Леди полночь (ЛП) - Клэр Кассандра. Страница 16

У Эммы заболела голова. Она ослабила резинку, которая слишком сильно стягивала волосы.

– Тогда они будут с нами считаться? Потому что об этом все узнают?

– Если все узнают, что мы сделали, у них не останется иного выбора, – подтвердил Джулиан. – А мы позаботимся о том, чтобы все узнали. – Он сделал паузу. – У нас есть связи.

– Ты ведь не о Джеме говоришь? – спросила Эмма. – Я не знаю, как с ним связаться.

– Нет, я не о Джеме и не о Тессе.

– Значит, о Джейсе и Клэри, – догадалась Эмма.

Джейс Эрондейл и Клэри Фэйрчайлд возглавляли Институт Нью-Йорка. Они были едва ли не самыми молодыми Сумеречными охотниками, которые заняли столь высокий пост. Эмма дружила с Клэри с двенадцати лет, когда Клэри впервые поддержала ее в зале Совета в Идрисе, оказавшись, похоже, единственной во всем Конклаве, кому было не все равно, что Эмма потеряла родителей.

Джейс, пожалуй, был одним из лучших Сумеречных охотников за всю историю – если судить только по боевым качествам. Талант Клэри состоял в другом – она умела создавать руны. Такое не было под силу никому из Сумеречных охотников. Однажды она рассказала Эмме, что руны приходят к ней помимо ее воли: либо появляются сами, либо не появляются вовсе, и управлять этим она не может. За несколько лет она добавила в Серую книгу несколько очень полезных рун: одна служила для дыхания под водой, другая – для бега на длинные дистанции, а еще одна – для контрацепции и контроля над рождаемостью – вызвала серьезные споры, но быстро стала одной из самых популярных рун из арсенала Сумеречных охотников.

Все знали Джейса и Клэри. Так случается, когда спасаешь мир. Большинство считало их героями, но для Эммы они были теми, кто протянул ей руку помощи в самые тяжелые времена.

– Да, – кивнул Джулиан и почесал в затылке. Он выглядел утомленным. Под глазами залегли тени, как будто даже кожа его истончилась от усталости и сквозь нее проступили все вены. Он кусал губу, как и всегда в моменты волнения и тревоги. – Они ведь стали едва ли не самыми молодыми главами Института за всю историю. И не забывай, на что пошел Конклав ради Саймона, ради Магнуса и Алека. Когда ты герой, там готовы на многое.

Джулиан поднялся на ноги, и Эмма последовала его примеру. Она стянула резинку с хвоста, и волосы рассыпались по плечам, волнами заструившись по спине. Джулиан кратко взглянул на нее и тут же отвел глаза.

– Джулс… – начала она.

Но он уже отвернулся и зашагал к дороге.

Эмма надела тапки и догнала его возле засыпанного песком тротуара.

– Все в порядке?

– Само собой. Ох, чуть не забыл вернуть, – сказал Джулиан, протягивая Эмме ее телефон. – Знаешь, Конклав принимает законы. И живет по этим законам. Но это не означает, что при должном упорстве эти законы невозможно изменить.

– Ты говоришь загадками.

Джулиан улыбнулся, и в его глазах заплясали озорные огоньки.

– Им не нравится, когда Сумеречные охотники нашего возраста вмешиваются в серьезные дела. Но Джейс, Клэри, Алек и Изабель в нашем возрасте уже спасли мир. И их за это уважают. Результат – вот что заставляет их изменить свое мнение.

Они дошли до шоссе. Эмма посмотрела вверх, на холмы. На одном из них, прямо на обрыве над дорогой, стоял Институт.

– Джулиан Блэкторн, – сказала Эмма, когда они перебежали шоссе. – А ты революционер.

– Так что мы займемся этим, но не будем привлекать внимания, – заключил Джулиан. – Сперва нам нужно сравнить снимки обнаруженного тела со снимками тел твоих родителей. Все нам помогут. Не переживай.

Они прошли полдороги до Института. Машин было немало – простецы ехали на работу в центр. Солнце отражалось в лобовых стеклах.

– А если выяснится, что эти письмена невозможно расшифровать? Что это просто абракадабра, которую рисует на телах какой-нибудь чокнутый запойный убийца?

– На запойные убийства это не похоже. Они обычно происходят почти одновременно, но в разных местах. Запойный убийца переезжает с места на место и убивает случайных людей.

– Что же тогда у нас? Массовое убийство?

– Массовые убийства тоже происходят одновременно, но при этом в одном месте, – со знанием дела заявил Джулиан, говоря тем же тоном, которым объяснял Тавви, почему нельзя съесть полпачки сладких колечек на завтрак. – Это явно серийный убийца. Серийные убийства происходят друг за другом, с перерывами.

– Мне как-то не по себе из-за того, что ты все это знаешь, – призналась Эмма.

Перед Институтом раскинулась выжженная солнцем лужайка, доходившая до края обрыва. У самой ее кромки росли невысокие кустарники и морская трава. Обитатели Института нечасто выходили сюда: шоссе неслось слишком близко, сухая трава колола ноги, а от жаркого солнца не было никакого спасения.

– Дрю очень увлечена историей криминалистики, – объяснил Джулиан, когда они дошли до лестницы. – Она мне все уши прожужжала о том, как нужно прятать тело.

Эмма взбежала на три ступеньки выше Джулиана и повернулась к нему.

– А я тебя выше! – воскликнула она.

Они частенько играли в эту игру, когда были детьми: Эмма всегда уверяла Джулиана, что его перерастет, пока в четырнадцать он не вытянулся на целых двадцать сантиметров.

Джулиан взглянул на нее. Солнце било ему прямо в глаза и застилало золотом его сине-зеленые радужки, из-за чего они напоминали патину, покрывавшую римское стекло из коллекции Артура.

– Эм, – начал Джулиан, – сколько бы мы ни шутили об этом, знай, я отношусь к делу со всей серьезностью. Это твои родители. Ты заслуживаешь знать, что произошло.

У Эммы в горле вдруг встал ком.

– На этот раз все иначе, – прошептала она. – Знаю, мне уже не раз казалось, что я что-то нашла, но на деле все оказывалось просто пшиком. Я снова и снова ходила по ложному следу. Но сейчас, Джулс, я чувствую, что это другое. Как будто это – настоящее.

Зазвонил ее телефон. Она опустила голову и вытащила его из кармана. Увидев имя на экране, она поморщилась и сунула телефон обратно. Джулс недоуменно изогнул бровь.

– Кэмерон Эшдаун? – спросил он. – Почему ты не берешь трубку?

– Я не в настроении, – к собственному удивлению, ответила Эмма. Почему бы ей просто не сказать Джулиану правду? «Мы с Кэмероном расстались»?

Дверь Института распахнулась.

– Эмма! Джулс!

На пороге появились Друзилла и Тавви, оба еще в пижамах. В руке у Тавви был зажат леденец, который он сосредоточенно сосал. Когда он увидел Эмму, его глаза загорелись и он побежал к ней навстречу.

– Эмма! – воскликнул он, не вынимая леденец изо рта.

Она подпустила его к себе и крепко сжала руками его мальчишеское тело. Тавви захихикал.

– Тавви! – укоризненно сказал Джулиан. – Не бегай с леденцом во рту. Так можно подавиться.

Тавви вытащил леденец и посмотрел на него с таким видом, словно перед ним был заряженный пистолет.

– И умереть?

– Ужасной смертью, – подтвердил Джулиан. – В муках.

Он повернулся к Друзилле, которая стояла, уперев руки в бока. На ней была черная пижама с рисунком – бензопилами и скелетами.

– Как дела, Дрю?

– Уже пятница, – сказала Друзилла. – Блинный день. Помнишь? Ты обещал!

– Точно, было дело, – кивнул Джулиан и слегка дернул сестру за косичку. – Иди разбуди Ливви и Тая, а я…

– Они уже встали, – перебила его Друзилла. – Сидят на кухне. Ждут. – Она выразительно посмотрела на старшего брата.

Джулиан улыбнулся.

– Ладно, уже иду. – Он поднял Тавви на верхнюю площадку лестницы и слегка подтолкнул его к двери. – Бегите на кухню и скажите близнецам, пока они не умерли с голоду, что завтрак уже на подходе.

Друзилла и Тавви, захихикав, скрылись в холле, а Джулиан вздохнул и повернулся к Эмме.

– Ну вот, меня оконфетили, – пробормотал он и показал на голубоватое сахарное пятно, которое Тавви успел поставить ему на воротник.

– Это знак почета, – рассмеялась Эмма. – Увидимся на кухне. Я заскочу в душ. – Она поднялась по лестнице, на секунду замерла возле открытой двери и обернулась, чтобы взглянуть на Джулиана. В окружении синего моря и голубого неба его глаза как будто сливались с ландшафтом. – Джулс, ты ни о чем не хочешь спросить?