил Ивана Михайловича «как самого себя»…

4. Приказ тайных дел

Царь Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим за свой в общем-то добродушный характер, был вторым из династии Романовых. Заботясь о собственной безопасности, боясь интриг боярской верхушки, он начал приближать к себе молодых людей из числа «худородных», определяя их на службу в свою личную канцелярию. Тайно от бояр стал давать им секретные поручения. В 1654 году канцелярия была преобразована в Приказ тайных дел.

Известный историк К.Валишевский в книге «Первые Романовы» определял его следующим образом: «Это было нечто вроде тайной канцелярии Людовика XV… Татищев смотрел (на Приказ тайных дел) как на инквизиционный стол… Современные же историки открыли в нем, подобно Костомарову, зародыш будущей тайной полиции… Он (Приказ) входил в область дипломатическую, военную, полицейскую, финансовую и отправлял множество еще других функций, не поддающихся никакой классификации» [8].

Историк М.Н. Покровский дал ему следующее определение: «Почти во главе всего государства был поставлен при Романовых «Приказ тайных дел», и с его легкой руки всякие тайные «канцелярии» и «экспедиции» провожают нас через весь XVIII век. В XIX веке все эти тайные учреждения передаются в руки корпуса жандармов и департамента полиции. Тайный приказ с самого начала, при первых Романовых, был наделен огромными полномочиями. Даже члены Боярской думы, т. е. государственного совета, употребляя позднейшее выражение, в этот приказ не ходили и дел там не ведали. Он был, значит, вне контроля этого московского государственного совета. Он был подчинен непосредственно самому царю, и чиновники его на деле имели больше власти, чем члены Боярской думы» [9].

История не всегда щедра на документальные источники, особенно в том случае, когда речь идет о тайных делах. Конспирация и секретность — основа разведывательной деятельности. Поэтому исследователи истории разведки неминуемо сталкиваются с большими трудностями при попытке воссоздания структуры, целей и задач разведывательных органов, а также выявления их личного состава на том или ином конкретном историческом этапе. Как правило, нам достаются очень скудные, отрывочные, весьма разрозненные свидетельства, достоверность которых порой приходится ставить под сомнение. Вместе с тем особо важные поручения разведывательного характера были столь деликатны, что, как правило, их отдавали в устной форме.

О Приказе тайных дел, этом дальнем предшественнике российских спецслужб — разведывательной, контрразведывательной, охраны «августейших особ», шифровальной, мы можем судить и по сохранившейся довольно значительной части секретного архива, и по сведениям, полученным в то время от перебежчика. При Алексее Михайловиче бежал за границу один из сотрудников дипломатической службы царя — Посольского приказа. Судя по всему, он имел некоторое негласное отношение и к делам Тайного приказа, был хорошо осведомлен о дворцовых секретах. Кроме того, он выполнял тайные поручения царя.

Как и положено перебежчику, он кормился за рубежом за счет продажи своих сенсационных «откровений». О Приказе тайных дел, в частности, он сообщал: в нем «сидит дьяк да подьячих с десять человек и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные, а в тот приказ бояре и думные люди не ходят и дел не ведают, кроме самого царя, а посылаются того приказу подьячие с послами в государства и на посольские съезды и в войну с воеводами… И те подьячие над послы и над воеводы подсматривают и царю приехав сказывают. А устроен тот приказ при нынешнем царе для того, чтобы его царская мысль и дела исполнялись все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали». Подлинные документы Тайного приказа, найденные через полтораста лет после откровений перебежчика, в общем подтвердили данную им характеристику этого «загадочного» учреждения.

Приказ непосредственно подчинялся самому царю и осуществлял контроль за деятельностью всех государственных учреждений, послов, городовых и воевод, вел следствия по важным политическим делам, занимался разведкой, в понятие которой входили тогда не только политические вопросы, но и, к примеру, поиск полезных ископаемых. С 1663 года к нему перешла часть функций Приказа Большого дворца по управлению царским хозяйством, охране и обслуживанию царской семьи.

За все время существования приказа должность дьяка, то есть руководителя, в нем занимали четыре человека: Томила Перфильев, Дементий Башмаков, Федор Михайлов и Иван (он же Данило) Полянский. Все они были незнатного происхождения, но по чину приглашались за царский стол наравне с самыми родовитыми боярами. Дьяк Тайного приказа должен был всегда находиться поблизости от царя на случай, если понадобится для какого-либо спешного, секретного поручения. В его обязанности входило организовать тайную охрану, сопровождать царя во время походов и выездов на охоту и богомолье. Дьяк одним из первых встречал иностранных послов при посещении ими Кремлевского дворца и одним из последних провожал их.

Во многих грамотах он именовался дьяком «в государевом имени», так как имел право подписывать указы, исходившие «из его, великого государя, царских палат за его, государскими, тремя красными печатями».

Для работы в Приказе тайных дел отбирались наиболее проверенные и способные, хорошо знающие грамоту, сообразительные подьячие из других приказов. Они проходили специальную школу обучения, созданную при Спасском монастыре. В ней учился, например, Семен Медведев, постригшийся впоследствии в монахи под именем Сильвестра и прославившийся своими литературными сочинениями.

Выполнявшие сложные и щекотливые поручения подьячие Приказа тайных дел получали гораздо большее жалованье, чем служащие других государственных учреждений. Они кормились во дворце и получали значительные суммы на дорожные и всякие иные расходы, связанные с выполнением государевых поручений. На пошив парадной одежды им выдавалось вдвое больше денег, чем, например, подьячим Приказа Большого дворца. По праздникам они щедро награждались.

Работа в этом «спецучреждении» и усердие при выполнении личных поручений царя способствовали успешному продвижению по служебной лестнице. Подьячие Тайного приказа назначались дьяками в другие приказы, а дьяки становились думными дьяками, но и тогда они продолжали оставаться особо доверенными царскими чиновниками и привлекались к выполнению все тех же секретных заданий.

Учитывая деликатность тайных поручений, царь Алексей Михайлович да и дьяк в «государевом имени» предпочитали отдавать их в устной форме. Но если указ отдавался письменно, то его имел право читать только тот, кому он был непосредственно адресован. Прочитав секретное распоряжение, адресат тут же должен был вернуть его посланцу. А если посланец по каким-либо причинам не мог вручить его адресату, то должен был вернуть царю или своему высшему должностному лицу в нераспечатанном виде. «Прочетчи, пришли назад с тем же, запечатав сей лист», — писал царь в одном из своих указаний.

Выполнив секретное поручение, подьячие Тайного приказа были обязаны немедленно докладывать об этом лично царю. Если же доклад облекался в письменную форму, то излагать на бумаге суть поручения запрещалось. Писали так: «Что по твоему, великого государя, указу задано мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено ж».