Эртан. Дилогия (СИ) - Середа Светлана Викторовна. Страница 85

Взгляд Вереска был расфокусирован и устремлен куда-то вдаль, слов я не понимала, но мне почему-то казалось, что песня предназначена для меня. Было ли это проявлением еще одного таланта барда или отражением моего внутреннего состояния? Я не знала.

Поглощенная своими мыслями, я не сразу заметила, что он перешел с эльфийского на всеобщий:

Струится дым над золой,

Горсть пепла греет ладони…

Мне нет иного пути, кроме как через смерть.

Ты стала моей судьбой,

Я поздно ошибку понял.

Я мог бы тебя спасти, но мне уже не успеть.

Ты стала моей судьбой –

Я стану твоим проклятьем.

Едва ли и сто смертей искупят мою вину.

Я стану самим собой –

Остаться с тобой не властен.

Но если я нужен здесь – я снова к тебе вернусь.

Ты знаешь, что смерти нет…

Песня оборвалась неожиданно, на середине фразы. Вереск резким движением прижал струны ладонью, превращая многоточие в точку.

- Чье… это? – спросила я внезапно севшим голом.

- Мое, – лаконично ответил полуэльф.

Он отложил гитару, легко поднялся и молча исчез в густом подлеске.

- "Святой Мика! – вскричал воспламененный отец Гаук. – Чьи это стихи? – Мои, – сказал Румата и вышел," – несколько растерянно процитировал Женька, явно пытаясь за иронией скрыть смущение. Похоже, до него только сейчас дошло, что Вереск мог слышать наш диалог в разрушенной крепости.

- Ты что-нибудь поняла?

Я медленно покачала головой.

- Никуда не отходи. Я скоро вернусь.

Женька с решительным видом отправился вслед за приятелем, и я осталась одна. Недопетая песня продолжала звучать во мне, предупреждая о чем-то еще не свершившемся, но уже непоправимом. Однако смысл ее от меня ускользал. О чем это он вообще? Ведь он же не собрался умирать прямо сейчас, правда? Ведь в его кошмарах не было указания на время! И не было там никакого костра!

Горсть пепла греет ладони…

В конце концов, с чего я взяла, что песня – о нем? И тем более – обо мне? С того, что я восприняла ее слишком близко к сердцу? Так это говорит только о таланте исполнителя – и ни о чем больше. Как говорится, талантливый человек талантлив во всем. Особенно, если он наполовину эльф. Это просто набор поэтических образов, обернутых затейливой мелодией. И никакой мистики.

Я стану твоим проклятьем.

А может быть, это – всего-навсего! – такое изощренное издевательство. Что, если он – виртуоз психологической игры, дергающий душевные струны с той же непринужденной легкостью, что и струны гитары? Он знает, чем меня приманить и куда больнее ударить. Чтобы я ушла – сама. И я ведь уйду, я не умею играть по таким правилам. Позорно убегу, размазывая по лицу слезы, и сопли, и кровь с искусанных губ, и оставлю наконец-то в покое милого мальчика Женьку. Так просто. И не придется об меня руки марать.

Привычно всколыхнулась ярость. Всегда бешусь, когда мной пытаются манипулировать. Но под яростью, билось робко-тревожное: "Пусть." Пусть он лучше окажется негодяем и сволочью. Пусть… лучше разочароваться, чем потерять.

Мне уже не успеть…

Приятели появились минут через двадцать, причем с неожиданной стороны – из-за восточной стены форта. Полуэльф был невозмутим, как обычно. Женька выглядел притихшим, сердитым и, кажется, слегка напуганным. Не могу даже представить, о чем они говорили в лесу, но не похоже, чтобы Вереск объяснялся в любви ко мне. Я легла на траву и устало прикрыла глаза, испытывая одновременно облегчение и разочарование. Все. Я окончательно запуталась.

Помнится, не так давно, всего-то пару месяцев – и целую жизнь – назад я сокрушалась, что судьба подсовывает мне ответы до того, как я озабочусь постановкой вопроса. Вероятно, мироздание откликнулось на мои жалобы. Я безнадежно заплутала в лабиринте собственных чувств, парень, который мне нравится, приготовился умирать, моему другу угрожают психи из Корпорации, главный из этих психов всерьез намеревается стать властелином мира, а вокруг – вопросы, вопросы, вопросы – и ни одного ответа.

- Всем привет, – раздался у меня над головой мелодичный женский голос, похожий на журчание горного ручья.

Я открыла глаза. В двух шагах от меня стояли две стройные босые ножки. Ну, по крайней мере одна из них была стройной – вторую полностью закрывало узкое зеленое платье со скошенным подолом. Но соблазнительный изгиб бедра под одеждой подсказывал, что вторая ничуть не хуже. Я подняла взгляд выше. Широкий пояс из бежевой кожи охватывал тонкую талию. Платье с глухим воротом прикрывало небольшую грудь, но оставляло обнаженными безупречные руки и плечи. Венчала все это великолепие изящная белокурая головка с огромными ярко-голубыми глазами на ослепительно красивом лице.

Моя самооценка со свистом полетела вниз. Эльфийка, напомнила я себе. Она – эльфийка. У них другие стандарты красоты.

Летящей походкой, почти не касаясь земли, девушка подошла к Вереску и поцеловала его в щеку (для этого ей пришлось встать на цыпочки). Я заинтересованно приподнялась на локте. Было странно видеть, что холодный полуэльф кому-то позволяет подобную фамильярность.

- Ты все такой же красавчик, Вереск, – произнесла девушка с некоторым – впрочем, больше наигранным, как мне показалось, – сожалением. – И все такой же недоступный?

- Больше, чем когда-либо, – с улыбкой подтвердил Вереск. – Но я тоже очень рад тебя видеть, Ним.

Эльфийка слегка повернула голову и с прохладцей бросила через плечо:

- Здравствуй, белль Канто.

- "Здравствуй, белль Канто"?!! – возмутился Женя. – И это ВСЕ?!

- Большего ты не заслужил, – девушка картинно надула губки.

- Кого ты пытаешься обмануть, Ним? – Женька лукаво улыбнулся. – Если бы ты была на меня все еще обижена, ты бы сюда не пришла. У графини и без тебя достаточно телепортистов. Скажешь, нет?

Еще пару секунд эльфийка пыталась сохранять надутый вид, но не выдержала и звонко расхохоталась.

- Ты все-таки невообразимый нахал, белль Канто! Я-то надеялась, что ты на коленях будешь вымаливать у меня прощение.

- А это легко, – с готовностью отозвался Женя. – Можно приступать?

Девушка обняла Женьку за шею и одарила его быстрым, но отнюдь не сестринским поцелуем. (Невообразимый нахал белль Канто и не подумал сопротивляться!)

- Говорят, у тебя появилась дама сердца? – полюбопытствовала эльфийка, отстраняясь.

- Кто это говорит?

- Витторио.

- Старый сплетник, – недовольно проворчал Женька. – Ему что, в твоей постели больше заняться нечем, кроме как обсуждать мою личную жизнь?

Ним кокетливо повела точеным плечиком.

- У двух старинных друзей всегда найдется минутка посплетничать об общих знакомых.

- Скажи лучше: у двух профессионалов всегда найдется часок-другой, чтобы обменяться информацией, – хмыкнул Женя. – Полагаю, про Юлию твой… гм… старинный друг тебе тоже доложил?