Год дракона (СИ) - "Civettina". Страница 19

Мне хотелось кричать от бессилия и несправедливости. Я так сильно и так долго ждал возращения брата, а теперь жалею, что этот момент наступил. Кроме того, я никак не мог отделаться от мысли о том монстре, который захватил разум Вовки. Голливудские фильмы очень часто рисуют этих чудовищ в самых безобидных образах – в виде маленьких девочек или улыбчивых старушек. Эту тактику понять можно: мнимая слабость физической оболочки притупляет чувство опасности, снижает тревожность, внушая жертве уверенность в том, что она сможет одолеть маленького или престарелого человека.

Но что побудило тварь вселиться в здорового парня? Может, она сама страдает от комплекса неполноценности и не уверена в своих силах, и потому выбрала физически сильного мужчину?

Такой вариант меня немного успокоил. Если чудовище внутри Вовки боится быть побежденным, значит шанс справиться с ним у меня есть.

Но что если никакого злодея нет? Что если этим монстром стал сам Вовка? Травма ли головы, а может, смерть родителей и бабушки лишила его рассудка? Видимо, поначалу он держался, мобилизовал все внутренние ресурсы, но разлука с нами подточила его, а служба в горячей точке подлила масла в огонь.

Этот вариант был самым страшным для меня, потому что я не знал, что делать при таком раскладе. Никогда я еще не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас. Я бы не отказался от любой помощи, но беда была в том, что ждать подмогу было неоткуда.

В коридоре послышались шаги, и я привстал на локте, гадая, куда идет брат: на кухню или в мою комнату. Когда его фигура появилась в дверном проеме, у меня внутри все сжалось. Я поспешно сел, хотя мне хотелось вскочить на ноги и схватить пистолет. Никогда в жизни я так не боялся своего брата.

– Раз уж ты все равно не спишь, может, поговорим? – Вовка навалился плечом на косяк. – Я готов доказать тебе, что я не монстр.

Меня обдало внутренним жаром: он ведь говорил, что умеет читать мысли, а я не верил.

– Это один из недавно приобретенных навыков, поэтому получается через раз, – смущенно признался брат. – Но то, что ты тут перемалывал в голове, я не мог не услышать.

У меня руки опустились: теперь я для этого чудовища как открытая книга. Теперь он будет знать обо всех моих планах, и, похоже, петля на моей шее затягивается.

– Ты не бойся, я тебя не трону, – добродушно улыбнулся Вовка. – Мы, монстры, своих не обижаем.

Теперь мне стало стыдно. Возможно, брат и не был чудовищем, а сегодняшняя охота – хорошо отрепетированный трюк, который так меня впечатлил, что я был готов поверить во что угодно – даже в то, что мой брат сошел с ума.

– Я не осуждаю тебя, Жень, – Вовка прошел в комнату и сел на стул, напротив меня, сцепив руки в замок и положив локти на колени. – Ты немного напуган, и я бы дал тебе время привыкнуть к ситуации, но этого времени у меня как раз и нет.

– Почему?

– Потому что дракон в тебе просыпается.

– Никто во мне не просыпается, Вов. Я злюсь на тебя, да, но это не значит, что…

– Ты не можешь этого не чувствовать! Ты видел то, что людям видеть не дано, – тварь. Ты ведь видел лярву?

Я промолчал. Эту светящуюся паутину я действительно видел.

– Лишь драконы могут видеть этих тварей. Не только видеть, но и чувствовать, потому что это наша еда.

– Прости, но это откровенный бред! Я не знаю, что ты задумал, но я в этом участвовать не буду. Обратить меня в свою сказочную веру у тебя не получится. Лучше сразу убей.

– Зачем мне мертвый брат? – горько усмехнулся Вовка. – Я пережил уже достаточно смертей.

– Если ты не собираешься меня убивать, то тогда отпусти. Я не выдам тебя, я просто уйду. Я хочу быть обычным человеком. Это не так уж плохо, понимаешь? Жить, работать, создать семью…

– У тебя ничего этого не будет, Женя. Ни работы, ни тем более семьи. Еще пара лет – и твой дракон наберет такую силу, что ты станешь опасен и для окружающих, и для себя.

Я устало закатил глаза. Разговор пошел по кругу. Вовка это понял и сразу сменил тактику:

– Вот ты с детства такой упертый! Ведь хочешь поверить, но не можешь унять свое эго. Я тут, как Иисус, и по воде хожу, и воду в вино превращаю, и прокаженных исцеляю, а ты все упорствуешь. Ждешь моего воскрешения, чтобы уверовать? Не боишься, что будет поздно?

От этих слов мне стало страшно, но я не знал, что ответить брату. Одна часть меня с ним соглашалась, потому что все, что Вовка делал, сильно выходило за рамки обычных фокусов. Другая же моя часть отчаянно сопротивлялась, понимая, что стоит хоть на шаг сдать позиции, как Вовка тут же перейдет в агрессивную атаку. И тогда мне будет не устоять.

Я сел, свесив ноги, и уставился на него в упор. Это, конечно, нельзя было назвать психологической атакой, потому что в темноте очертания Вовкиного лица едва угадывались, но я все равно вложил в свой взгляд всю решимость и жесткость, какие только смог найти в себе.

– Давай по-честному, Вова. Скажи, чего ты хочешь. Ограбить банк? Кого-то убить? Тебе нужен подельник? Кто-то, кто мог бы постоять на стреме или отвлечь внимание? Может быть, тебе нужен парень, который внедрится в нужную организацию и добудет секретную информацию? Выкладывай все!

Вовка рассмеялся, хлопнув себя по коленям. Я не отметал такую реакцию, но все же ждал другой. Надеялся, что он серьезно отнесется к моим словам.

– Вот, значит, о чем ты мечтаешь! – просмеявшись, сказал брат. – Куда-то внедриться и украсть ценную информацию. Если ты этого сильно хочешь, мы можем это устроить. Надо только придумать, куда внедряться и что красть. Да, и кому продавать.

– Хватит ёрничать! – я настолько разозлился, что вскочил на ноги. – Я устал от тайн!

– А я устал от твоего упрямства. Разуй глаза, Женя: правда перед тобой! Я говорил об этом уже десять раз. Сколько еще нужно сказать, чтобы ты меня услышал?

– Твоя сказка про драконов, не спорю, очень интересная, но меня можно было купить этим лет пять назад. Я уже не мальчик, ты заметил?

Вовка вдруг резко подался вперед и схватил меня за плечи. Все произошло так стремительно, что я не успел увернуться, а когда пальцы брата вцепились в меня, дергаться было уже поздно.

– Если в тебе живет дракон, то он откликнется на мой зов, – негромко, но как-то зловеще произнес он. – Если дракона в тебе нет, то ничего не произойдет. Ты даже ничего не почувствуешь.

Сказав это, Вовка приоткрыл рот, и у него внутри, где-то в гортани, стал разгораться розовый свет. Я с ужасом смотрел на нависшего надо мной брата, боясь, что сейчас и из меня он вынет что-нибудь странное, как из того парня.

Свет между тем становился все ярче, и я даже стал ощущать его, как тепло костра. Только в отличие от огня, свечение не грело, а слегка покалывало кожу. И от этого покалывания внутри зарождалась тупая боль. Сначала я не придал ей значения, но с каждой секундой она становилась все сильнее, как будто что-то давило изнутри на грудную клетку, мешая дышать. Я жадно хватал ртом воздух, но его все равно не хватало. Я хотел попросить брата прекратить это, но не мог произнести ни слова. Язык не слушался меня, и изо рта вырывалось только какое-то мычание.

Но, к моему ужасу, это была не единственная проблема. Внезапно у меня началась сильнейшая головная боль. Она вспыхнула где-то в макушке, а потом ударила мощными лучами в виски. Это была невыносимая боль, которая в одно мгновение поглотила весь мир вокруг меня. Я не видел и не слышал ничего. Да что там! Я даже своего собственного тела не чувствовал.

Не знаю, сколько длилась эта пытка, но постепенно мигрень отступила, и я обнаружил себя лежащим на диване. Видимо, Вовка переместил меня туда, когда я отключился. Все тело ныло, больно было шевелиться, но мигрень, слава богу, отступила.

– Ты как? – тихо спросил брат, и в его голосе я услышал тревогу.

– Нор…мально… – прохрипел я.

– Прости, я немного перестарался, – виновато признался брат. – Я не думал, что так получится.

Я слабо кивнул и закрыл глаза. Даже дыхание причиняло дискомфорт.