Зеркало зла - Булычев Кир. Страница 99

– Может даже, он все придумал?

– Не исключено. В любом случае завтра состоится военный суд над пятью офицерами, и я заранее могу тебе сказать, что вердикт суда будет суров. Возможно, с первым же кораблем они, разжалованные и приговоренные к тюремному заключению, будут отправлены в Англию… Если Уиттли и Блекберри не придумают способа, как расправиться с опасными свидетелями здесь.

– Но это же ужасно!

– И подло.

– Но пускай они спросят меня. Я расскажу всю правду.

– А вот этого никто от тебя не ждет. Как только ты откроешь свой красивый ротик, то его закроют палкой или пулей.

– Не говорите так, мистер Стюарт!

– Если тебе не сказать правды, ты и в самом деле решишься вылезти на суде, где все предопределено заранее.

– А кто будет их судить?

– Фактор Уиттли будет председателем суда, а членами его станут высшие офицеры: полковник Блекберри и коммодор Стоун, капитан «Дредноута».

– Но как же Блекберри…

– Он не боевой офицер, и никто не требовал от него, чтобы он организовывал оборону «Глории».

– Но что-то надо делать!

– К сожалению, я могу дать тебе только один совет: молчи и еще раз молчи! Лишь в этом твое спасение. Своему штурману ты не поможешь. Я знаю, о чем говорю.

– Но я не могу все так оставить!

– Тогда выходи за меня замуж, мы с тобой выкрадем твоего Алекса и купим ему проезд на какой-нибудь китайской джонке до Кейптауна.

– А без замужества его выкрасть нельзя?

– Почему же нельзя? – смилостивился лейтенант. – Только потом ты все равно должна будешь выйти за меня замуж.

– Спасибо, – рассмеялась Дороти, – вы польстили бедной девушке. А теперь проводите меня обратно в факторию, а то уже темнеет и тут могут оказаться бандиты.

– Тем лучше, – заявил игривый лейтенант. – Вы сможете испытать, каков я на деле.

Они не спеша прошли берегом до фактории. Солнце уже село, и начало быстро темнеть, хотя западная половина неба еще пылала разноцветными облаками, лиловеющими ближе к горизонту, а река, сохранявшая цвет зенита, казалась огненной полосой между синей землей и лиловыми облаками. «Дредноут» был нарисован черным пером на фоне реки, и каждая мачта, рея, сплетение вант выделялись четко и ясно.

Индийские сипаи у ворот разожгли костер – им было холодно, хотя вечер был парным, влажным от прошедшего и завтрашнего дождей.

Лейтенант остановился посреди двора.

– Вы к себе? – спросил он Дороти. И она поняла, что ему хочется в гостиную большого дома, где пьют и играют в карты. Юноша нагулялся.

– Идите, – сказала Дороти, – мой мальчик.

Лейтенант удивленно посмотрел на нее.

– Какую роль вы играете?

– Роль герцогини.

Стюарт церемонно поклонился. Его башмаки отстучали энергичную дробь по лестнице.

Двор был освещен несколькими лампами, висящими на столбах. Служители как раз кончили их зажигать, и лампы пока еще светили неуверенно, уступая небу в яркости света.

Дороти подошла к навесу. Под ним были сложены рядами большие крепкие колеса с железными ободами. В брусках и коротких бликах лишь осведомленный человек мог разглядеть заготовки для тяжелых лафетов.

Дороти была осведомленным человеком, потому что знала, что искать. Мистер Уиттли не смел отказаться от похода на Пегу – отказавшись, он терял надежду стать великим человеком. Дороти и ее дядя угадали правильно – вон там, дальше, толстыми свиньями, укутанными в брезент, лежат тяжелые стволы корабельных орудий, которые свозят с «Дредноута». Главное – не упустить момента. Завтра надо будет сообщить сайя У Дхаммападе об увиденных пушках. Еще неделя, и число их перевалит за полсотню. Такая громовая мощь может сокрушить любую армию.

– Вы чем-то заинтересовались? – Дороти вздрогнула от ненавистного голоса полковника Блекберри. И надо же, он застал ее в тот момент, когда она, задумавшись, приподняла угол брезента и смотрела на пушечный ствол.

– Добрый вечер, – сказала Дороти. – А я думала, что это здесь лежит.

– Конечно, моя маленькая девочка и не подозревает, какими бывают пушки.

– Ах, это пушки, – догадалась Дороти. – Вот спасибо, что вы мне это сказали.

– Была бы моя воля…

– Полковник, вы опять беретесь за старые песни, – огрызнулась Дороти. – Я вам не подчиняюсь…

– Я заставлю тебя подчиняться… Ты вернешься в Англию в клетке.

– Вы знаете о клетке? – проговорилась Дороти.

– Что? Что я должен знать?

Конечно же, полковник приплыл сюда на «Дредноуте», но он мог иметь доверительные беседы с Региной или другими осведомителями.

– Спокойной ночи! – Дороти побежала к дому фактора.

Ей показалось, что полковник заскрипел зубами.

Наверное, лишь показалось.

Суд был назначен на четыре часа, когда начнет спадать жара.

Миссис Уиттли была весь день взволнована, то кидалась на Дороти с кулаками, то навязывала ей в подарок недорогое ожерелье. Но о суде не сказала ни слова. Тогда Дороти сама решилась и спросила госпожу:

– А можно будет сидеть на суде посторонним?

– Когда?

– Сегодня после обеда.

– Ах, да, после обеда! Нет, это абсолютно исключено.

– А вы сами пойдете?

– Я вынуждена пойти. Меня просили. Я свидетель.

– Я тоже свидетель.

Тут Регина вспылила и запустила в Дороти кувшином. Кувшин ударился о стену и разбился.

– Какой ты свидетель! Ты распутная девка. Неизвестно, где ты шлялась три месяца, и посмела ко мне явиться! Уходи, чтобы я тебя не видела.

Дороти не стала спорить – в гневе Регина разве что не теряла рассудок.

За полчаса до начала суда Дороти вышла из фактории на берег и встала в тени высокой стены. Она смотрела на «Дредноут».

Рядом с ней стояли несколько солдат и слуг. Они переговаривались и тоже смотрели на реку, потому что знали, что сейчас повезут обвиняемых. Среди слуг и клерков Компании ходили дикие слухи о предательстве офицеров «Глории».

Говорили, что они продали британский корабль пиратам, а те за это обещали перевести на Британский банк по сто тысяч фунтов каждому, говорили, что Фицпатрик – ирландец, а потому давнишний французский шпион, который сговорился с Бонапартом еще в Европе.