Невидимый фронт войны на море. Морская радиоэлектронная разведка в первой половине ХХ века - Кикнадзе Владимир. Страница 10

В целом период 1895–1904 годов явился технической и теоретической основой этапа зарождения радиоразведки отечественного ВМФ, характеризовавшийся наличием первых фактов перехвата сообщений иностранных радиостанций и попыток их организованного фиксирования, появлением первых специалистов по приему радиосообщений на слух и проектов по их подготовке. Радиосвязь – первопричина радиоразведки; чем интенсивнее она внедрялась в военном деле, тем эффективнее до определенной степени становилась радиоразведка. Одним из факторов, обусловливающим эффективность радио-разведки, является степень защиты информации, обеспечиваемая техническими и организационными мероприятиями. Появление на вооружении отечественного ВМФ средств радиоразведки в конечном итоге повлияло на организацию мер по защите собственной радиосвязи, а в дальнейшем и на появление нового вида вооруженного противоборства – радиоэлектронной борьбы. Внедрение радио и элементов радиоразведки в отечественном ВМФ на тот момент не носило системного характера и в большей степени обусловливалось энтузиазмом единичного числа людей. Отсутствие необходимой государственной поддержки новой отрасли в России способствовало проявлению в 1900-е годы первых признаков ее отставания в области радиоэлектроники от других государств.

1.2. Боевое применение сил и средств радиоразведки в русско-японской войне 1904–1905 гг.

Организация и деятельность военной разведки России в период войны против Японии 1904–1905 гг. относится к одной из малоизвестных страниц истории XX столетия, выходя далеко за рамки узко специальной проблематики. Это обстоятельство связано как с традиционной непопулярностью дальневосточного конфликта в общественном сознании россиян, стремившихся поскорее забыть горькие уроки проигранной войны, так и с закрытостью до последнего времени важнейших источников, породившей множества бездоказательных версий и просто поверхностных суждений. В результате, несмотря на кажущееся обилие литературы по истории Русско-японской войны, включая работы публицистического жанра и просто биллетристику, даже специалисту довольно трудно составить адекватное представление о месте и роли отечественной разведки в Русско-японской войне [106].

В тех немногих изданиях, которые вышли в свет по горячим следам дальневосточных событий начала XX века и были посвящены русской военной разведке, действовавшей против Японии, она оценивалась преимущественно негативно, хотя и упоминались отдельные ее достижения [107]. Во-первых, отсутствие в распоряжении современников и даже участников военных действий необходимых документальных источников, а во-вторых – отсутствие исторической перспективы не позволили им всесторонне и объективно оценить разведывательную деятельность русской армии и флота на Дальнем Востоке в 1904–1905 годах. Впоследствии, сначала события Первой мировой, а затем и Гражданской войн заслонили опыт и уроки Русско-японской войны. Определенную роль в стремлении царского правительства забыть горькие итоги недавнего прошлого, видимо, сыграло дипломатическое сближение России и Японии после Портсмута, кульминацией которого стало соглашение о союзе 1916 года. В дальнейшем наиболее глубокая оценка деятельности русской военной разведки на Дальнем Востоке была дана в двух крупных исследованиях, имевших не только научный, но и прикладной характер. Речь идет о книге профессора Николаевской академии Генерального штаба генерала П.Ф. Рябикова, а также о работе К.К. Звонарева, занимавшего высокие должности в разведывательном управлении РККА на протяжении 1920–1930 годов [108]. В 1930-1970-е годы данная тема либо вообще оставалась вне поле зрения историков, либо освещалась крайне скупо [109], хотя выдержки из одной такой работы уместно привести. П. Мягков в статье о военно-морской агентурной разведке в годы Первой мировой войны так охарактеризовал организацию разведывательной деятельности русский армии и флота в войне 1904–1905 годов: «…в этой войне русский Генеральный штаб фактически не сумел организовать агентурной разведки против Японии. Русская армия и флот того времени не знали Японии, не знали ее армии. Больше того, в высших военных и военно-морских кругах России существовало ложное представление о легкости победы над японцами. Это имело место и перед войной, и в начале ее… Главнокомандующий русскими войсками генерал А.Н. Куропаткин… слабость японской армии в первую очередь видел “в отсутствии религиозного чувства”, так как “в военных школах никакого религиозного образования и воспитания не дают, храмов при школах не имеется, будущие офицеры всевышнему не молятся ни в горе, ни в радостях”… Одним словом, командующий армией блуждал в потемках, не имея никакого представления о фактических силах и возможностях противника. Точно также обстояло дело и в отношении русского флота. Неведение, окончившееся разгромом русской эскадры, произошло в обстановке полного отсутствия агентурных сведений о силах и намерениях противника» [110]. Практически отсутствовал анализ данной проблемы и в первых западных исследованиях, хотя позже, с введением в научный оборот новых источников (главным образом дневников и мемуаров участников событий), общие оценки боевых возможностей и организации русской разведки в исследованиях зарубежных авторов становились более взвешенными [111]. Наиболее целостно эволюция военной разведки России в начале XX века была представлена в работе современного американского историка Б. Меннинга, а ее деятельность в Русско-японской войне в статье нидерландского исследователя Д.Ш. Ван дер Ойе [112].

Открытие недоступных ранее документов федеральных архивов в начале 1990-х годов вызвало всплеск исследовательской активности отечественных историков. Наиболее информативные работы по истории русской разведки вообще и ее деятельности в 1904–1905 годах были написаны И.В. Деревянко, М. Алексеевым, И.Н. Кравцевым, Е.Ю. Сергеевым [113]. Отдельным сторонам разведывательной деятельности накануне войны посвятила статьи и кандидатскую диссертацию Е.В. Добычина, исследовав донесения и аналитические записки офицеров Генерального штаба [114]. Весомый вклад в изучение развития разведки внесли авторы первого тома «Очерков истории российской внешней разведки» и первой книги «Очерков истории российской военной разведки» [115]. Однако во всех вышеприведенных трудах радио-разведка Военно-морского флота лишь упоминается, а в трудах по истории связи и радиоразведки отечественного Военно-морского флота [116], несмотря на приводимые исторические примеры радиоразведывательной деятельности в период Русско-японской войны, критический анализ состояния и боевого применения сил и средств радиоразведки не приводится.

Вместе с тем, первая попытка, позволившая перенести идеи перехвата сеанса связи радиостанций противника в плоскость разведывательного обеспечения военных действий, была сделана именно в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Вице-адмирал Макаров, вступив 24 февраля 1904 года в командование флотом Тихого океана, 7 (20) марта издал исторический приказ № 27 (приложение № 1), который явился первым официальным документом в области радиоразведки и определил дату ее рождения. Значение данного приказа в части практической постановки радиоразведки в русском флоте оказалось огромно.