Шпионский Токио - Куланов Александр Евгеньевич. Страница 5

Однако прежде, чем перейти непосредственно к «топографической» части нашего повествования об Ощепкове, необходимо упомянуть, что по пути в Токио он оказался в столице «Русского Китая» – Харбине, где остановился у Исидора Незнайко, и где познакомился со своей землячкой Марией. Об этой девушке, к сожалению, известно крайне мало: в дополнение к вышесказанному можно только отметить, что она была молода – в 1924 году ей было всего 17 лет, красива – это хорошо видно по немногим сохранившимся фотографиям, и нездорова – чахотка вскоре оборвала ее земной путь. Фамилия же Марии до сих пор остается государственной тайной, хотя автору этого рассказа не дано понять, в чем именно заключается причина такой секретности. Зарегистрировав брак с Марией, Ощепков отправился через Шанхай в столицу уже «Русской Японии» – Кобэ, куда прибыл 24 ноября. Место прибытия и начала жизни Ощепковых в Японии было выбрано, если даже и неосознанно, то очень удачно. После Великого землетрясения Канто 1 сентября 1923 года Кобэ стал точкой сосредоточения большинства иностранных диаспор Японии. Крупнейший ввозной порт этой страны, он сумел растворить в себе и обеспечить востребованность для довольно большого, по японским масштабам, количества иностранцев. Только русских, по оценке эксперта по изучению русской диаспоры в Японии профессора П.Э. Подалко, там проживало более 300 человек – необыкновенно много для такой закрытой страны, как Япония двадцатых годов прошлого века. В Кобэ до сих пор сохранились остатки «русского квартала» в престижном районе Китано, неподалеку от которого Ощепковы прожили около 7–8 месяцев – до середины лета 1925 года, пока не перебрались в Токио. За это время Василий Сергеевич сумел полностью легализоваться в этой стране, получить информацию о слежке за собой со стороны японской полиции и предложение стать официальным представителем там германской кинокомпании «Вести». Разведывательные возможности в Кобэ вряд ли могли удовлетворить Центр – ничего особенно ценного эмигранты сообщить не могли, а плотность полицейского наблюдения была там слишком высока. Токио сулил новые перспективы, и, перебравшись туда, Ощепков постарался доказать, что ожидания могут быть оправданы. Итак, Токио Василия Ощепкова…

Акасака

Перед отъездом первый нелегальный резидент советской военной разведки, как и положено, составил план работы в японской столице:

«1). Прежде всего, установить, в каких учреждениях служат учившиеся со мной в японской школе (под «японской школой» Ощепков имел в виду Токийскую семинарию, называть которую точно избегал по понятным идеологическим причинам: «с волками жить…» – А.К.) японцы.

2). Найти подходящую квартиру вблизи расположения какого-либо полка.

3). Записаться членом спортивного клуба “Дзюдзюцу” в районе расположения полка.

4). Завязать знакомства с теми студентами, в семье которых имеется кто-нибудь из военных.

5). Завязать знакомство с фотографом, выполняющим работу для полка.

6). В случае необходимости поручить жене открыть курсы русского языка.

7). Установить время и место регулярного свидания с сотрудником Чепчиным (японец К.).

8). Наладить связь с Плешаковым, который служил в Центросоюзе в Хакодате, через которого была единственная возможность сдавать материалы для отправки во Владивосток или Харбин.

9). Познакомиться с русским служащим в интересных для меня учреждениях.

10). Чаще встречаться с товарищем по школе Сазоновым, который являлся правой рукой атамана Семенова, и через него познакомиться с лицами из политических и военных кругов Японии».

Даже поверхностный взгляд, брошенный на этот план, позволяет судить, что служивший ранее в приморской контрразведке Ощепков решил не мудрствуя лукаво использовать опыт японских разведчиков, любивших перед началом Русско-японской войны найти себе теплое местечко в качестве прачки, а лучше фотографа, неподалеку от какой-нибудь русской воинской части. По сей день многие загадочные иностранцы, особенно из стран Востока, настойчиво ищут жилье в непосредственной близости от КПП здания ГРУ на Хорошевском шоссе в Москве – ничто не ново под луной.

Еще и сегодня распространена практика фотографирования солдат и офицеров на память в местных фотоателье или с привлечением профессиональных фотомастеров, но во времена, когда мобильных телефонов еще не было, а мода на фото процветала, фотоателье были местом исключительно уважаемым и посещаемым, фотограф мог знать в лицо и наперечет всех военнослужащих ближайших к его ателье частей. Беседуя с японским мастером в фотоателье, интеллигентный, хорошо образованный иностранец Ощепков мог рассчитывать на получение массы ценной информации о личном составе расквартированных по соседству частей, а заодно и об их перемещениях, расписании, ворожении. А уж если наш разведчик выполнил не только пункт 5 своего плана, но и пункты 2 и 3, то есть поселился в непосредственной близости от воинских частей, то ценной информацией он должен был быть обеспечен под самую завязку. Ведь именно так поступали японские разведчики у нас. Так рассуждали, вероятно, начальники Ощепкова, так пишут в книгах, так думал и я, и… ошибался. Во всяком случае, сегодня я уверен в том, что ошибался тогда, – точно так же, как ошибался и сам Василий Сергеевич, отсылая в Центр «Дяде» свой план работы в Токио.

Россия – это Россия, а Япония – Япония. Как бы ни банально это звучало, но это данность, и в случае с разведкой непонимание этой простейшей истины может оказаться убийственным или самоубийственным для разведчика. Да, в наших, российских, условиях присутствие в непосредственной близости от воинских частей предприятий инфраструктуры – прачечных, булочных, кафе, фотоателье, синематографа и подобных им заведений – не вызывало беспокойства ни у военных, ни у полиции вплоть до того знаменитого момента, когда «жареный петух» в лице японских флота и армии не клюнул их в известное место пониже портупеи. Лишь когда Русско-японская война уже началась, стартовал процесс зачистки прифронтовых территорий, а также местностей вокруг охраняемых объектов от подозрительных лиц, к которым чаще всего относили китайцев. Разобраться в том, сколько из них расстреляли за дело – за шпионаж в пользу Японии, а сколько по ошибке, не представляется возможным. Важно другое: российская контрразведка манеру сбора информации японцев раскрыла, поняла и взяла на вооружение. Но вот только… Россия – не Япония.

Как мы помним, во времена обучения Васи Ощепкова в Токийской православной семинарии военным агентом, то есть военным атташе России в Японии, был полковник, а позже генерал-майор Генерального штаба Владимир Константинович Самойлов. Проживший в Токио много лет, он прекрасно знал язык, тонко чувствовал культуру страны и менталитет народа, ее населяющего. Понимал, что «в Японии разведка является делом особенно трудным и рискованным». В одном из своих отчетов в Петербург он писал о причинах возникающих трудностей:

«1. Предлагающие свои услуги обычно бывают принуждены к этому денежными затруднениями вследствие игры и кутежей, а так как в Японии игры запрещены, то много шансов за то, что данное лицо уже находится под наблюдением полиции и за каждым шагом его следят, следовательно, он легко может попасться, что обыкновенно и бывает довольно скоро.

2. Японцев никоим образом нельзя обвинить в болтливости. Многое из того, что в европейских странах является предметом обыденных разговоров офицеров, чиновников и пр., никогда не обсуждается вне присутственных мест. Следовательно, уничтожается возможность кому бы то ни было услышать и воспользоваться этим для каких бы то ни было целей.

3. В Японии секретными считаются многие вещи, которые в европейских странах появляются в печати и продаются для публики: большая часть карт, все учебники военных училищ, штаты и пр. секреты.

4. Укоренившаяся среди японцев привычка шпионить и подсматривать друг за другом выработала из них отличных агентов тайной полиции. В Японии не считается позорным ремесло доносчика и шпиона.