Книга мёртвых - Хольбайн Вольфганг. Страница 53

Когда роман вышел в печати и Вольфганг Хольбайн прочитал соответствующее место, он пришел в такую ярость, что его не удержал бы даже Рольф. Если кто-то заметил, что в этом издании текст книги отличается от изначального, то причиной этого отличия стало желание автора.

Кроме того, в этой книге присутствует отрывок, с которым связана похожая история. Человек, проверявший книгу на соответствие возрастному цензу, заявил, что колдун слишком жесток и из-за него умирает слишком много невинных людей, поэтому Михаэлю Шененбрехеру пришлось как-то решать эту проблему. В той части романа, где в результате нападения демона умерла медсестра, ухаживавшая за Присциллой, Михаэль добавил отрывок, в котором Роберт силой своей магии возвращает медсестру к жизни. То, что эта добрая женщина в нашем издании все же упокоилась с миром, связано вовсе не с кровожадностью редактора, а с тем фактом, что Вольфганг Хольбайн не описывал этого события и к тому же такой сюжетный поворот представляется крайне маловероятным. Если бы у Роберта была способность оживлять мертвых, то почему он не пользовался ею чаще, в первую очередь тогда, когда умирали близкие ему люди? Почему он не спас Шеннона? Или всех остальных? Вольфганг не зря не стал наделять Роберта этой силой. Изъятие этого отрывка и некоторых других приводит к тому, что сюжет становится более логичным.

В этой книге Роберт встречает еще одну историческую личность, писателя Германа Мелвилла, который в разговоре с Говардом хвастается, утверждая, что его роман «Моби Дик» когда-нибудь станет классикой мировой литературы. Сейчас мы знаем, что так и произошло, но во времена Мелвилла ситуация виделась иначе. Будущий писатель родился 1 августа 1819 года в Нью-Йорке. Он много лет провел в морских путешествиях, в том числе и на китобойных судах. В 1844 году он сошел на берег в США и попытался стать писателем, но после успеха дебютных произведений слава Мелвилла быстро пошла на спад. Столь знаменитая на сегодняшний день книга о капитане Ахаве и его охоте на белого кита в 1851 году, когда она впервые была опубликована, не привлекла никакого внимания читателей. Слава пришла к Мелвиллу уже после смерти. Он умер 28 сентября 1891 года. Так как писательских гонораров не хватало на то, чтобы сводить концы с концами, Мелвиллу приходилось подрабатывать. Как и написано в этой книге, он действительно работал с 1866 по 1885 год таможенником в нью-йоркском порту.

Фрэнк Рефельд

Сила «Некрономикона»

Здесь, наверху, не осталось ничего живого.

По воле судьбы железный каркас ворот выстоял, в то время как черные базальтовые стены обрушились, как и створки ворот, которые были в пять раз больше человеческого роста и весили не одну тонну. Когда их сорвало с петель и унесло на десятки метров в сторону, они так и остались лежать на земле, словно погнутые тонкие листы меди.

Хотя после того, как гигантская крепость обрушилась под чудовищным ударом магии, прошло много часов, воздух по-прежнему был полон пыли, и она медленно оседала на обломках стен и башен серым зернистым саваном.

«Да это и есть саван», — мрачно подумал Балестрано. Все, кто оставался в замке в тот момент, когда сила Бафомета обрушилась на эти стены черной молнией ненависти, несомненно, погибли. Их уничтожила кипящая энергия магии, или они погибли под руинами. Седовласому магистру ордена тамплиеров было трудно увязать в своем сознании эту картину хаоса и разрушения с черными зубцами короны на вершине Драконьего Замка, гордо высившегося здесь еще утром. Этот замок был стар, невероятно стар. Возможно, он был здесь еще до того, как на этом континенте поселились первые люди, а может, и до того, как люди появились в мире вообще. Ни тысячелетия, ни бесчисленные враги, нападавшие на замок, никак не смогли ему навредить.

Балестрано же его уничтожил.

Одним-единственным словом.

Отогнав от себя эту мысль, Великий магистр осторожно прошел по металлическим обломкам, чей первозданный вид трудно было угадать, и подождал, пока десяток тамплиеров, сопровождавших его, проследуют вперед, чтобы проверить путь. Магистр чувствовал, что в замке не осталось никого живого. Но Некрон был магом, и не все враги, с которыми им, возможно, придется столкнуться, будут живыми существами.

Поднявшись на холм, образовавшийся из камней и металлических обломков, Балестрано с любопытством огляделся.

Требовалась недюжинная фантазия для того, чтобы представить себе, как этот замок выглядел раньше. Четыре угловые башни, давшие замку название, исчезли, от них не осталось и следа, так как сила магии, на мгновение оживившая гранитных драконов, буквально стерла крепостные стены в порошок. В результате за несколько секунд, в течение которых эти четыре гиганта бушевали здесь, от замка Некрона не осталось камня на камне.

Созерцая всю эту картину разрушений, Балестрано не испытывал ни малейшего триумфа. Он предпринял этот поход, чтобы уничтожить Драконий Замок и убить его владельца, и выполнил эту задачу. Но ему пришлось заплатить слишком высокую цену. И сейчас он испытывал лишь холодный, почти научный интерес, ну и еще обеспокоенность. Некрон был побежден, а его замок уничтожен, но это не означало, что опасность миновала. Балестрано добился лишь передышки в вечной борьбе Добра и Зла. Он выиграл эту битву, но Зло было терпеливо. В руинах могло скрываться то, что было способно возродить Зло. На мгновение Балестрано представил себе людей — невинных людей, которые, не подозревая ничего плохого, наткнутся на руины этого проклятого замка и придут в восторг от увиденного. Наверняка, одержимые желанием найти здесь золото и сокровища, они начнут раскопки. Тамплиер представил, как они идут, унося с собой золото и благородные камни, среди которых невидимым ядом блестят артефакты Зла, возвращающиеся в мир людей.

«Нет, — подумал Великий магистр, — не бывать этому». Он не мог полностью уничтожить замок Некрона и все, что находилось под его руинами, но он позаботится о том, чтобы эти зловещие руины взяли под охрану. Святой орден Храма Соломона обретет новую тайную штаб-квартиру здесь, на краю мира.

Но сейчас были дела поважнее.

В голове Балестрано промелькнула мысль о четырех мертвецах, лежавших в развалинах бывшей башни в получасе езды отсюда. Их нужно было похоронить, но пока у Балестрано были другие заботы. Подняв руку, Великий магистр подозвал одного из рыцарей.

— Раздели людей на группы по два-три человека, — приказал он. — Осмотрите тут все, но ни к чему не притрагивайтесь, каким бы безобидным или соблазнительным оно ни казалось.

Тамплиер кивнул. Ему едва удавалось скрыть свою обеспокоенность и страх. Все они ощущали по-прежнему царившую здесь атмосферу черной магии. Балестрано понимал, что его предупреждение было излишним. Тамплиеры и так знали, что искали.

Труп. Вернее, два трупа. Труп Некрона, без которого Балестрано никогда не мог бы оставаться уверенным в том, что действительно убил черного мага. И труп второго человека, которого Балестрано ненавидел не меньше Некрона. Великий магистр не успокоится, пока не увидит его мертвое тело.

Мертвое тело Роберта Крейвена.

Перед нами, словно поднявшись из чистой воды, возникла скала. Воздух раскалился от жары, хотя рассвело лишь час назад. Гигантская скала из черно-серого гранита мерцала в воздухе, напоминая фата-моргану. Воздух пустыни был прозрачен, и я не мог определить расстояние до нее, не мог сказать, сколько миль оно составляло — две или две тысячи. Да и не было, в сущности, никакой разницы. Я совершенно обессилел, чтобы пройти этот путь, каким бы он ни был.

За последние десять-двенадцать часов мои мышцы сперва превратились в пудинг, а затем в сведенный судорогой комок, и каждый шаг забирал у меня больше сил, чем предыдущий. Тело Присциллы, которую я нес на руках, казалось, весило тонну. И тут пустыня вокруг меня начала бурлить, песок вспенился, покрываясь пузырями, словно кипяток, и внезапно из-под земли в воздух взвились черные извивающиеся щупальца. Они опутали мои руки и ноги и начали вырывать у меня Присциллу. Вскрикнув, я отпрыгнул назад, но хватка щупалец была слишком сильной. Песок расступился, и передо мной возникла яма, заполненная омерзительной черной жидкостью. Из нее поднялся Некрон. Он ухмылялся, сжимая в правой руке отрезанную голову Шеннона.