От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Тре - Праун Альберт. Страница 7

При помощи нашего коммутатора были подключены все абоненты форта, была установлена связь с постами наблюдения, штабами, перевязочными пунктами, комендантами. В тыл был проложен только тонкий провод, полевой телефонной связи с воевавшими впереди форта батальонами Альпийского корпуса, 6-го и 11-го Баварских пехотных полков больше не было. Предполье беспрерывно перепахивала французская артиллерия. Вестовой, как и во времена отсутствия любой технической связи, оставался единственным связующим звеном с батальоном и ротой. Наша связь с бригадой и дивизией постоянно обрывалась. Нам приходилось вызывать бригаду и дивизию по телефону из штольни «Орфей», когда зачастую можно было говорить с фортом всего в течение нескольких минут. Мы попытались впервые установить здесь на важнейшем участке у Дуомона беспроволочную связь с тылом. В блиндаже заработала переносная радиостанция, антенна которой была выведена в смотровую щель. В дивизию передавали сообщения по аппарату Морзе. Сигнальная группа располагалась в бронированной орудийной башне. Ствол орудия был направлен на лежавший в тылу, на расстоянии 3 км, Шапитре-Вальд. Замок орудия был вынут, луч света проходил через его ствол. Командир крепости должен был выбрать один из трех способов для связи с тылом. Бригада и дивизия должны были решить тот же самый вопрос, только для передачи приказов в направлении переднего края. Отсутствовало обобщающее заключение по этим «средствам связи», несмотря на то что сами телеграфные подразделения ими пользовались.

С наблюдательного пункта свободно просматривались тылы Фруад-Тер, где сражались 11-я Баварская пехотная бригада – 10-й и 13-й Баварские пехотные полки. Можно было видеть в зоне обстрела в направлении на Верден, который мы так и не смогли взять, развалины Флёри, далее возвышавшийся слева форт Во, за который велись ожесточенные бои. Мне показали ниже по местности склады боеприпасов форта, которые французы захватили в контратаке предыдущей ночью. Вероятно, при этом попала в плен рота 11-го Баварского пехотного полка с капитаном Ринекером, братом моего друга, вместе с саперным взводом нашего друга Франка. Потеря товарища из нашего круга ощущалась болезненно. Лоренц и Бауман, после того, как они приняли участие в деле на передовой, теперь находились в резерве поблизости от штольни «Орфей». Они рассказали об ожесточенном бое, о своей атаке, которую не смогла поддержать артиллерия, потому что у наблюдателей на передовой не было связи с огневыми позициями.

Я должен был думать о том, как обеспечить связь в тылу; при этом возникало невообразимое количество проблем. Как установить связь между главным штабом и артиллерийскими частями, которые вели огонь из тысячи орудий, расходуя при этом множество боеприпасов, и в то же время не могли реально помочь пехоте; несмотря на все свои героические усилия, она не могла добиться решающего успеха. Было много организаторской деятельности, но за этим было мало дела. Разногласия стоили крови лучших людей, все еще боеспособных дивизий и полков. Необходимость заменить новым полевым кабелем 5 км сотни раз перебитой линии связи, этой дающей жизнь нашим частям пуповины, встречало со стороны снабженцев упорное нежелание отказаться от экономии: «Если мы так будем транжирить ресурсы, мы проиграем войну».

Для меня было полной неожиданностью, когда на целую неделю я был командирован из-под Вердена в Берлин на «курсы Арендта». На берлинцев война, как казалось, никак не повлияла. Жили и любили, как и в мирное время. Когда мы вместе с двумя товарищами по корпусу явились в комендатуру на Унтер-ден-Линден, нам вручили список «запрещенных для посещения заведений». Он был нам проводником в первый вечер, когда мы начали наше пребывание здесь с чистого листа. Выбор, предоставленный бойцам Вердена, был в одно и то же время и отталкивающим, и отрадным. Мы не углублялись особо в список.

Теорию прослушивания, которая теперь вошла в практику, до Вердена не применяли. Почтовый советник Арендт обещал, что предоставит мне два конечных усилителя для обеспечения связи в Дуомоне, как только продвинется по службе и ему удастся преодолеть бюрократизм. Понятно, что последнее было невыполнимо.

Между тем наша измотанная в боях и понесшая большие потери дивизия была отведена на отдых. Артиллерия и мой взвод остались на позициях. Между батареями проложили бронированный кабель. Затем последние части 3-го Баварского корпуса сменил 5-й корпус. Как-то раз я сидел вечером за стаканом рома, в котором не было недостатка, вместе с лейтенантом, замещавшим меня. Он рассказывал: «Я поляк. Мне нисколько не интересна война между немцами и французами. После войны у нас снова будет независимая Польша». Меня потрясли слова этого лейтенанта, который носил прусский мундир.

После Вердена мы разместились на позициях близ высоты Вокуа на возвышенности Аргон. Они были прекрасно оборудованы, телефонная сеть проложена продуманно. Вряд ли можно было что-то улучшить. Телефонная связь работала так же, как и повсюду. Несколько недель спустя дивизия погрузилась в железнодорожные вагоны. В эшелоне мой взвод оказался вместе с пулеметной ротой 11-го Баварского пехотного полка, и я встретил своих друзей Лоренца и Баумана. Мы надеялись после того, как отвоевали свое на Западе в позиционной войне – о которой говорили, что «на Востоке сражаются храбрые, на Западе стоят пожарные», – оказаться на новом театре военных действий. Мы подумывали о Румынии, которая отказала нам в прежней дружбе и даже объявила нам войну. Наше желание не исполнилось. Мы ехали в направлении Соммы, где англичане перешли в мощное наступление [3]. При высадке из вагонов я увидел своего друга Лоренца в последний раз. Получив новое назначение, он пропал без вести. Огонь войны пожрал его.

Саперов моего взвода вместе с полевым кабелем и телефонными аппаратами погрузили в товарные вагоны. Лошади и автомобили медленно двинулись следом. Мы должны были оборудовать боевую позицию для 6-й Баварской дивизии и подключить к ней все ближайшие линии связи. Когда Миттельбергер принял нашу работу, 5-й взвод отправился вслед за 12-й Баварской пехотной бригадой к деревне Барстр. Мы еще только подходили, а местные жители, погрузив свой скудный скарб на ручные тележки, быстро уходили. Нам еще не раз приходилось наблюдать эту ужасную картину на Западном и Восточном фронтах и, наконец, у себя на родине.

В нескольких километрах западнее со стороны англичан поднималась черная стена артиллерийского огня, бушевавшего и гремевшего безостановочно. Мы спустились в подвалы деревенских домов и провели там две недели, а наверху все постепенно превращалось в груды камня и щебня. Под непрекращавшимся огнем по площадям наша связь прокладывалась по местности, к которой раньше был подведен для соединения сети с тылом только голый незащищенный провод. Теперь мы были вынуждены мириться с этой почтовой техникой, которую мы прежде презирали. Чтобы поддерживать постоянную связь между дивизией и бригадой, нам приходилось влезать на телеграфные столбы, натягивать и соединять проволоку. Находиться наверху, когда вокруг вблизи гремели взрывы, было не совсем приятно. Перед нами в Ле-Транслуа находился бригадный блиндаж. Мы прибыли как раз тогда, когда генерал-майор Мель с 12-й Баварской бригадой сменил генерал-майора Егера, командира 9-й Баварской пехотной бригады. Оба были награждены баварским Военным орденом Макса Йозефа за личную доблесть. Выдвинувшись впереди бригады, мой взвод поддерживал полевые кабели между пехотной бригадой и артиллерией, которые постоянно перебивали. На местах угрожаемого прорыва английских войск происходила концентрация «ударных дивизий». Участок фронта, занимаемый дивизией, сократился до 2 км. Генерал-майор фон Мель не обращал никакого внимания на положение дел в Ле-Транслуа. Он неожиданно перенес свой штаб на 8 км по фронту вправо в Бапом. Миттель-бергер рычал в телефонную трубку, что я должен побудить бригаду расположиться за их участком фронта. Это было хорошо в теории, а требовать генерал-майору у лейтенанта – это было слишком. Расторопный Хубер проложил ночью линию телефонной связи из Ле-Транслуа в Бапом, она проходила параллельно фронту, и ее особенно часто перебивали, но бригада вновь получила связь с дивизией и полками.