Книга мёртвых - Хольбайн Вольфганг. Страница 45

— Потому что старый колдун не знает, что это такое на самом деле. — Шеннон указал на озеро протоплазмы. — Брось его туда.

— Что? — опешил я.

— Брось его туда, — повторил Шеннон, махнув рукой в сторону озера.

Я остолбенел. Нетерпеливо поджав губы, Шеннон протянул руку и взял амулет с моей ладони, стараясь касаться только тонкой золотой цепочки, на которой он крепился. Я видел, насколько ему сложно это делать. Вытянув руку подальше от себя, как будто он держал за хвост разозленную гремучую змею, Шеннон повернулся и, склонившись над краем черного озера, поспешно опустил амулет в отвратительную массу.

Казалось, он опустил факел в бочку с порохом.

Под матовой поверхностью озера зажегся яркий свет, земля качнулась, и из клокочущей массы ударил огонь, разбрасывая во все стороны раскаленные искры. Озеро закипело, тонкие зигзаги белого огня взрезали его поверхность. Все озеро вмиг покрылось бурлящими фонтанами, сеявшими вокруг себя огненно-черные брызги.

Шеннон быстро отпрыгнул в сторону, так как озеро бурлило все сильнее и сильнее. В том месте, где Шеннон опустил в протоплазму амулет, ударил широкий, обхватом с человека, столб огня, вытянувшийся на десять ярдов вверх. Все сверкало и шипело, и на мгновение мне даже показалось, что огромное озеро полностью загорелось.

Затем огонь угас. Сперва черная масса поглотила маленькие язычки пламени, после этого бурление прекратилось, и вскоре огромный столб огня опустился и погас. Но я этого почти не замечал. Я просто не мог отвести взгляд от вытянутой руки Шеннона, которой он сжимал тонкую цепочку. Амулет совершенно изменился. Он по-прежнему сохранял форму пятиконечной звезды и был размером чуть меньше детского кулачка, с какими-то странными пропорциями. Но он уже не был золотым. Из-за соприкосновения с черной протоплазмой амулет пробудился ото сна, длившегося, возможно, миллионы лет. Теперь он обрел свою полную силу и сиял резким ядовито-зеленым светом, как будто это действительно была крошечная звездочка.

В тот момент, когда мой взгляд остановился на нем, я понял, что это такое. Амулет, который я почти год носил в кармане брюк, считая просто памятью об отце, амулет, который мне вернул сам Некрон, амулет Андары был…

… четвертой из СЕМИ ПЕЧАТЕЙ СИЛЫ!

Буря ударила в башню, словно молот богов.

Балестрано видел, как она приближается, слышал ее глухие завывания и грохот. Казалось, будто сотни тысяч всадников Апокалипсиса несутся вверх по горе. Черная стена, блестевшая, как отполированное железо, коснулась подножия горы, стала расти, закрыв треть неба, а затем с воем налетела на маленькую башню, погрузив мир в хаос криков и шума. Вокруг рушились стены.

У часовых на зубцах стены не было ни единого шанса, как и у тех, кто остался вне крепости. Буря подхватила их, подняла вверх и ударила о скалу. Мир за окном, в которое смотрел Балестрано, погас, воронка урагана закрыла солнце, и невидимый кулак ударил его, сбив с ног. Балестрано упал на фон Шмида. Вокруг заполыхали зарницы, а песок, несшийся со скоростью пятьсот миль в час, выбивал искры из скалы, полируя ее, словно наждачная бумага, чиркая по оружию и броне солдат. Невероятный рев и визг истязали уши магистров. Все вокруг было объято пламенем, огонь пробежал по земле, по мечам Хейворти и фон Шмида и ударил Балестрано в глаза.

Балестрано закричал от боли и ужаса. Он в отчаянии попытался подняться, но его рука была сломана и не держала веса тела. Великий магистр вновь упал, ударившись о трясущийся каменный пол, и увидел склоненное к нему лицо фон Шмида. Немец что-то говорил, но завывания бури поглощали его слова. Однако Великий магистр и так понял, что пытается сказать ему фон Шмид. Из последних сил Балестрано стал на четвереньки и попытался подползти к фон Шмиду.

У него ничего не получилось. Пол задрожал, словно живое существо, башня закачалась. Огромная тень чернее тьмы мелькнула перед окном и скрылась. Через секунду башня снова покачнулась от второго мощного удара, снесшего одну из четырех стен, и ураган ворвался внутрь. Балестрано казалось, что он слышит крики своих солдат, умиравших страшной смертью.

Внезапно кто-то схватил его. От этого прикосновения его сломанную руку пронзила нестерпимая боль. Балестрано закричал, изогнувшись, и вслепую начал отбиваться, но руки, тащившие его к фон Шмиду, не отпускали. Он увидел узкое лицо Хейворти, понял, что тот пытается что-то сказать, перекрикивая бурю, но вой и шум превращали его слова в безумный смех. Наконец они добрались до герцога Бото фон Шмида.

И буря утихла.

После чудовищного грохота внезапная тишина поразила Балестрано. Он обессиленно обмяк на руках у Хейворти, прижимая травмированную руку к телу. Сердце учащенно билось, а боль на мгновение стала такой сильной, что ему показалось: он вот-вот сойдет с ума. Фон Шмид провел руками над его плечом. Боль не исчезла, но утихла до терпимого уровня.

Застонав, Жан Балестрано открыл глаза и огляделся.

Комната была полностью разорена, мебель поломана, даже пол изогнулся, а потолок частично провис. Окно, в которое ворвался ураган, напоминало рваную рану, на камне виднелись подпалины — песок и осколки скалы ударяли о стену, выбивая искры. Но в нескольких шагах вокруг магистров пролегала граница защитной сферы, которая, словно какая-то невидимая, но непробиваемая стена, оберегала их. У Балестрано мурашки побежали по коже, когда он понял, что фон Шмид и Хейворти защищали его с первой минуты. Буря, подхватившая Балестрано и ударившая о стену, разорвала бы его на месте, если бы не магические силы магистров, спасших своего собрата от наихудшего. Они до сих пор удерживали защитный купол, пробить который не могла даже беснующаяся буря.

«А ведь они не должны этого уметь», — испуганно подумал Великий магистр. Но когда он поднял голову и посмотрел в глаза фон Шмиду, на его лице вовсе не отражался тот ужас, который ему довелось испытать.

— Благодарю тебя, брат Бото, — тихо сказал он. — Ты спас мне жизнь.

Фон Шмид отмахнулся.

— Чепуха! Что, черт возьми, здесь происходит?

— Андре! — в ярости завопил Хейворти. — Проклятый дурак! Это его рук дело!

«И этого ты тоже не должен был бы знать, друг мой», — подумал Балестрано, но ничего не сказал. Осторожно опершись на здоровую руку, Балестрано неловко пополз к полуразрушенной южной стене комнаты. Хейворти и фон Шмид последовали за ним, удерживая защитный купол вытянутыми руками. Защищенные чужими магическими силами, которыми на самом деле не обладали оба магистра, они добрались до бреши и выглянули наружу.

Буря уже начала терять силу. Она налетела на башню, разрушив ее, а теперь понеслась дальше, к горе и Драконьему Замку, стоявшему на вершине. Но ее сила уже была сломлена. Балестрано и два магистра видели, как черная волна коснулась башен замка, однако ее силы не хватило на то, чтобы причинить жилищу Некрона вред. Может, она и выбила пару камней из стен, ранила тех, кто не успел укрыться, — но замок устоял.

Зато разрушения, вызванные бурей здесь, были ужасны. Балестрано еще никогда не видел подобной картины. Башня, в которой собрались тамплиеры, чтобы пойти на штурм замка Некрона, исчезла. Теперь на ее месте простиралась местность, покрытая отполированными обломками камней, руинами и черными осколками лавы. Выстояла лишь одна из четырех башенок маленькой крепости, да и от нее осталась лишь треть, выдававшаяся из горы черными мелкими камнями.

Нигде не было ни малейших признаков жизни.

— Господи! — прошептал Хейворти. — Они же не могли… все… погибнуть.

Его голос сорвался.

Балестрано молчал, обводя взглядом опустошенную скалу, где еще несколько минут назад находился внутренний двор маленькой крепости, разрушенную башенку, чья южная стена, встретившая напор бури, блестела как зеркало, остатки каменного сооружения, где остановилось большинство рыцарей.

— Хоть кто-то же должен был выжить, — пролепетал Хейворти. — Этого не может быть, брат Жан. Боже мой…