Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Примаков Евгений Максимович. Страница 136

Вот такие ценности закладывались в духовный багаж молодого сотрудника ОГПУ И.И. Агаянца, и он остался им верен до конца жизни.

В 1936 году его перевели в аппарат внешней разведки и уже в следующем году направили на разведывательную работу во Францию.

Боевое крещение ему довелось принять в Испании. Работа во Франции и Испании многому научила молодого разведчика, отшлифовала его оперативное мастерство. И.И. Агаянц владел несколькими языками. Он любил и знал французскую литературу, читал произведения в подлиннике. Вторая мировая война застала Ивана Ивановича в Париже, где он был заместителем резидента. Ему было тогда 28 лет.

По возвращении в Москву в 1940 году он был назначен начальником отделения, а затем заместителем начальника одного из отделов Первого управления НКГБ СССР (внешней разведки). В этой должности он проработал, однако, совсем недолго. В августе 1941 года его вызвал начальник разведки П.М. Фитин. Он изучающе смотрел на высокого, подтянутого человека с умными живыми глазами, затем спросил: «Не возражаете против командировки в Тегеран? Дела там предстоят большие. Район крайне сложный во всех отношениях, но, главное, имеет первостепенное стратегическое значение».

Сборы в дорогу были недолгими. «20 ноября 1941 года, уложив в чемодан все наши вещи, — вспоминала Елена Ильинична Агаянц, жена и боевая подруга Ивана Ивановича, — мы сели в старый бомбардировщик, который должен был доставить нас в Тегеран. Я, поскольку ждала ребенка, расположилась на стуле, который любезные летчики поставили в бомбовый отсек. Иван сидел по-турецки над бомболюком, что вызывало немало шуток и оживляло полет. Над Кавказом наш самолет обстреляли, но все обошлось благополучно». В Иране И.И. Агаянц возглавлял резидентуру до 1946 года.

Это был исключительно напряженный и ответственный период в биографии Ивана Ивановича. О его работе в Тегеране написано много. Нет нужды повторяться, но все же можно сказать, что главная тегеранская резидентура и резидентуры в других городах Ирана решали сложные многоплановые задачи. Они не только собирали важную политическую информацию, но и сумели подорвать и в значительной степени парализовать деятельность спецслужб Германии в Иране, где те занимали сильные позиции, ликвидировать совместно с английскими союзниками немецкие нелегальные резидентуры, профашистские иранские националистические организации, сотрудничавшие с немецкой разведкой, предотвратить диверсионные акции немецкой агентуры в советском Закавказье, выявить каналы заброски немецких агентов в СССР из Ирана, внести существенный вклад в обеспечение безопасности трансиранской железнодорожной магистрали, по которой шли в СССР военные грузы союзников, предоставленные по «ленд-лизу». Много внимания пришлось уделять И.И. Агаянцу и поддержанию официальных контактов с английскими партнерами, которые далеко не всегда вели себя по-союзнически. В 1941–1945 годах иранские резидентуры под руководством И.И. Агаянца подготовили и осуществили комплекс разведывательных мероприятий, позволивших приобрести новые, хорошо информированные источники в важных объектах иранского государства. Центр оценил работу тегеранской резидентуры лаконично, но емко: «Важная оперативная разведывательная информация, получаемая советскими разведчиками в Иране, сыграла существенную роль при принятии военным командованием и руководством страны тех или иных политических и военно-стратегических решений». Это была высокая оценка: нельзя забывать, что давалась она в суровые времена.

С 28 ноября по 2 декабря 1943 года тегеранская резидентура работала круглосуточно. В иранской столице проходила встреча руководителей держав антигитлеровской коалиции — И.В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Как известно, американский президент Рузвельт во время конференции жил на территории советского посольства: были получены сведения о планах немцев осуществить террористический акт против «большой тройки» и необходимо было принять дополнительные меры безопасности. Ежедневно проводились встречи с агентами и доверительными связями, заслуживающая внимания разведывательная информация немедленно докладывалась советскому руководству. Заблаговременно были подготовлены и переданы иранским властям списки лиц, подлежавших, по соображениям безопасности, задержанию и изоляции до окончания конференции. Усилия оперативного состава резидентуры и лично И.И. Агаянца по обеспечению безопасности Тегеранской конференции получили высокую оценку Центра.

По воспоминаниям работавших с ним в Тегеране разведчиков, И.И. Агаянц трудился буквально на износ и не щадил себя, невзирая на подкравшуюся к нему болезнь — туберкулез легких. Никто и никогда не слышал от него жалоб на плохое самочувствие, для подчиненных он всегда был в форме.

Дом И.И. Агаянца был открыт для всех, но там никогда не устраивалось шумных застолий. Он органически не переносил чьей-либо склонности к спиртным напиткам. Сам крепких напитков не употреблял, иногда позволял себе выпить немного вина, и даже во время встреч с интересовавшими его иностранцами ограничивался чашкой кофе или чая. Но он был очень интересным собеседником, умел поддерживать разговор, и его партнер обычно не замечал, что попивает коньяк в одиночку. И.И. Агаянц в беседах с подчиненными и другими людьми всегда был терпелив и внимателен, корректен и тактичен, ни на кого не повышал голоса, держался ровно со всеми. Однако его теплые и даже ласковые глаза вдруг холодели и становились отчужденными, если он сталкивался с нечестностью, ложью и демагогией. Любые его замечания или недовольство воспринимались подчиненными как наказание, хотя он никогда никого не унижал. Мог лишь с тонкой иронией предостеречь сотрудника от необдуманных действий. Он был добрым человеком, не мог, например, отказать кому бы то ни было в высказанной просьбе, но когда видел нечестность сотрудника, применял к нему крутые меры воздействия.

Удивительная работоспособность, человеческая мудрость, дружелюбное отношение Ивана Ивановича к своим сотрудникам, способность увлекать их на выполнение поставленных перед резидентурой задач снискали ему авторитет, уважение и любовь работавших с ним разведчиков. В коллективах резидентур, которыми он руководил, всегда царила обстановка сплоченности и взаимовыручки. Одна мысль о необходимости докладывать Ивану Ивановичу о полученных результатах выполнения его задания заставляла сотрудников работать лучше. Если же дело было сделано спустя рукава, то Иван Иванович строил разговор с провинившимся таким образом, чтобы последнему было до боли стыдно за это.

В августе 1943 года И.И. Агаянцу было поручено принять участие в организации представительства СССР при Французском комитете национального освобождения (ОКНО). Выполняя эту миссию, он провел в Алжире несколько встреч с генералом де Голлем и его ближайшими помощниками. С де Голлем Иван Иванович был знаком еще по Тегерану и сумел наладить с ним хорошие отношения. Все это помогло советской разведке получить необходимую информацию о положении в ОКНО, а также о происках в Алжире англо-американских спецслужб, негативно настроенных в отношении де Голля.

И.И. Агаянц регулярно выезжал из Ирана то в Алжир, то в Египет, то в Ирак и другие страны региона для проведения оперативных мероприятий против фашистской Германии. Ему было свойственно умение выделить главное звено в работе и сосредоточить на нем все внимание. Довелось ему поработать и с иранскими курдами, он бывал в их горных селениях и там обретал среди курдских лидеров друзей СССР. Известны случаи, когда иностранцы соглашались на сотрудничество с советской разведкой лишь благодаря обаянию этого человека, потому что видели в нем достойного представителя великой страны.

В 1946 году И.И. Агаянц снова в Париже: было признано необходимым усилить деятельность нашей резидентуры в послевоенной Франции. В 1946–1947 годах там проходили крупные международные конференции по заключению мирных договоров со странами — бывшими союзницами Германии и по ее демилитаризации. «Как и в Тегеране, — вспоминает бывший сотрудник резидентуры А.И. Алексеев, — Ивану Ивановичу пришлось организовать работу по оказанию помощи советской делегации, возглавляемой В.М. Молотовым и А.Я. Вышинским. По приезде в Париж И.И. Агаянц, учтя довольно благоприятную обстановку в стране и широкие возможности для ведения разведывательной деятельности с официальных позиций, поставил перед сотрудниками резидентуры задачу установления доверительных отношений с членами различных делегаций, участвовавших в конференции… и подсказал пути установления контактов с ними». Сам он поддерживал широкие отношения как с французами, так и с другими представителями. «Неоднократно нас принимал В.М. Молотов, — рассказывает А.И. Алексеев, — и не только благодарил за полезную работу, но и ставил задачи по освещению тех или иных интересовавших советскую делегацию вопросов».