Год багульника. Тринадцатая луна - Коруна Джен. Страница 26

— Невозможно! Это — против природы хэуров!

— Что ж, значит, Гастару придется пойти против своей природы, — отчеканила эльфа. — Или прекратить охотиться за Нар-Исталем.

В ее словах слышался совершенно отчетливый гнев — складывалось впечатление, будто Гастар лично обидел ее.

— Гастар никогда не отступится! — продолжал настаивать Сигарт. — Если это необходимо для победы, он вывернет душу наизнанку!

— Пусть выворачивает, все равно ему далеко до эльфийских магов.

— А если он убьет своего авлахара? Может, тогда богиня снизойдет до него? Как-никак в нем будет душа эльфа…

— Пусть попробует! — с неожиданным вызовом произнесла Моав. — Как бы у него самого ненароком не отобрали душу.

Сигарт громко фыркнул — чтобы новый Хэур-Тал не смог одолеть какого-то остроухого! Внезапная мысль мелькнула в его мозгу.

— Может, ты еще знаешь, кто именно собирается это сделать? — осторожно поинтересовался он.

Моав бросила на него гордый бесстрашный взгляд. — Сигарт еще не видел ее такой! Мокрые волосы потемневшими прядями спадали вдоль лица, бледные губки злобно поджаты — маленькая отважная крошка!

— А если и так, то что? Будешь меня пытать, пока не скажу? — процедила она, решительно глядя на хэура снизу вверх. — Это все равно не поможет твоему князю — вряд ли его авлахар отдаст душу добровольно. Так что пусть сидит в своей Цитадели да точит когти!

Сигарту показалось, что она чего-то не договаривает. «Ну и ладно — не пытать же ее в самом деле», — подумал он, хотя ему до смерти хотелось полюбоваться на остроухого, равного самому Гастару. Уж очень не любили эльфов в Сиэлл-Ахэль — попадись кто-то из них в рысьи лапы, вряд ли с ним стали церемониться. И еще — она сказала «спрятал», стало быть, Полночная Молния и впрямь не была уничтожена… Запах пригорелого мяса мигом оторвал хэура от размышлений, в пылу спора он забыл вовремя перевернуть птицу, и теперь одна сторона тушек представляла собой сплошные угли. Громко выругавшись, он кинулся снимать с огня остатки своего обеда.

— Эх ты, охотник… — передразнила его эльфа, на этот раз на удивление беззлобно. — Только зря загубил бедных птичек. Ладно, ужин приготовлю я, вот только обсохну. А ты пока ни к чему не прикасайся, а то опять что-нибудь испортишь.

Сигарт недовольно побурчал, улегся под деревом и, вытащив из перевязи нож, стал играть им — пусть себе готовит, раз сама вызвалась. Вскоре его разморило солнцем. Да и не его одного: согретые теплыми лучами, повылазили еще медлительные муравьи, первые пчелы тяжело жужжали в воздухе, разминая крылья после зимы. Развалившись, словно большой зверь, Сигарт в ожидании ужина предался ленивым размышлениям на общие темы. Взять, например, Моррога, о котором все сейчас так много говорят — он ведь тоже не с неба свалился… Уже много лет все знали о его коварных планах — однажды он уже пытался пробраться к островам. Тогда поход его черных воинов был детской игрой — силы Сиэлл-Ахэль разбили их отряды еще на перевале. Будучи на берегу, Сигарт не видел этой стычки, но, по словам товарищей, гарвы дрались как женщины. С тех пор многое переменилось: проверив силы противника, Моррог методично и настойчиво наращивал свое войско, и нынешняя атака обещала быть жестокой.

В юности Сигарт не раз задавался вопросом, откуда у Моррога столько воинов, ведь с каждым годом их численность все росла и росла. Ответ озадачил его еще сильней — никакого насилия или рабства. Овладев тайнами магии, князь Бурых гор стал переманивать на свою сторону недовольных жизнью бедняков из людских княжеств — благо, таких было более чем достаточно. В обмен на верную службу он обещал то, чего им не мог дать никто другой — силу, а главное, долголетие — то, из-за чего люди всегда так завидовали эльфам и другим древним народам.

Подвергая людей темным мутациям, Моррог превращал их в непобедимых воинов, могучих, выносливых, почти не уступающих сыновьям Хэур-Тала. Правда, подобные изменения не проходили бесследно, не зря гарвы прикрывали лица темными повязками. Сигарт не знал зрелища ужаснее, чем изуродованные лица приспешников Моррога. Но это не сильно смущало искателей счастья: люди изыскивали самые удаленные пути через горы в обход Ненастного перевала, лишь бы просочиться в Пропащие земли и обрести силу. Даже хэуры были не в силах пресечь это безумие — свободу передвижения в Риане никто не отменял. Но вот эльфы… Неужели они не догадывались о планах Моррога, а если догадывались, неужели не могли придумать способа им помешать!

Поднявшись на локте, хэур нашел взглядом Моав. Эльфа сидела неподалеку на пеньке, расчесывая маленьким гребешком мокрые волосы. Она то и дело прерывалась, чтобы вытащить запутавшиеся в них веточки и колючки — скуластое личико было насуплено-недовольным.

— Эй, слушай, — окликнул ее Сигарт. Она обернулась. — Я хотел спросить — если ваши веллары такие умные, так почему же они не остановили Моррога, пока у него не было такой огромной армии? Почему надо было дожидаться этой самой Кровавой луны?

Моав отложила гребень и сложила руки на коленях.

— Долгое время эльфийские владыки не хотели верить в злые намерения Моррога; к тому же, эльфы не привыкли соваться в чужие дела, — с досадой сказала она. — Хотя они и видели, как растут его силы, никто и не думал, что он употребит их в столь великое зло. Даже когда начали пропадать люди, бывшие на службе в Рас-Сильване, никто не связал это с возможной войной. А ведь они шли за горы, к Моррогу, чтобы стать гарвами!

Она тряхнула головой, точно сердясь на кого-то.

— Прозрение пришло намного позже. В один прекрасный день в городе появился гонец из Ардола, одного из самых богатых гномьих городов в Бурых горах…

При этих словах Сигарт насторожился, он уже успел забыть про обещанный ужин, впрочем, как и Моав. Захваченная поднятой темой, она продолжала:

— Он принес печальную весть — войско Моррога всего за день вырезало всех до единого жителей Ардола и опустошило несметную сокровищницу, равной которой не было во всем Риане. Тогда-то эльфийские князья и задумались — на что Моррогу такие богатства? Уж не для того ли, чтобы кормить огромную армию? Ну а дальше все просто — его первая попытка пробиться к морю окончательно дала понять, куда он метит.

— Ну и почему же они не прижали его тогда?!

— Да потому что князь эллари не верил, что опасность настолько велика. И в то, что скоро взойдет красная луна, тоже не верил! А тех, кто предупреждал его об этом, называл паникерами! — со злобой воскликнула Моав.

— А что, кто-то знал заранее, что это скоро случится? — насторожился Сигарт.

— Всегда находятся те, кто видят дальше, чем остальные, — отрезала она. — Только им редко верят.

Глядя исподлобья, хэур удивленно наблюдал за эльфой — она говорила с таким странным жаром… Хищные глаза Сигарта сузились, как бывало всегда, когда его посещали подозрения.

— Уж больно ты много рассуждаешь, как для простой лазутчицы. И высокие князья у тебя неправыми оказываются, и смотрят они недалеко…

Моав бросила на него высокомерный взгляд.

— В отличие от хэуров, детям Эллар не воспрещено иметь собственное мнение.

Сигарт молча отвернулся — ох уж эта эльфийская гордыня. К тому же, у него и так было о чем поразмыслить. Значит, вот почему перестали приходить клинки из ардольских мастерских. Тогда он даже не придал этому значения… И кто бы мог подумать, чем это все закончится. Неожиданная злоба охватила его.

— Это ж надо — Моррог! Он ведь был почти у нас в руках! Как жаль, что его не схватили тогда!

— Да уж, оплошали вы что-то, — усмехнулась эльфа, но тут же посерьезнела. — Хотя, возможно, это бы все равно ничего ни изменило…

— И откуда он вообще взялся, этот Моррог! — воскликнул Сигарт, продолжая кипятиться.

Моав опустила глаза — на миг хэуру показалось, что его вопрос смутил ее.

— Этого никто не знает, — расплывчато ответила она. — Просто взялся и все.

— Хорошо бы, чтобы он точно так же куда-нибудь и делся. Ну, как тот камень в городе, помнишь?