Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50- - Улунян Арутюн. Страница 44

На фоне происходившего в балканском секторе ОВД внутриблокового конфликта американские эксперты из разведывательного сообщества особое внимание уделяли коммунистической Югославии и отмечали, что «основной целью внешней политики Тито было сохранение независимости Югославии любой ценой, выступая примером неприсоединившегося социалистического государства в глазах мира, и получение экономических преимуществ в отношениях как с Востоком, так и с Западом… Югославия проявляла активность в деле улучшения отношений со своими непосредственными соседями как на Востоке, так и на Западе. Частично это было обусловлено возможностями, которые предоставляет сокращение напряженности в Европе, частично это представляет собой оборонительный барьер против любых будущих попыток доминирования» [529]. Выводы американских аналитиков касались общего вектора оборонной политики Белграда, который оценивал ситуацию в несколько ином виде. В мае 1967 г. И. Броз Тито рассматривал общую международную ситуацию как «ухудшившуюся, по сравнению с тем, что было два года назад». Более того, по его мнению, существовала реальная угроза со стороны Греции в отношении Югославии и Албании. В последнем случае глава югославского режима считал, что Югославия не может «оставаться равнодушной к любым угрозам в отношении Албании» [530].

Весной 1967 г. югославское руководство предприняло меры, направленные на модернизацию существовавшего режима. Данные шаги заключались в принятии поправок к Конституции СФРЮ, в соответствии с которыми усиливалась роль Палаты Национальностей, представлявшей интересы союзных республик и автономных национально-региональных образований, а также ликвидировались посты вице-президента республики и заместителя главнокомандующего. Это рассматривалось местными и зарубежными обозревателями как движение в сторону децентрализации [531] политической жизни и военного управления. Аналогичная реформа начала проходить и в органах Службы государственной безопасности (СДБ), переподчинявшейся региональным властям.

Усиление военно-командных структур на республиканском уровне объективно вело к укреплению национально-территориального принципа формирования вооруженных сил Югославии и могло на определенном этапе серьезно повлиять на обороноспособность страны. Данный подход к решению проблемы единоначалия и поддержания системы военно-командной структуры в рамках союзного государства вызывал серьезную озабоченность у военного истеблишмента СФРЮ. Дискуссия по этой проблеме началась ещё в конце 1966 – начале 1967 г., когда было озвучено решение Белграда о создании двух параллельных военных структур – так называемых вооруженных сил оперативного назначения с подчинением их федеральному центру и территориальных вооруженных сил под непосредственным командованием республиканских властей. Одной из важных причин проведения реформы было стремление сократить расходы на оборону в условиях начавшегося в стране экономического кризиса. Планировавшиеся изменения предполагали сокращение численности офицерского корпуса, а также предусматривали замораживание заработной платы кадровых офицеров. Одновременно республиканские власти стремились усилить свои позиции в отношении федерального центра и попытались с помощью перевода под своё командование территориальных воинских формирований добиться этого. Серьезные изменения предусматривалось внести в военную доктрину СФРЮ, основой которой становился принцип общенародной войны, т. е. делался упор на ведение оборонительных боевых действий, носящих характер партизанского сопротивления со стороны способных действовать самостоятельно воинских подразделений. В их задачу входило остановить противника до прихода помощи возможных союзников с Запада или Востока (в зависимости от того, кто выступал в роли агрессора) [532]. Произошедшая кадровая замена весной – летом 1967 г. министра обороны генерала армии И. Гошняка на генерала армии Н. Любича и начальника Генерального штаба ЮНА генерал-лейтенанта Р. Хамовича на генерал-лейтенанта М. Шумонью, несмотря на попытки ряда экспертов найти некую идейно-политическую причину произошедшего, в действительности, не имела таковой и была связана с обычной ротацией высшего командного состава.

Имея в виду происходившие изменения в оборонной политике Югославии, большинство экспертов и наблюдателей внимательно следили за происходившими изменениями во внешней и оборонной политике члена ОВД – Румынии, подчеркивавшей верность своего курса на сохранение высокой степени суверенитета и независимости в рамках Варшавского пакта. Руководство Румынии активизировало весной 1967 г. отношения с Польшей. 9 апреля румынская делегация во главе с министром промышленности М. Маринеску подписала договор с польской стороной о сотрудничестве в области машиностроения, а 11-20 мая 1967 г. в Варшаве находилась военная делегация Румынии во главе с министром обороны генералом И. Ионицэй. Однако для зарубежных аналитиков становилось ясно, что в складывавшейся ситуации Москва, всё более болезненно относившаяся к усиливавшейся самостоятельности Бухареста, могла постараться использовать существующие противоречия между Румынией и рядом стран Восточной Европы с целью её изоляции в Варшавском блоке [533]. Одной из первых пропагандистских попыток оказания давления на Бухарест стало обращение Кремля к темам национальной румынской истории в XX в. и, в частности, к проблеме существования Бессарабии в рамках румынского государства. Это рассматривалось советскими пропагандистами как «незаконная передача Королевству Румыния в 1918 г.» территории Бессарабии. Целью актуализации советской стороной «бессарабской проблемы» было противодействие румынской интерпретации национальной истории [534], которая использовалась румынскими коммунистическими властями как элемент идеологической мобилизации общественного мнения.

В отличие от советского и восточноевропейского направлений, на балканском у румынской стороны были определенные преимущества. Это объяснялось тем, что её отношения с соседними Болгарией и Югославией свидетельствовали о стабильных позициях Бухареста в региональной политике. По мнению зарубежных экспертов, «для Румынии возможное создание Балканского союза, даже и на неформальной основе, было бы дальнейшим укреплением её независимости в регионе, где находятся её непосредственные интересы» [535].

Достаточно симптоматичной становилась кадровая политика румынского руководства в военной сфере. В июне 1967 г. по личной инициативе Н. Чаушеску была проведена чистка офицерского корпуса от тех, кто проходил ранее подготовку в советских военных учебных заведениях и был каким-либо образом связан с СССР, включая наличие близких и дальних родственников. На своих должностях остались лишь те из военнослужащих – представителей офицерского корпуса и генералитета, кто не вызывали сомнений в лояльности. Одновременно глава РКП принял меры, направленные на усиление позиций органов госбезопасности. Они ориентировались на выявление и пресечение внутренних и внешних угроз коммунистическому режиму Активизация разведывательной деятельности румынских спецслужб требовала определенных системных изменений в их организации. 22 июля 1967 г. специальным указом № 710 было создано Управление Государственной безопасности (DSS), возглавляемое Советом Государственной безопасности в структуре МВД, но на особых правах, во главе с председателем в ранге министра и первого заместителя главы МВД CPR Эти изменения серьезно повлияли в организационном и политическом отношении на формирование новой системы безопасности и оборонной политики Румынии. В сентябре 1967 г. были проведены очередные изменения в структуре органов госбезопасности. Их организация после слияния Первого (внутренняя безопасность) и Второго (экономическая контрразведка) Управлений в Главное Управление внутренней разведки (DGII) и объединения Третьего (контрразведка) и Четвертого (военная контрразведка) Управлений в Главное Управление контрразведки (DGC) получила законченную форму [536]. Происходило явное усиление тех служб, которые отвечали за внутриполитическую ситуацию в стране. Было положено начало новой системе организации органов госбезопасности, когда 4 апреля 1968 г. Совет Государственной безопасности был отделен от Министерства внутренних дел. Это параллельное сосуществование двух институтов продолжилось до 9 апреля 1972 г., когда СГБ оказался вновь объединен с МВД [537].