Демон Господа - Барлоу Уэйн. Страница 23

Еще одна вспышка в сознании — и Хани понял: что-то изменилось. К нему вернулась частица его собственного «я». И ему дана теперь возможность вернуть утраченное, отнятое у него, и не все еще для него потеряно безвозвратно.

XIII

Со дня принятия Саргатаном решения прошло две недели. Элигор и Валефар медленно спускались с центральной горы по изогнутому пандусу, ведущему к дворцовым вратам. Оба хранили молчание. Погрузившись в размышления, они взвешивали возможные последствия уже совершенных действий и обдумывали открывавшиеся возможности. Дойдя до ворот, они молча остановились. Многое сделано, но еще больше сделать предстояло. Два громадных плоских светильника, венчавших массивные пилоны ворот, выбрасывали вверх чуть ли не на сотню футов ревущие, беснующиеся языки пламени.

Элигор обводил взглядом вечно волнующуюся у ворот толпу — в основном мелких демонов, прибывших по вызову или чтобы пробиться на прием к дворцовым чиновникам. Встречались и экзотические пришельцы из дальних Пустошей. Группы новоприбывших душ с надсмотрщиками стояли смирно, что не мешало им испускать стоны и вопли, заглушаемые лишь рыком пламени надвратных факелов. Впрочем, никто на эти стенания никакого внимания не обращал.

Наконец вдали показались огни эмблем и шесты со штандартами приближающихся демонов-баронов — они встретились по пути в столицу и объединили свои отнюдь не малочисленные караваны свиты и охраны, верховых и вьючных душезверей, душ-работников и душ-носильщиков. Раздались возгласы охраны, уже расчищавшей подход к воротам, толпа стала поспешно расступаться.

И тут Элигор увидел двух боевых бегемотов. Каждое из этих мускулистых чудовищ втрое превосходило размерами обычного душезверя. Их создавали из бывших земных монархов, предназначенных теперь для специального использования благодаря их прежнему рангу. Огромные их тела прикрывали расшитые попоны, прибитые к шкуре гигантов толстыми гвоздями, в упряжи мерцали драгоценные камни, устроенные в разных местах тела курильницы испускали ароматные дымки. Но они были готовы и к бою — под попонами тускло поблескивала вулканическая броня.

Валефар выступил вперед и обратился к спешившимся баронам со словами приветствия. Он не скупился на комплименты. Бифронс и Андромалий тоже рассыпались цветистыми похвалами в адрес лично Валефара, его великого господина и славной столицы Адамантинаркса. Вслушаться в их выспренные речи, так никакой войны вовсе не ожидалось.

Гости, по обе стороны от Валефара, направились к воротам. Элигор направился за ними, невольно сравнивая богато украшенные, усыпанные драгоценностями одежды демонов с темной, без единого украшения мантией Валефара. Он подумал, что одним из явных признаков правления Саргатана стало то, что в его городе богатство не предназначалось для похвальбы и роскоши.

Во дворце они вошли в большой приемный вестибюль. Громадная, хорошо освещенная базилика гудела множеством голосов, взад-вперед сновали чиновники, стражи, легионеры, на вновь прибывших никто не обратил внимания. В центре зала их, однако, поджидал одиноко покачивавшийся в воздухе над толпою глиф. Валефар подошел к сияющей золотом эмблеме, поднял руку, и глиф скользнул в его ладонь. Элигор заметил на лице первого министра некоторое замешательство и удивление. Чувства эти, однако, тут же сменились любезной улыбкой, и Валефар повел группу далее по коридорам дворца. Они все время спускались и очень скоро попали в те части дворца, которые Элигору посетить еще не довелось. По мере продвижения число дверей по сторонам уменьшалось, и наконец они попали в ведущий вниз коридор, совершенно лишенный дверей.

Оказавшись в завершающей этот коридор камере, Элигор ощутил, что полностью потерял ориентировку. Здесь были лишь совершенно голые стены да полукруглая каменная скамья. На нее Валефар и усадил гостей. Элигор тем временем осматривал дверной проем, оформленный редким белым камнем, и заметил на каменном полу остатки строительной пыли — даже отпечатки ног рабочих были до сих пор видны. Над дверью серебрился тонкий, ювелирной работы герб Саргатана. Элигор вдруг осознал, что в помещении этом нет ни одного душекирпича, использован лишь естественный камень.

Он провел рукой по стене — темные пальцы покрылись налетом светлой каменной пыли.

Долго ждать им не пришлось. Дверь бесшумно открылась, и из нее спокойно, даже как-то буднично, появился Саргатан. Оба его вассала встали со скамьи и преклонили перед сюзереном колени. Их надглавные эмблемы метнулись к эмблеме Саргатана, слились с ней, затем вернулись обратно.

— Добро пожаловать, братья. Рад видеть своих ближайших друзей. Как я понимаю, дела у вас неплохи, и этому я также весьма рад. Уверен, вы сознаете опасность, которой подвергаются ваши владения со стороны Астарота. Как и мои… — Оба демона молча кивнули. — В который уже раз приходится нам защищать свои границы от наших же братьев, которые постоянно считают, что должны изменить соотношение сил в свою сторону. На этот раз — от Астарота. И конца этому не видать. Не Астарот, так кто-нибудь еще… С самого момента принятия Первой Буллы первым Советом. А ведь в этом документе ясно указано, что никто не должен нападать на суверенные столицы. Разрешается лишь вести войны за территории, и то если они не подвергают опасности существование демона-соперника… — Саргатан выдержал паузу. — Бифронс, Андромалий, я собираюсь теперь нарушить основные законы Ада. С вашей помощью я намерен бросить вызов основам нашего мира. Ад — не важен. Передо мной — только Небо, братья.

Лица демонов исказились, словно от шока. Как завороженные, слегка приоткрыв рты, смотрели они на Саргатана.

Андромалий опомнился первым:

— Милорд, неужели вы и вправду полагаете, что в такой войне можно…

— Уверен. И наивно думать, что происходящее здесь скрыто от внимания тех, Наверху. Неужели и мы не следили бы за ними, будь такая возможность у нас? И что же мы продемонстрировали им за все тысячелетия существования Ада? Да, мы выполнили все предъявленные к нам требования, подтвердили, что мы — больше не ангелы, отказались даже от возможности, от надежды на возвращение. Но мы должны показать, что и после всех этих тысячелетий наказания способны измениться. Убежден, что если мы ясно продемонстрируем свое отличие от Вельзевула и его приспешников, то они обратят на наши действия внимание. И это будет первым шагом к обретению утраченной благодати…

Бифронс встал. Элигор при виде его смятения ощутил даже нечто вроде жалости. Конечно, у вассалов не было выбора, они не могли не поддержать сюзерена. Однако имели право на свою точку зрения.

— Но это же тотальная война! — Бифронс ошалело потряс мелкопластинчатым костяным черепом. — Она захлестнет в Аду всех и каждого. Ни один демон не сможет уклониться от нее. И с какой целью?

— Ни один демон и не должен оставаться в стороне. А цель… Цель — покончить с этим. И начать восхождение.

— Неужели ты думаешь…

— Я действительно так считаю. Думаю. Мечтаю. Знать, к сожалению, не могу, Бифронс. Но точно не могу приказать своей памяти смолкнуть. Надеюсь, и никто из присутствующих этого не может.

Не дожидаясь ответа, Саргатан шагнул к двери, положил дымящиеся пальцы на массивную ручку.

— Вы устали с дороги. Сейчас я отпущу вас в ваши покои. Но хочу, чтобы вы сначала уяснили мотивы моего решения.

Он распахнул дверь. За нею клубилась тьма.

— Мы — под троном аудиенц-зала, — сообщил Саргатан. — Работы здесь я начал сразу, как только принял решение.

Темными силуэтами, вырезанными зубчатым узором тлеющих угольков, они шагнули в узкий коридор. Слабое свечение исходило здесь только от мерцающих головных огней демонов. В их отсветах Элигор различал светлые стены, покрытые аккуратными линиями букв ангельского алфавита. Это показалось ему странным. И провокационным. Писать на нем уже было преступлением, но еще большим — высекать его в камне.