Зеркало зла - Булычев Кир. Страница 101

– Почему? – спросила дама.

– Потому что она была в той же лодке и ее смыло за борт волной.

Дамы удивленно закудахтали, не зная, верить ли лейтенанту. Дороти промолчала.

Из-за двери донесся голос доктора Стренгла. Словно подслушав голоса в приемной, он громко произнес:

– Когда мы входили в факторию, я видел Дороти Форест, горничную миссис Уиттли. Нельзя ли пригласить ее для дачи показаний?

– Я протестую! – закричал Блекберри. – Я заявляю, что сразу после окончания этого суда я буду требовать от местных британских властей ареста этой ведьмы и бирманской шпионки.

Незнакомый голос спросил:

– Именно поэтому вы возражаете против приглашения ее в суд?

– Это капитан «Дредноута» коммодор Стоун, – пояснил Стюарт.

– Я убежден, – повысив голос, твердо ответил Блекберри, – что для суда она бесполезна. Она не может дать никаких показаний по предмету, в котором не смыслит.

– Эх, Дороти, – негромко заметил Стюарт. – За твою голову я и трех пенсов не дам.

К сожалению, Дороти понимала, что Стюарт прав. Ненависть, которую испытывал к ней полковник, была безмерна. Она находилась за пределами разумного. Это была, как говорится, ненависть с первого взгляда. В свое время, еще на «Глории», Регина уверяла, похохатывая, что Блекберри тайно влюблен в Дороти, но не рассчитывает на взаимность и потому мстит… Теперь Дороти пожалела даже, что не удержалась и кинулась к Алексу – соглядатаи полковника донесли ему об этом, и он будет мстить и штурману.

– Эта девушка, – упрямился хирург, – была свидетелем всего, что происходило. Несколько дней она провела в лазарете и вместе со мной ухаживала за ранеными. Когда рядовые моряки вернутся из плена, они смогут подтвердить, как беззаветно и по-христиански вела себя мисс Форест. Наверняка матросы рассказывали ей о ходе боя и поведении офицеров. Если в их, как и в моих, действиях было нечто предосудительное, она не преминет об этом рассказать.

– Замолчите, доктор Стренгл, – послышался голос мистера Уиттли. – Как председатель военного суда, я лишаю вас слова. Вопрос о привлечении к делу служанки моей жены мисс Форест рассмотрен, и вызов свидетельницы высокому суду не представляется необходимым. Что касается вас, доктор Стренгл, то вас никто не намерен обвинять, и вы вызваны сюда в качестве свидетеля, однако теперь я сомневаюсь в вашей объективности и боюсь, что приятельские отношения с обвиняемыми дурно влияют на вашу точку зрения. О чем я ставлю суд в известность. А теперь я попрошу свидетеля, представленного полковником Блекберри, занять место на том стуле. Прошу вас поклясться на Библии, что вы будете говорить правду и только правду…

Дверь из гостиной резко открылась, и в ее проеме возник полковник Блекберри.

– Вот этого я от вас не ожидал, господа, – укоризненно произнес он.

Дороти попыталась спрятаться за спину Стюарта.

– Неблагородно подслушивать, если было объявлено всем, что суд проходит конфиденциально. О его приговоре и решениях всем служащим Компании будет объявлено официально…

Тут Блекберри увидел неудачно притаившуюся Дороти и от гнева потерял дар речи. Он только указывал пальцем на девушку и, к удовольствию зрителей, открывал и закрывал рот, подобно рыбе, выброшенной на берег. Дороти же взглянула на камешек в кольце и увидела, что он стал черным – такова была сила угрозы, исходившей от полковника. И тогда Дороти так испугалась, что кинулась бежать, – она понимала, что от ярости полковника ее не спасет никакой Стюарт.

Как ей потом рассказывал Стюарт, взбешенный полковник вытащил из-за пояса пистолет, с которым ему, видно, не следовало находиться за судейским столом, и прицелился вслед Дороти. Однако девушка уже скрылась, и офицеры навалились на полковника, стараясь обезоружить. Пистолет все же выстрелил, но в пол, заседание суда прервалось, потому что Джулиан Уиттли решил, что начался бунт, направленный на освобождение преступника, а миссис Уиттли выпрыгнула в открытое окно и кинулась бежать. Так что в свои покои она прибежала одновременно с Дороти. Они столкнулись в дверях, жарко дыша, стараясь прийти в себя.

– Они стреляли? – спросила Регина.

– Я думаю, что это стрелял мистер Блекберри, – ответила Дороти.

– Зачем ему бунтовать?

– А разве он бунтовал?

– А что же он тогда делал? – взъярилась Регина.

– Он хотел меня убить. Потому что я была в приемной.

– Зачем ты была в приемной? Ты бунтовала?

– Меня позвал лейтенант Стюарт.

– Хватит! – закричала Регина. – Хватит тебе всюду появляться с этим Стюартом. Если ты думаешь, что он на тебе женится, ты жестоко ошибаешься! – И тут миссис Уиттли замерла с приоткрытым ртом… До нее дошло, что она убежала из зала суда, причем неприличным образом, в то время как один из мужчин – Блекберри – хотел застрелить ее лучшую и уже почти прощенную вещь… А тут еще приходится судить предателей… – Хватит! – приказала она своей служанке. – Чтобы ты сидела дома и не выходила никуда, пока я не вернусь. Поняла? Если ослушаешься, мне все равно донесут, тогда я велю Блекберри тебя на самом деле застрелить.

Последние слова были пустой угрозой, но Дороти почувствовала себя настолько опустошенной, что ноги у нее подкосились и сил хватило лишь на то, чтобы сказать хозяйке, что она покоряется ее воле, и уйти к себе.

Регина тут же подобрала юбки и побежала обратно к зданию суда. Вернулась она через дверь.

Вечером за туалетом Регина сама рассказала Дороти, что за неправильные действия в море, граничащие с предательством, что выразилось в потере лучшего компанейского корабля «Глория» и невозместимого груза, покоившегося в его трюмах, капитан «Глории», его помощник, два штурмана и артиллерийский офицер приговариваются к лишению всех чинов, имущества и к казни посредством виселицы…

– Ой! – воскликнула Дороти. В глазах засверкали звездочки, и, несмотря на то что она была здоровой девушкой и хорошо отдохнула в горах, она упала в обморок, потому что в конце XVIII века все девушки и дамы умели падать в обморок.

Регина подхватила Дороти и, положив ее в кресло, надавала пощечин. Поэтому Дороти ничего не оставалось, как прийти в себя.