Очерки истории российской внешней разведки. Том 5 - Примаков Евгений Максимович. Страница 138

Важное значение придавал И.И. Агаянц планированию работы. Его планы были конкретными и, главное, реальными. Всегда было понятно, кто, когда, где, как и что будет делать и какой ожидается результат. Он умел без нажима, но неукоснительно контролировать планы на предмет их исполнения точно и в срок. Обсуждение любого вопроса он строил так, чтобы оперативные работники могли сами корректировать, дополнять или изменять свои же предложения.

На собраниях и совещаниях И.И. Агаянц никогда не произносил громких фраз, выступал по-деловому. Обычно он не читал по бумажке во время выступлений, но держал в руке заранее подготовленные заметки, время от времени заглядывая в них. Эрудированный и начитанный, Иван Иванович хорошо знал историю и нередко оперировал примерами из нее, подтверждающими то или иное положение. У него под рукой всегда находилось множество книг по актуальным политическим и экономическим вопросам, проблемам международных отношений.

Худощавый, высокого роста человек, с быстрой и легкой походкой, лучистыми живыми глазами, с очень выразительным лицом, говоривший тихим голосом — туберкулез прогрессировал, и после операции он жил с одним легким — таким запомнился И.И. Агаянц тем, кто его знал. Он отличался врожденной скромностью, никогда не выпячивал себя перед другими, не требовал для себя привилегий. Принимая в своем кабинете младших по положению сотрудников, Иван Иванович непременно выходил из-за стола и здоровался, а если не мог принять сразу, извинялся за задержку. Он в некотором роде был провозвестником нового стиля в отношениях с людьми. Приказной тон, еще остававшийся от военного времени в отношениях с подчиненными, он заменил на вежливое, корректное и непременно деловое обращение. Сотни людей он называл по имени и отчеству, обладая в этом смысле феноменальной памятью. Иной раз это давало пищу для мало знавших его людей говорить, что он недостаточно требователен к товарищам по работе. Но это было глубоко ошибочное мнение: его требовательность проявлялась в тактичной, но четкой форме, а не в виде окрика, унижения или стука кулаком по столу. Он знал, что проявление доверия влечет за собой ответную реакцию в форме стремления сделать быстрее и лучше. Уважительный подход к сотрудникам позволял Ивану Ивановичу «извлекать» из аппарата исполнителей максимум возможного.

И.И. Агаянц был ярым противником сквернословия, сам никогда не прибегал к «крепким» выражениям. Если ему нужно было отреагировать на негативное поведение того или иного сотрудника или на его неправильные действия, он ограничивался словами: «Это своеобразный человек!» или: «О, это большой оригинал!». Он просто, но аккуратно одевался, жил с семьей из пяти человек в небольшой трехкомнатной квартире, обставленной без всяких излишеств.

Таким был этот замечательный человек, разведчик, политик и дипломат. Иван Иванович Агаянц умер 12 мая 1968 года в расцвете творческих сил — сказалась многолетняя болезнь. Он жил разведкой, отдал ей все силы и здоровье, все в нем было подчинено служению делу: и спартанская самодисциплина, и воспитанные суровой исторической эпохой воля, бесподобная выдержка, самообладание, инициатива и трудолюбие, помноженные на прекрасные человеческие качества. Похоронен И.И. Агаянц на Новодевичьем кладбище в Москве.

43. На службе Родине

В 1949 году в Высшей разведывательной школе Комитета информации появился новый слушатель — Иван Анисимович Фадейкин. Пришел с блестящей характеристикой после окончания Военной академии им. М.В. Фрунзе: «В работе принципиален, последователен, умеет порученное дело доводить до конца. Обладает твердым характером и чувством нового в работе. Программу Академии усвоил на «отлично». Государственный экзамен сдал досрочно с высшими показателями по всем дисциплинам. Удостоен диплома с отличием и награждения золотой медалью».

В первые послевоенные годы во внешнюю разведку пришло много фронтовиков, прошедших войну и получивших жизненный опыт и закалку. Многие из них проявили себя впоследствии талантливыми разведчиками, возглавив сложнейшие участки разведывательной деятельности. Иван Анисимович выделялся среди них незаурядностью характера и дарованными природой способностями. Вот что рассказывается о нем в одном из опубликованных воспоминаний:

«До 13 лет Ваня Фадейкин вместе с родителями, братом и сестрой жил в родном селе Монастырское Беднодемьянского района Пензенской области и почти ничем не отличался от своих босоногих сверстников. Но одно качество его выделяло — обостренное чувство восприятия всего нового, любознательность и неукротимое стремление к наукам, к знаниям. Именно это стремление паренька заставило его в раннем возрасте оставить отчий дом и отправиться на заработки в один из районных центров. Он стал счетоводом, но не только для того, чтобы зарабатывать на жизнь, но и для того, чтобы получить возможность продолжить учебу. К удивлению многих, Иван Фадейкин сдал экстерном экзамены на аттестат зрелости, причем сдал блестяще, и уехал в город Куйбышев, где поступил в Коммунистический университет журналистики».

Иван Фадейкин учился только на «отлично». Он оказался единственным студентом, получавшим сталинскую стипендию. В 1939 году, в предвоенное время, он без колебаний пошел служить в Красную Армию и закончил курсы военкомов. Нападение фашистской Германии на Советский Союз застало его на посту ответственного редактора газеты «Контакт» — печатного органа военного авиационного училища в городе Чкалов.

С первых дней войны Иван Анисимович находился на фронте, сначала на Западном, а в конце войны — на 2-м Прибалтийском. Хронология его фронтовой биографии: заместитель начальника политотдела 352-й стрелковой дивизии, комиссар полка той же дивизии, командир 94-го, а после ранения — 98-го стрелковых полков 30-й гвардейской стрелковой Краснознаменной дивизии, после очередного ранения — начальник штаба 30-й дивизии, и в конце войны — командир этой дивизии в звании подполковника. Три ранения и две контузии. На груди — два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, медаль «За отвагу». К этому времени ему было всего 27 лет!

Иван Анисимович вспоминал: «Война очень рано возложила на плечи нашего поколения тяжелое бремя ответственности за судьбы вверенных людей, за судьбу нашей Родины. Я начал войну политруком, в ноябре 1942 года был назначен командиром полка. Было мне тогда 25 лет. А в 26 лет — командир стрелковой дивизии. Если честно признаться, было неприятно, когда меня спрашивали о возрасте. В самом вопросе казалось какое-то сомнение в способности командовать стрелковым полком, а тем более стрелковой дивизией».

Впрочем, его боевые друзья в нем не сомневались. Когда в 1977 году Ивану Анисимовичу исполнилось 60 лет, он получил поздравление от Совета ветеранов 10-й гвардейской армии. Вот как однополчане оценивали своего бывшего командира:

«Руководимые Вами подразделения и части успешно вели наступательные бои под Смоленском, первыми вступили под Лядами на белорусскую землю и отличились в кровопролитных боях под Ор-шей в 1943 году.

В пургу и стужу, по снежным полям и перелескам Вы вели в бой подразделения полка под Новосокольниками и Пустошной, в распутицу и непролазную грязь сражались на плацдарме на реке Великой у города Новоржева.

В наступательных боях летом 1944 года гвардейский полк под Вашим командованием бесстрашно сражался у города Опочка, форсировал реку Великая и в числе первых вступил на территорию Латвийской ССР.

Неувядаемой славой покрыли себя воины полка и дивизии при преодолении Лубанской низменности, в тяжелых боях на Видземской возвышенности, при освобождении узников Саласпилского концентрационного лагеря, в боях за освобождение столицы Латвии — города Риги».

С таким багажом Иван Анисимович пришел в 1949 году во внешнюю разведку, которой отдал всю свою жизнь. Жизненный опыт и блестящая учеба в Высшей разведывательной школе, видимо, и были причиной того, что практически сразу же после ее окончания осенью 1950 года, без опыта работы в центральном аппарате и закордонных условиях, с еще недостаточным знанием немецкого языка, Ивана Анисимовича направили на работу в резидентуру в Берлине. Прибыв туда в качестве рядового оперативного сотрудника, уже через год он фактически стал выполнять обязанности заместителя резидента по политической разведке, а в 1952 году возглавил разведывательный отдел Аппарата уполномоченного МГБ СССР в Германии.