Леди полночь (ЛП) - Клэр Кассандра. Страница 24

К тому времени Эмма уже знала, что подарки присылает Джем, но не могла даже связаться с ним, чтобы сказать спасибо. Поэтому она старалась как можно лучше заботиться о Черче. Стоявшая в холле миска Черча никогда не пустовала, а рядом всегда была небольшая баночка с чистой водой. Все радовались коту, когда он появлялся в Институте, и не переживали, когда он на время пропадал.

Черч мяукнул и принялся царапать дверь. Эмма уже знала этот сигнал: он означал, что Черч хочет, чтобы она пошла за ним. Вздохнув, она натянула свитер поверх майки и леггинсов и всунула ноги в тапки.

– Надеюсь, ты не зря меня позвал, – сказала она Черчу, прихватив стило. – Иначе я превращу тебя в теннисную ракетку.

Черч, похоже, совсем не испугался. Он провел Эмму по коридору, вниз по лестнице, во двор. Яркая луна висела высоко в небе и отражалась в водах блестящего вдалеке океана. Не отводя глаз от чарующей лунной дорожки, Эмма шла вслед за Черчем. У шоссе она взяла его на руки и опустила на землю на другой стороне, когда они оказались на пляже.

– Ну вот мы и пришли, – сказала она. – Самая большая помойка в мире.

Черч укоризненно посмотрел на нее, явно не оценив шутки, и побежал к воде. Они бок о бок пошли вдоль берега. Ночь была тихой, прибой шуршал не громче ветра. Черч время от времени подбегал к песчаному крабу, но всегда возвращался и шагал чуть впереди Эммы, направляясь к северным созвездиям. Эмма уже начала сомневаться, что кот действительно ведет ее куда-то, как вдруг поняла, что они обогнули гряду скал, отделявшую их с Джулианом секретный пляж, и этот пляж не был пуст.

Эмма замедлила шаг. Песок был залит лунным светом, и прямо в центре пляжа, далеко от линии прибоя, сидел Джулиан. Эмма подошла к нему, неслышно ступая по песку. Он не поднял головы.

Ей редко удавалось посмотреть на Джулиана без его ведома. Было странно, даже немного страшно. В ярком свете луны она могла различить его старые голубые джинсы, босые ноги и даже цвет футболки – красный. Браслет из морских стеклышек светился тусклым светом. Эмма редко жалела, что не умеет рисовать, но в этот момент ей вдруг очень захотелось запечатлеть своего друга всего несколькими точными штрихами – согнутая в колене нога, идеальная дуга спины.

Она остановилась в паре шагов от него.

– Джулс?

Он поднял глаза. Его как будто совсем не удивило ее появление.

– Тебя Черч привел?

Эмма оглянулась, но не сразу отыскала кота, который лизал лапу, сидя на одной из скал.

– Он вернулся, – сказала она, садясь на песок рядом с Джулсом. – Как всегда, погостить.

– Я видел, как ты вышла из-за скал. – Джулиан улыбнулся ей. – Я решил, что мне это снится.

– Тебе не спалось?

Он потер рукой глаза. Костяшки его пальцев были заляпаны краской.

– Можно и так сказать. – Он покачал головой. – Кошмары. Демоны, фэйри…

– Обычное дело для Сумеречных охотников, – заметила Эмма. – Ничего из ряда вон выходящего.

– Да, Эмма, толку от тебя никакого.

Джулиан лег на песок, и его волосы рассыпались темным ореолом вокруг головы.

– Да я сама толковость!

Эмма плюхнулась рядом с ним и посмотрела в небо. Сияние Лос-Анджелеса добиралось и до этого уединенного пляжа, звезды были словно в тумане. Луна то скрывалась в облаках, то снова появлялась на небосклоне. Эмма почувствовала удивительное спокойствие, как будто вдруг оказалась на своем месте. Ей еще не было так хорошо с того момента, как Джулиан и остальные Блэкторны отправились в Англию.

– Я думал о том, что ты сказала, – признался Джулиан. – Обо всех тупиках. Каждый раз мы находили что-нибудь, намекавшее на скорое разрешение загадки с убийством твоих родителей, но на деле все оказывалось пустышкой.

Эмма посмотрела на него. Лунный свет очерчивал его изящный профиль.

– Я подумал, может, это не случайно? – продолжил Джулс. – Может, поиски убийцы нужно было отложить до этого момента? Чтобы ты была готова. Я видел, как ты тренируешься, как оттачиваешь свое мастерство. Ты сражалась все лучше и лучше. С каждым днем. И теперь, кто бы ни был виновен, с чем бы нам ни пришлось столкнуться, ты готова. Ты сможешь одолеть кого угодно. Ты сможешь победить.

В груди у Эммы что-то шевельнулось. В этом был весь Джулс, тот Джулс, которого она знала, который верил в нее сильнее, чем она сама.

– Мне нравится думать, что все происходит не случайно, – тихо сказала она.

– Так и есть. – Он немного помолчал, смотря в небо. – Я считал звезды. По-моему, порой нужно ставить перед собой бессмысленные задачи.

– Помнишь, как детьми мы планировали побег? Собирались ориентироваться по Полярной звезде? – спросила Эмма. – Еще до войны.

Джулиан закинул руку за голову. Его ресницы поблескивали в лунном свете.

– Ага. Я хотел сбежать из дома и вступить во Французский иностранный легион. Взять себе имя Жюльен.

– Да, конечно, ведь так тебя бы ни за что не разыскали, – хмыкнула Эмма и повернулась к другу. – Джулс, что тебя тревожит? Я чувствую, что-то не так.

Он не отвечал. Эмма видела, как медленно поднимается и опускается его грудь, но звук его дыхания тонул в шуме прибоя.

Протянув руку, она написала у него на предплечье: «Ч-Т-О Н-Е Т-А-К?»

Джулиан отвернулся от нее и поежился, как будто ему внезапно стало холодно.

– Дело в Марке.

Эмма все еще не видела его лица – только ухо да линию подбородка.

– В Марке?

– Я думал о нем, – сказал Джулиан. – Больше обычного. Понимаешь, Хелен всегда можно позвонить и услышать ее голос, даже если она на острове Врангеля. Но Марк вполне мог погибнуть.

Эмма села.

– Не говори так. Он не погиб.

– Знаю. И как ты думаешь, откуда? – хрипло спросил Джулс. – Я каждую ночь ждал появления Дикой Охоты. Но ни разу не дождался. По статистике, она должна была проскакать здесь хотя бы раз за эти пять лет. Но этого не произошло. Я думаю, Марк этого не допускает.

– Но почему? – Эмма во все глаза смотрела на друга. Пожалуй, еще ни разу она не слышала в его голосе столько горечи.

– Потому что он не хочет нас видеть. Никого из нас.

– Потому что любит вас?

– Или потому что ненавидит. Не знаю. – Джулиан беспокойно заерзал на песке. – Я бы на его месте ненавидел. Порой я и сам его ненавижу.

Помедлив, Эмма призналась:

– Я тоже ненавижу родителей за то, что они погибли. Но только иногда. Джулс, это ведь ничего не значит.

Услышав это, Джулиан повернулся к Эмме лицом. Его глаза казались огромными черными безднами с сине-зелеными ободками.

– Я говорю не о такой ненависти, – тихо сказал он. – Боже, если бы он был здесь, все было бы по-другому. Все сложилось бы по-другому. Мне не нужно было бы каждую ночь оставаться дома, боясь, что Тавви проснется. Не нужно было бы корить себя за то, что я прячусь здесь, на пляже, потому что мне просто хочется вырваться на свободу хоть ненадолго. Тавви, Дрю, Ливви, Тай – у них был бы человек, который смог бы их воспитать. Марку было шестнадцать. А мне – всего двенадцать.

– Никто из вас не выбирал…

– Нет, никто из нас не выбирал. – Джулиан сел на песке. – У нас не было выбора. Но если бы у меня был выбор, я бы поступил совершенно иначе.

Эмма понимала, что не нужно задавать вопросов. Джулиан и так был на грани. Но такого не случалось с ним еще ни разу, и она не знала, как вести себя, как быть.

– Как? – прошептала она.

– Я вряд ли принес бы клятву парабатая, – четко, ясно и жестко ответил Джулиан.

Эмма содрогнулась. Ей показалось, что она зашла в океан по колено и ее вдруг сильно ударило волной.

– Ты правда так думаешь? – спросила она. – Ты не принес бы клятвы? Со мной?

Джулиан поднялся. Луна полностью вышла из-за облаков и сияла так ярко, что Эмма могла различить все оттенки красок на руках у друга. На его лице, на скулах, на гладкой коже висков, на подбородке плясали тени. Цвет его глаз казался древним, первобытным, первородным.

– Нет, – ответил он. – Не принес бы.