Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира - Аростегай Мартин. Страница 53

Никто не хотел разговаривать. У всех было отвратительно на душе — экипаж молча сидел в кабине, несмотря на тошнотворный запах газолина и жар от накаленного корпуса. Им было приказано лететь к югу, на основную базу спецсил в Аль-Джуфе. Но как только для заправки подтянули шланг от цистерны с топливом, пришло сообщение о возобновившихся переговорах между американским самолетом-разведчиком и сбитым пилотом. «Не раздумывая ни секунды, мы решили пойти на второй круг, — говорит Траск. — Для того чтобы снарядить и выпустить новый экипаж, потребовалось бы минут двадцать. Это время может дорого обойтись. И потом, мы уже изучили маршрут. Так что совершенно естественно, что мы полетели снова».

Они заправились и сразу же взлетели. Траск ввел данные пеленгования сигнала потерянного пилота в бортовой компьютер и следил за переговорами с летчиком на протяжении всего полета. «Конечно, мы могли бы установить прямую связь с пилотом при помощи поискового радиооборудования. Но тогда точно так же по горизонтальному пеленгу его могли бы засечь и иракцы, так что мы не хотели переговариваться с ним до тех пор, пока наш вертолет не окажется настолько близко, чтобы можно было с уверенностью ненадолго приземлиться, взять пилота на борт и быстро эвакуироваться».

Углубившись на пятьдесят миль на иракскую территорию, «Мокасин Ноль-Пять» вышел на связь с самолетом-разведчиком, передавшим зашифрованные координаты пилота. Но на таких самолетах не было ни карт, ни инерционной навигационной системы. К тому же у самолетов А-10 кончалось топливо, и если Траск будет продолжать лететь к потерпевшему пилоту, то останется без прикрытия со стороны А-10 до тех пор пока они не дозаправятся от самолета КС-135 на высоте около десяти километров, что потребует существенного времени. «Ну нет, если мы и сейчас его не заберем, то больше не сумеем его найти», — решил Траск и повел вертолет дальше, в глубь вражеской территории.

Есть особое чувство, которое испытывает человек, перешагнувший барьер страха. Это не адреналиновая горячка боя, и не «захватывание духа», как при прыжке с парашютом, а более грубое ощущение продавливания сквозь незримую стену. Оно требует личного усилия, преодолевающего знание, что там, за стеной, все враждебно и опасно... Именно те, кто живет таким ощущением, и составляют костяк спецсил.

Если новые координаты цели, полученные с А-10, верны, то , F-14 пролетел гораздо дальше на север, когда его сбили, думал Траск. Поддерживая вертолет на высоте около шести-семи метров на протяжении последующих пятидесяти миль полета над пустыней, он получил другое сообщение от АВАКа. Оказывается на его след напали модернизированная ракетная система ПВО СА-8 советского производства и французская «Роланд». Но впереди Траск уже мог разглядеть оживленную трассу Багдад—Иордания, проходящую прямо по середине западной части Ирака.

«Я снизился до трех метров и покружил примерно в миле южнее автотрассы, ожидая, пока там не окажется машин. Большинство автомобилей, которые я видел, были военными грузовиками...», — вспоминает Траск. Как только в движении на дороге возник разрыв в четверть мили, Траск выжал вперед ручку скорости и пронесся над трассой на высоте трех метров. Вертолет прошел на одном уровне с крышей проехавшего грузовика... «Вероятно, они там все попросту остолбенели, но, кажется, никто по нам не стрелял», — замечает Траск.

Но теперь команда оказалась в сетях самой опасной для вертолетов системы ПВО. Координаты потерявшегося пилота привели машину на расстояние двух миль от пусковой установки «Роланд». Снабженная специальным радаром и электроникой для распознавания низколетящих целей, эта установка считалась смертельной угрозой для вертолетчиков, которые тщательно наносили известные пункты «Роланда» на свои карты и старательно избегали их при полетах на Ираком.

Изо всех сил пытаясь не подниматься ни на сантиметр выше трех метров, Траск кое-как сумел обмануть радар. Пот покрывал его лицо, когда он напряженно переводил взгляд с блестящих в отдалении антенн станции на набегающий горизонт... Каждую секунду выпущенный по сигналу радара снаряд мог превратить вертолет в пылающий факел. Он видел иракских солдат, и те, конечно же, видели «вертушку». Неожиданно в десятке метров над вертолетом взорвалась ракета! Очевидно, наводчики решили стрелять без радара, по прямой наводке, но получился перелет. Траск немедленно стал маневрировать, уводя вертолет прочь от станции ПВО. При этом он все снижался — три метра, два, затем полтора, почти касаясь брюхом вертолета горячего песка пустыни. Траск отвел машину на восемь километров от станции ПВО, оказавшись вне досягаемости ракет, но теперь, если иракцы подгонят машину с мобильной установкой ПВО, им всем крышка. Минуты тянулись как часы, пока Траск ждал самолетов А-10, которые дозаправлялись в заоблачных высотах.

Наконец они снизились до трехсот метров, и Траск мог поймать их переговоры с пилотом. Полетев по утонченным координатам, вертолет прошел около трех миль на север, пока, наконец, не поймал прямой наводкой пеленг летчика. Теперь Траск отдавал себе отчет, что иракцы тоже слышат эти переговоры, и потому эвакуацию надо было проводить как можно быстрее.

Через минуту командир заметил блеск сигнального зеркальца и увидел пилота, прячущегося в вырытой в песке ямке. До него было меньше мили. Как только Траск приготовился к приземлению, его левый стрелок, сержант Тим Хардвик, увидел в полумиле несущийся на бешеной скорости иракский военный грузовик. Автомобиль был также замечен с самолета А-10, с которого и поступил запрос: «Что вы хотите, чтобы мы с ним сделали?» «Спалите его, — отвечал второй пилот «Пэйвлоу», лейтенант Лью Капориччи. — Отправим еще несколько соискателей рая к Аллаху».

Первый А-10, налетев и выпустив очередь из 30-мм пушки «Гатлинг», промахнулся и пошел на вираж, оставляя за собой клубы дыма и взметнувшегося песка. Но второй штурмовик всадил в грузовик не менее дюжины снарядов. Машина вспыхнула всего в пятидесяти метрах от пилота...

«Теперь летите прямо на дым», — скомандовали Траску, Увидев в двухстах метрах впереди поднявшегося пилота, он, наконец, стал опускать машину. Команда приземлилась в двадцати метрах от обугленного грузовика. Их окутало облако смоляного дыма. Хардвик таращился изо всех сил, держа свой пулемет на случай, если кто-то из выживших иракцев решит их атаковать.

Спасатель, до того прикрывавший руками лицо от дыма, наконец выглянул и увидел пилота, стоявшего прямо рядом с машиной. Он спрыгнул, поднял пилота на борт, после чего Траск немедленно пошел на взлет, и вертолет помчался к югу. «Пэйвлоу» пробыл на земле только тридцать секунд. Было два часа дня. Прошло шесть часов с начала операции.

«Как вам удалось осилить шоссе в первый раз? — спросили с самолета А-10. — Если хотите, мы расчистим вам дорогу нашим огнем». Но сейчас на шоссе как раз наблюдалось затишье, и поддержка с воздуха была необязательна. Вертолет пронесся над асфальтовой лентой, а самолеты махнув на прощание крыльями, пошли вверх, дозаправляться снова. В последний раз, торопясь на помощь к «Пэйвлоу», они взяли очень мало топлива.

«До границы нам оставалось лететь больше часа. Но теперь мы почувствовали, что все это не зря. Найденный пилот прошел в рубку и положил нам с Капориччи руки на плечи. Он что-то говорил, но его не было слышно за гулом двигателей и винта. Но мы и без того знали, что он хочет нам сказать, и оба протянули ему большие пальцы правой руки...» По рации пришел запрос от дозаправщика НС-130, кружившего неподалеку. Траск отвечал, что у него достаточно топлива до Аль-Джуфа, но попросил держаться неподалеку на случай, если вертолету придется изменить маршрут.

Они благополучно сели на своем аэродроме, среди ликующей толпы, и первым, кто пожал им руки, был командующий базой Уивер. Он, теперь в чине полковника, был в восторге от удачно выполненной спасательной миссии спецсил и чувствовал себя отмщенным за тот, двенадцатилетней давности, провал в Иране.

Траск провел единственную удачную спасательную операцию в ходе войны в Заливе. Когда через несколько недель на такую задачу вылетел МН-60 регулярной армии, его подбили, команду захватили в плен, а женщину-военврача, находившуюся на борту, изнасиловали иракские солдаты.