Предсказать прошлое (СИ) - Бурсевич Маргарита. Страница 24

— Да, — твердо и уверенно.

— Ух, ты!!! — обалдеть, Карл Сорел — безответно влюблённый в горничную управляющий, как романтично!

— Чему так радуетесь? Она же меня боится — это очевидно, — напряжение в его голосе выдало расстройство и волнение.

— А Вы себя со стороны видели? — удивилась я его не пониманию.

— Знаю, что не красавец.

— Да при чем тут внешность. Брутальный такой мужик и характер соответствующий, в этом и беда, — пояснила я. — Вы же на людей давите и голосом и взглядом и орёте так, что уши закладывает. Вы ж её сами запугали. Поведением, а не тем как Вы выглядите. И давайте сразу обговорим, я не сваха и сводничеством заниматься не буду. Если у Вас получиться вызвать у Лолы ответную симпатию я буду только рада, что ни говори, а мужчина Вы хороший и даже заботливый… по-своему. Но и неволить её я не позволю.

А потом, твердо смотря ему в глаза, чётко проговорила, переходя на «ты»:

— Если обидишь мою Лолу, я тебя тупыми ножницами кастрирую без анестезии, ясно?

Он улыбнулся. Честное слово, совершенно спокойно и довольно улыбнулся.

— Я понял не все слова, но смысл ясен.

— Так чему так радуешься?

— А потому, что совершенно нечего бояться. И раз уж мы поняли друг друга, может, перейдём к основному вопросу — что делать?

— Я подумаю. Сначала мне нужно прощупать почву и решить нужно ли Вам помогать, — задумчиво ответила ему я.

— Что вы имеете в виду?

«Что имею, то и введу» — проскочила в голове старая шутка, но вслух не решилась её произнести, да и не время сейчас в остроумии соревноваться.

— Попробую аккуратно разные вопросы позадавать, может её сердце уже не свободно или может, Вы ей итак нравитесь.

Он недоверчиво на меня посмотрел.

— Я сегодня видел, как я ей нравлюсь, — недовольно проворчал.

— А кто с криками в комнату залетел, даже я от вопля подпрыгнула не мудрено, что она оттуда свалилась.

— А если бы она себе шею свернула?

— С этим согласна, я вообще ей запрещала туда без страховки залазить, но характер у неё упрямый.

— Правда?

— Что, правда?

— Упрямая? — эх, все мы влюблённые одинаковые, тянет поговорить об объекте своих сердечных мучений.

— Очень, — кинула ему кость, наблюдая, как он с интересом впитывает всю информацию о Лоле. — А ещё очень сильная духом, и добрая, и умная, и понимающая.

Сразу было видно, что все услышанное для него очень важно и интересно и он готов весь день просидеть, узнавая что-то новое о ней.

— А ещё она очень красивая? — прошептал он как будто самому себе.

— Несомненно.

— И что мне делать — несколько растерянно спросил он, в надежде глядя на меня.

— Пока ждать и постараться не повышать голос в её присутствии, пусть привыкнет к Вам и перестанет вздрагивать. Невозможно искренне полюбить того, кого боишься. Пообещать что-то конкретное я, понятное дело, не могу, но союзника в моем лице в случае её заинтересованности Вы, несомненно, приобретёте. Вы мне нравитесь как человек, и Лолу я успела полюбить всем сердцем, а ещё считаю, что из Вас получиться отличная пара, если Вы позволите рассмотреть ей за грозным управляющим, мужчину.

— Вы, правда, думаете, что у меня есть шанс? — ух, сколько надежды.

— Не знаю, именно это нам и предстоит выяснить в первую очередь.

Он понимающе кивнул. Оно и понятно, я же не цыганка на руке гадать или приворот творить, связывая узлом их нижнее белье.

На том мы и разошлись, он с надеждой и поддержкой в моем лице, я в полном недоумении как могла такое проморгать и желанием сделать этих двоих счастливыми, не зависимо от того вмести они будут или нет. Это совершенно не в моей власти и заставлять никого не буду, если Лола определит для себя другую судьбу так и быть, а я её поддержу в любом случае.

Озадачили меня на этот раз на славу, вот я ж теперь спать спокойно не смогу. Но спешить нельзя, так что сначала нужно навести её на интересующий меня разговор и там видно будет, что дальше. Кивнув самой себе, отправилась в свою спальню, переодевать уничтоженное платье и распорядится об уничтожении ещё одного. На мои мысли отозвались мои внутренние органы, возмущённым бурчанием. Точно, я ж на кухню собиралась. Вот замоталась с их лошадиной этикой и семейными планами, что о себе подумать некогда. Жаль выгляжу как бродяжка…хотя, повара народ такой, их все время тянет накормить голодных и несчастных. Так что мой потрёпанный вид скорее помощь, чем помеха. А если ещё глаза умоляющие выпучить, то успех предприятия обеспечен, они же «Шрека» не видели, значит сработает. Да и вообще, кто здесь маркиза?

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, направилась в место создания моего будущего полноценного обеда. Должна же я хоть иногда и для себя чего-нибудь делать, все подождёт до тех пор, пока я не поем. Сейчас я намерена чуть-чуть побыть эгоисткой и забить на все дела.

Задержавшись у двери на минутку, чтобы убедиться, что выгляжу достаточно плачевно, чтобы вызвать жалость, сгорбила спину и опустила плечи и вот в таком виде побитой жизнью несчастной пошаркала на кухню.

Хозяйка этой территории определилась сразу, очень объёмная женщина средних лет, командным голосом раздавала распоряжение девушкам — помощницам которые носились по кухне как электровеники. Меня заметили далеко не сразу, мне даже пришлось потопать ножкой и покашлять.

— А ты девонька у нас кто? — вопрошала пампушка, оглядывая моё помятое платье и замученный взгляд. — Не видела тебя раньше.

Я в ответ лишь тяжело вздохнула.

— А ты, наверное, та новенькая личная горничная маркизы, о которой Тоствинт говорил, — я хотела бы уже возразить, но мне и слова не дали вставить, как начали надо мной причитать. — Бедняжка, совсем тебя загоняли, ну что за господа-то такие, что умудрилась тебя за пару дней до такого плачевного состояние довести. А глаза-то, какие голодные, хочешь чего?

Воодушевлённо закивала головой и мне уже было все равно, что меня принимают за другого человека, главное, что собираются покормить. Я была просто счастлива, когда передо мной появилась тарелка с картофельным пюре и кровяной колбаской. Вот оно блаженство! Кухарка, видимо найдя новую жертву для опеки, забросила свои дела и устроилась рядом со мной, с удовольствием наблюдая за тем, как я уплетаю всю эту вкуснятину.

— Можешь звать меня, как и все — Матушкой Эммой, — а потом вдруг спохватилась. — Ой, прости, ты ж не говоришь. Ни разу ещё не видела маркизу, но уже не очень хорошего мнения о ней, это ж надо так ребёнка заморить, вон кости торчат. Но ничего мы это поправим. Знаю, что личные слуги рангом повыше и едите вы отдельно, но если хочешь, приходи к нам обедать.

— Хочу! — выкрикнула я, вызвав тем самым остановку всех до этого передвигающихся тел по помещению и удар челюсти Матушки Эммы об стол.

— Э-э-э, говорили ж, что ты немая, — выдавила из себя кухарка, подозрительно прищуриваясь.

— Лола и правда, немая, просто Вы ошиблись, я не она.

— А ты тогда кто?

— Элизе, — представилась я.

Матушка Эмма закашлялась, потом подскочила со своего места и попыталась отнять у меня тарелку, в которую я вцепилась мёртвой хваткой.

— Куда? — не отдавала я свой обед.

— Мадам простите, я сейчас приготовлю что-нибудь более подходящее вашему положению, и Вам немедленно подадут в столовую, — надо бы её успокоить, а то у неё от волнения сейчас сердечный приступ случиться.

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще глядя в серые испуганные глаза, попросила я, — оставьте это.

Наверное, что-то было толи в моем взгляде, толи в голосе, что она перестала отбирать у меня тарелку.

— Я уже несколько дней о картошечки с мясом мечтала, — благоговейно глядя на отвоёванное, призналась я. — Представление не имею, как французская аристократия выживает на чечевице и морепродуктах.

Матушка Эмма сдавленно хихикнула, ещё не до конца понимая как себя вести.

— Посидите, пожалуйста, со мной, — попросила я её. — Я здесь практически никого не знаю.