Демон Господа - Барлоу Уэйн. Страница 9

— Элигор, мы совершили ошибку. Страшную ошибку. В этом у меня сейчас нет никаких сомнений. Даром Люцифера — нет, его проклятием — была способность убеждать. Конечно, среди нас оказалось немало тех, кто вообще не нуждался в оправдании своего бунта. Слова его проникали в нас, как острые осколки льда, и таяли внутри, пропитывая нас холодом. Мы слышали их снова и снова, даже в минуты отдыха. Похоже, нам ни разу не пришло в голову, что, прислушиваясь к ним, мы можем потерять все… Я, к примеру, был полностью во власти этих заблуждений.

Саргатан склонил голову в раздумье.

— Государь, в тот момент в словах Люцифера был определенный смысл.

— А теперь? — прошептал архидемон.

От головы его отделилась и медленно поплыла по воздуху стайка янтарных огоньков.

Элигор пожал плечами.

— Теперь нам остается попытаться быть тем, чем мы стали, а не тем, кем были, — сказал архидемон.

— А… люди?

Саргатан медленно покачал головой:

— Сам посмотри. И на них, и на то, с позволения сказать, «знание», которое им пожаловали. Люди — это самая болезненная рана Войны, они превзошли все ожидания Люцифера. Они — это высшее разочарование для тех, что остались на Небесах.

Подошел явно заинтересованный Эйнцарас. Он молча положил на высокую стопку книг перед Саргатаном еще один старый, тяжелый том. Взлетело облачко пыли и тут же рассеялось в воздухе.

Элигор кивнул. Неважно, пророчествовал Люцифер или просто надеялся, но его мир наступил. Вот только предполагал ли он, что человеческое падение будет настолько живописным?

Элигор поднял кусок пергамента, на котором делал пометки. Кожа заерзала в его руке, а демон стал читать:

— «Он пал, как будто град звезд рухнул с неба… Все небо воспламенилось в момент его падения… Я видел его, как будто молния грянула с Небес в Ад…» А вот еще: «Лорд Люцифер спускался медленно и уверенно, и дымно-огненный след стлался за ним». — Элигор опустил руку с листком. — Что из этого правда? Они не могут быть правдой все.

— Я не знаю. — Саргатан покачал головой. — Но чувствую, что доля истины есть во всех воспоминаниях. Возможно, в разных уголках Ада его падение выглядело по-разному. Мы же все что-то видели, когда летели вниз. Агония со всеми из нас сотворила слишком многое.

— И где, ты думаешь, он сейчас, мой лорд? Может быть, скрывается? До сих пор не может перенести поражение? Или ждет? А может, при Низвержении его просто уничтожили — за все его поступки?

— Мне нечего сказать. Первый Совет архидемонов хотел решить именно этот вопрос. Я, как и все остальные моего ранга, посылал на его поиски огромное количество отрядов. Некоторые так и не вернулись. Мы не нашли ничего. Далее намека на то, где же мог упасть Люцифер…

Элигор рассеянно вертел в пальцах увесистый резной кусок черного янтаря, которым читатели прижимали листы книг, и обдумывал услышанное. Ему казалось немыслимым, что Люцифер мог так просто исчезнуть.

Саргатан пошевелил обгоревшими остатками ангельских крыльев, расправил тяжелые складки одежд. Потом взял принесенную Эйнцарасом книгу и положил руку на плечо своего капитана:

— Здесь мы можем обойтись без него и без его златословия. Для них тут нет места. Вокруг нас бушует Ад, мы должны с ним справляться, здесь мы стали другими, закалились, вытравили чувства. Забыв о прошлом, перестав вспоминать. Так должно быть. Так есть.

Элигор улыбнулся, в груди его что-то дрогнуло. И он еще раз подумал, как же повезло ему оказаться рядом с Саргатаном.

Архидемон проплыл мимо, и Элигор успел краем глаза увидеть надпись на обложке книги, которую повелитель уносил в свои покои. Это оказался очень древний том, пожалуй самый старый, который малый демон видел когда-либо в библиотеке. «Тайные и благословенные воспоминания о Вышнем» — эти слова врезал древний переплетчик в изъеденную временем обложку.

Время текло огнем и кровью, а Адамантинаркс-на-Ахероне расцветал. И Элигор осознал, что этот город стал самой просвещенной из столиц Ада. Саргатан не только поощрял здесь некоторую долю терпимости по отношению к душам, что, собственно, не возбранялось буквою — но не духом — законов Вельзевула, но и способствовал расцвету искусств — как темных, так и светлых. Надзирающие демоны, с его одобрения, давали возможность душам, которые сохранили ремесленные навыки, участвовать в оформлении зданий. Улицы и площади украсились множеством статуй. Элигор называл про себя этот процесс «черным ренессансом» — эхом того, что все падшие утратили навсегда.

Хоть Адамантинаркс и не копировал города Вышних, но он становился явлением, для Ада совершенно нетипичным. Слух о нем пошел по всей Преисподней, и уже одно это каким-то образом облегчало жизнь малых демонов. Весь город, как и дворец, поражал смешением архитектурных стилей. Здесь можно было встретить не только копии зданий Небес, но и шедевры человеческих талантов, знакомые Элигору как по книгам, так и из ознакомления с памятью душ грешников. Прорывая однообразие кварталов, где мучались души, требующие специального обращения, вздымались грандиозные базилики, а рядом с ними — башни-пагоды. Архитектурное разнообразие поражало, однако все строения, кроме дворцового комплекса на центральной горе, были одинакового серо-оливкового цвета, и это в какой-то мере сглаживало бьющие в глаза контрасты.

Окруженный неспокойными Пустошами Ада с населяющими их искореженными мучающимися душами, этот город, управляемый наиболее просвещенными из демонов, стал для недоброжелателей-соседей бельмом на глазу. Они не понимали и не желали терпеть деятельности Саргатана; архидемон и все его начинания встречали в прилегающих провинциях растущее враждебное неприятие.

Вскоре он эту враждебность почувствовал. Другие демоны приезжали в Адамантинаркс все реже, даров приносили все меньше, а новости доходили до Адамантинаркса все хуже. Архидемоны, если только они не были друзьями Саргатана, перестали появляться вообще, они лишь присылали второразрядных чиновников. Элигор понимал: изменения эти не только оскорбительны, но и зловещи. Почему, недоумевал он, Адамантинаркс стал для многих не образцом, а пугалом?

Встревоженный ощущением растущей опасности, он встретился с Саргатаном и Валефаром, и после краткого обсуждения они решили сделать границы провинции менее прозрачными, а доступ во владения Саргатана — только по специальному разрешению. Элигор с радостью принялся за выполнение этой сложной и ответственной задачи. Теперь Саргатан чаще рассматривал вопросы, связанные с границами, и каждый раз приглашал его на заседания своего Совета. Стоя рядом с государем, капитан с восторгом следил, как возникали и множились сотни охранных глифов, как разлетались они в разные концы владений архидемона. Там они занимали назначенные им позиции — паря, увеличиваясь в размерах до сотен футов в высоту и сверкая во мгле огненными сторожевыми маяками.

Однако далее с такими предосторожностями границы не могли быть полностью защищены от лазутчиков. Шпионы принимали любую форму, на какую хватало фантазии враждебных архидемонов. Самых необычных Элигор показывал Саргатану и Валефару, чтобы они тоже подивились изобретательности недоброжелателей. Ходящих, ползающих, роющих и летающих существ допрашивали, тщательно осматривали, описывали, после чего уничтожали. Они были слишком опасны, чтобы держать их в плену.

Но с особым рвением шпионскую войну против Саргатана развернул великий лорд Астарот, постоянно отправляя к границам владений Адамантинаркса бессчетное количество своих бесшумных летунов.

— Столица и провинции Астарота — какие-то помойки и развалины! — фыркал Валефар, расхаживая вдоль забитых разными диковинами прозрачных ящиков, в стеклах которых многократно отражался зловещим светом заходящий Алголь. — Не понимаю, как столь могущественный некогда демон мог допустить такое. Кто его советники?

— Все до одного марионетки Вельзевула, — бросил Саргатан. — Муха вообще никогда не ценил такого вассала, как Астарот. Не видел в нем проку и рассматривал скорее как старого чудака, чем как полноценного союзника.