История катастрофических провалов военной разведки - Хьюз-Уилсон Джон. Страница 43

Если главное в интерпретации разведданных — обнаружить присутствие аномального или отсутствие нормального и попытаться понять, что все это значит, то к концу осени 1967 года в руках у разведывательного сообщества США были все необходимые прямые и косвенные показатели, однако оно не могло и, более того, не хотело сходиться во мнениях относительно того, что все это значило. Проблема отчасти состояла в том, что разведслужбы США полностью сфокусировались на различных политических аспектах вьетнамской войны. При всем желании их нельзя было бы назвать беспристрастными, объективными наблюдателями. Все ведомства США делали свои политические ставки на те или иные факторы. Военные были заинтересованы в доказательствах того, что они побеждают и что стратегия генерала Уэстморленда приносит успех. Несмотря на давнишний и, как теперь оказалось, обоснованный пессимизм в отношении всей вьетнамской авантюры, ЦРУ не решалось давать окончательную оценку, поскольку точки зрения его отделения в Сайгоне и штаб-квартиры в Лэнгли, штат Виргиния, были диаметрально противоположны. В свою очередь, Объединенный комитет начальников штабов в Вашингтоне с паранойяльным нетерпением ждал от разведывательного отдела МАСУ сообщений о росте численности сил северовьетнамской армии и Вьетконга, поскольку это привело бы в смятение администрацию Джонсона и общественное мнение и могло бы вызвать призывы усилить военное присутствие США во Вьетнаме. Политические соображения искажали объективность военного анализа.

Решением такой проблемы является независимый государственный штаб оценок, черпающий информацию из всех доступных источников. После Второй мировой войны американцы создали именно такую организацию — Управление национальных оценок (Office of National Estimates — ONE), задачей которого являлась подготовка национальных разведывательных оценок. Эта мера была необходимой для исключения новых Перл-Харборов и подготовки высококачественных объективных оценок для президента США и его советников.

Исходный проект национальной разведки США, утвержденный в 1950 году президентом Трумэном, был смелым и действенным. За его реализацию взялся новый директор ЦРУ, генерал Уолтер Беделл Смит. В годы войны он был начальником штаба Эйзенхауэра в Европе и знал, как должна работать разведка, из своего собственного опыта сотрудничества с Объединенным разведывательным комитетом (JIQ. Новый директор ЦРУ сформировал ONE как независимую аналитическую группу, состоящую из лучших умов, которые представляли разведывательные оценки комитету начальников национальных разведывательных служб во главе с директором ЦРУ.

К несчастью, Беделл Смит был не в силах предотвратить разногласия разведслужб и создание ими конкурирующих штабов. Под его твердым руководством система работала, однако к 1968 году ЦРУ создало собственное подразделение (Directorate of Intelligence — DDI), отправлявшее ежедневные отчеты в Белый дом, а Государственный департамент имел в своем составе Бюро разведки и исследований, готовое опровергнуть любую национальную разведывательную оценку, которая не вписывалась в схемы ЦРУ или Госдепартамента. В таком климате национальная разведывательная оценка № 14—3/67, подготовленная осенью 1967 года и содержавшая данные по расположению и численности сил противника во Вьетнаме, не только не привела к согласию во мнениях на основе анализа данных из всех доступных источников, но еще и послужила предметом для очередного яростного спора между многочисленными соперничающими разведслужбами Америки. Узнай об этом профессор Паркинсон, он бы нисколько не удивился.

Противоборствующие стороны заняли боевые позиции. В синем углу расположились вьетнамские военные во главе с разведотделом MACV, в красном углу ЦРУ. За спинами участников поединка нервно маячили их болельщики, готовые выступить на любом из бесчисленных заседаний с советом, поддержкой и, при необходимости, политическим ударом ниже пояса. Вопрос был простым: какое количество живой силы могли выставить северовьетнамцы и Вьетконг против США и их союзников? От исхода этой бюрократической битвы зависела правильная оценка сил противника, способных принять участие в новом наступлении, и, как следствие, надлежащая военная реакция США со всеми вытекающими внутриполитическими последствиями.

MACV и его «болельщик» в лице Разведывательного управления министерства обороны упорно настаивали на том, чтобы не включать гражданских сторонников Вьетконга в оценки сил противника. Никто не знал, сколько их было, и, кроме того, достаточно было зайти в любую вьетнамскую деревушку, чтобы убедиться, что большую часть гражданских лиц составляли безобидные старики и дети. ЦРУ, в свою очередь, доказывало, что исключить из оценки от 120 до 150 тысяч потенциальных сторонников Вьетконга, способных держать в руках ружье или участвовать в освободительной борьбе на Юге, было бы бездумной попыткой закрыть глаза на истинный масштаб проблемы. Пренебрежение цифрами в данном случае могло бы иметь весьма серьезные практические последствия. Представим себе, что немцы в 1940 году задались вопросом, следует ли включать в общую потенциальную численность сил противника британские отряды самообороны. Каков бы ни был ответ, от него зависело определение численности войск вермахта, потребной для вторжения.

Ставки во Вьетнаме были высокими, и споры носили ожесточенный характер. Точный подсчет необходимой численности вооруженных сил США во Вьетнаме — барометр успеха MACV — был под угрозой. Объединенный комитет начальников штабов и MACV знали, что к началу 1968 года они направили во Вьетнам предельное количество живой силы, которое можно было бы оправдать политически. Если стратегия МАСУ в Южном Вьетнаме действительно была успешной, то что должна была подумать американская общественность в случае резкого скачка численности вьетконговцев? Проблема затрагивала сами основы президентства Джонсона и внутренней политики. Вот как выразился председатель Объединенного комитета начальников штабов в частном письме к Уэстморленду:

Хочу выразить свою обеспокоенность... по поводу связи между «статистическими выкладками»... и будущей численностью войск... Любые попытки преувеличить силы противника принесут нам всем большие неприятности.

Так формулировали проблему в высших военнополитических кругах Вашингтона. Не сообщайте о росте численности противника, не делайте политически недальновидную попытку добиться усиления американского военного присутствия во Вьетнаме, иначе Роберт Макнамара всех уволит — таков был намек.

Генерал Уэстморленд и подчиненный ему разведывательный отдел сразу ухватились за идею. Когда председатель Объединенного комитета начальников штабов не советует кому-либо доставлять всем большие неприятности, ни один политически прозорливый военачальник не станет игнорировать такой совет. Истинный смысл намека был простым и однозначным: не говорите правду — она связана с политикой. Таким образом, в интересах государственной политики, как их понимали начальники штабов, национальная разведывательная оценка должна была основываться не на реальных военных фактах, а на количественных требованиях. В конце концов Управление национальных оценок все-таки включило в подготовленный им проект оценки вьетнамские отряды самообороны и вспомогательные силы численностью в 120 тысяч человек, что вызвало страшный скандал. Военные посчитали, что оценка не соответствует их успехам в войне на истощение и ставит под сомнение достижения МАСУ в уничтожении вьетконговцев.

Суть вопроса состояла в пресловутом «количестве убитых». Подобно генералу Хейгу на Западном фронте в 1916—1917 годах, генерал Уэстморленд во Вьетнаме, ориентируясь на инструкции Роберта Макнамары, применял для оценки своих успехов в войне на истощение количественные критерии. Подобно тому как Хейг вел учет сохранившимся немецким дивизиям и их боеспособности, Уэстморленд вел учет сохранившихся и боеспособных сил коммунистов. Эта замечательная американская техника количественной оценки задачи и экономической эффективности, впервые примененная на Спрингфилдском оружейном заводе при производстве оружия для армии северян, теперь, столетие спустя, была применена для ведения войны. Это был непривычный и грубый метод достижения военной победы над политическим по существу противником, но именно такие новые и грубые методы владели умами военных стратегов Вашингтона в середине 1960-х годов.