Черная книга колдуна - Вихарева Анастасия. Страница 29

Увидев преобразившийся дом, обе они остановились безгласно у калитки, задрав голову в немом молчании. Листья еще не распустились, но почки раскрылись — двухэтажный особнячок утонул в зеленоватой дымке. Дом они еще не видели, и похоже, не ожидали застать его в таком состоянии. Пораженные до глубины души, они не сразу зашли, обойдя его со всех сторон — и сад, и огород, напившись воды из колодца. Луг за огородом еще белел подснежниками, возле весеннего родника, стекающего в направлении реки, ярко-зелеными кустами зацветали сочные стебли лягушачьей травы и выпускали свои саблевидные листья камыш и осот.

Вообще тетя Вера была старше матери на три года, но выглядела моложе. Часть своей жизни она прожила с мужем на дальневосточной заставе, и с тех времен сохранила некоторый акцент. Делать ей там было нечего, и она полностью посвятила себя познанию и созерцанию. Выучила японский и китайский языки, заочно и экстерном сдав экзамены закончила филологически, после чего развелась с мужем и на пять лет уехала в Японию, устроившись переводчицей. Там она переняла некоторые японские традиции и пристрастилась к суши. Пресытившись Японией и частично Китаем, она вернулась, на некоторое время забыв об этих странах, занявшись исследованием собственной истории и культуры. Закончила исторический — тоже заочно и тоже экстерном. И снова заболела, уже Египтом. В Египте и Сирии она прожила еще пять лет. Потом были Монголия и Гималаи, где увлеклась йогой. Семь лет назад ее вдруг как подменили — она внезапно вернулась, нашла мужчину своей мечты, раздобрела, большую часть времени проведя за плитой и с тряпкой в руках. Спустя три года снова переосмыслила свою жизнь, решив, что семейная жизнь не для нее, подписала несколько контрактов на перевод книг и углубилась в какой-то свой, придуманный мир, так и не сумев смириться с бытовухой. Но надолго уже не уезжала, посвятив себя матери и Кириллу с Александром. Он густо и ярко красила ресницы и брови. Короткие волосы ее были неестественно малинового цвета. По-молодежному носила вязаную юбку-мини, черные колготки с узором и короткую коричневую кожаную куртку. Единственное, о чем она сожалела, то что не может иметь детей. Первая беременность закончилась выкидышем, и при чистке матки врач занес инфекцию. Сама тетя Вера тогда выжила чудом.

Кирилл любил тетку Верку безумно, восхищаясь ее и проводя с нее, наверное, больше времени, чем с матерью и отцом, вечно занятыми и не имеющими представления о многих вещах, которые его интересовали. И она отвечала ему тем же, поддерживая во всех его начинаниях. И так однажды он стал на коньки, потом на ролики, потом освоил скейтборд, трижды прыгнул с самолета с парашютом, и, наконец, забил на все, увлекшись археологией, мечтая поступить или на исторический факультет. Пробовал разобраться в египетских и японских иероглифах, но склонность к такому роду занятий оказалась нулевая. Понять можно, вспомнить, как это произноситься, наверное, смог бы только японец или тетя Вера. Взять, к примеру, меч. И солнечный свет. Казалось бы, какая между ними связь? «Это язык чувств, мыслей, телепатов!» — восхищенно ворковала тетя Вера, пока он, испытывая некоторый шок, тупо пялился на иероглифы, пытаясь запомнить хоть что-то.

Тетя Августа не молодилась. Они дружили с матерью с института, когда их поселили в одной комнате в общежитии. Сразу же после института она вышла замуж и поменяла профессию. Полная, невзрачная на вид — но ее прическа и костюмы всегда оставались безупречны. Всю свою жизнь она проработала главным бухгалтером на крупном заводе, а когда завод перешел в частные руки, ее сократили, приняв на ее место молодую девчонку. После увольнения тетя Августа год пыталась справиться с сильнейшим стрессом. В конце концов, как основная часть интеллигенции, подалась на рынок. Она была кормилицей в семье с тремя детьми и мужем-домохозяином. После, когда завод обанкротился, ей снова предложили возглавить финансовый отдел, но она предпочла маленький семейный бизнес чужому. От пережитого стресса с того времени у нее осталась любовь к быстрой езде. Так она с ним справлялась — выезжала на безлюдную дорогу и выжимала скорость до предела. Никто уже и не сомневался, что она бъеться. Но нет, пару раз слетела в сугроб с обочины, еще пару раз чуть не утопила машину. Сорок километров шла пешком, чтобы вызвать на подмогу трактор. И стоило ей чуть-чуть понервничать, как ее тут же штрафовали за превышение скорости.

Пока мать и тетя Августа разговаривали, сидя на скамейке, тетя Вера надула шарики, развесив по ограде, умиляясь теплу, солнцу и первой траве, по которой можно было ходить босиком. Перед домом Александр и Матвей Васильевич разжигали мангал, разрубая ветви садовых деревьев, оставшиеся после обрезки. Туз прохаживался рядом, непременно останавливаясь возле ведра с мясом, глубоко втягивая носом воздух. Кирилл перенес вещи тети Веры и тети Августы в комнату матери. Сообразив, что сумки тяжелые, Матвей Васильевич вызвался ему помочь. Тетя Вера и тетя Августа, полной грудью вдохнув деревенский воздух, последовали за ними.

— О! — округлились рот и глаза у тети Веры. — Может я у вас лето поживу? — осматривая комнату, предложила она, открыв дверцы шкафа. — Боже, всегда мечтала о камине…. Остаюсь! — она плюхнулась на софу, блаженно улыбаясь.

— Поэтому и поставили камин, чтобы вам понравилось, — сообщил Матвей. — Владимировна много о вас рассказывала, ждала.

В присутствии дам он чувствовал себя сковано, покраснел, веснушки проступали ярче — он хмурился и торопился уйти. Тетя Вера закосила взглядом в его сторону, молча жестами вопрошая Кирилла. Кирилл так же молча, ответил, укоряя за нетерпение. Когда Матвей Васильевич ушел, первым делом тетя Вера поймала Кирилла, расцеловала в обе щеки. Кирилл не отбивался, терпеливо дожидаясь, когда закончатся лобзания, понимая, что лучше не напоминать, что он заканчивает девятый класс и вот-вот станет совершеннолетним.

— Рассказывай! — хором приказали обе тетки.

— Что рассказывать? — растерялся Кирилл.

— Как вы тут, как мать? — потребовала тетя Августа.

— Что за мужчина тут у вас хозяйничает? — добавила тетя Вера.

— Про мужчин потом, — укорила ее тетя Августа. — Это потом! Как мамино здоровье, только предельно честно, не выдам!

— Нормально, кашляет, но не задыхается, много лучше, — успокоил Кирилл. — Это правда! — он посмотрел на шутливо нахмуренную тетю Веру, — А дядя Матвей — это наш сосед, он нам с домом помогал. Это Сашин начальник, он теперь работает у него в бригаде. Не женат, детей нет.

— Просто так не помогают! — решительно заявила тетя Вера. — У них с Анькой роман?

— Да нет никакого романа! — обиделся Кирилл. — Просто живем рядом, это дядя Лехи и Сереги. Это деревня! Тут все друг друга знают!

— Это те два рыжих пацана, что скутер свой разбирают на запчасти? — поинтересовалась тетя Августа. — Похожи! Но я подозрительно отношусь к любому мужику, который не имеет детей в возрасте за пятьдесят. Больной?!

Кирилл понял, что они думают о романе матери и Матвея Васильевича, невзирая на его оправдательную речь.

— Нет у них никого романа! Сомневаться надо? — обиделся он, не зная как еще их можно убедить. — Свободный он! Ну, я так думаю… И не больной, нормальный. Может, не повезло просто. Встретившись с такими тетками, — Кирилл скептически осмотрел обоих, — я бы тоже не захотел жениться.

Женщины переглянулись.

— Спасибо, племянничек! — обиделась тетя Вера. — и в правду вырос, если о женитьбе подумываешь! Присмотрел кого? В школе? Влюбился? Рассказывай!!! — она подняла руки «сдаюсь», согласно помахала ими, всем своим видом выражая доверие. — Я не думаю, как Августа, что человек обязательно нездоров, если не обзавелся хвостиками к пятидесяти, — сердито взглянула на тетю Августу. — Замечательно, может, меня, красивую, ждал! Но если я разобью Анькино сердце, голову оторвем тебе, Кирюха! — пригрозила она.

— А Матвей симпатичный мужчина, глаза у него черные, блестят как бусинки… — подумав немного, проговорила тетя Августа. — Заметили, как краснеет?